Мир пауков. Маг и Страна Призраков - Колин Уилсон

Переборов позыв к рвоте, Найл сорвал мешковину и вознес топор над головой, а затем изо всех сил ударил обухом. Удар плашмя пришелся по фигурке, едва не проломив половину. Секунду спустя Найла, словно потоком слизистой жижи, окатило волной глухой злобы — открытая ярость сущности, изумленной и разгневанной тем, что на нее посмели поднять руку.

Невероятно: фигурка была целехонька, хотя и опрокинулась на бок. Найл снова поднял топор, на этот раз повернув его острием. Размашистый удар, и фигурка раскололась надвое. Одна половина, пролетев через комнату, ударилась о стену, другая исчезла под кроватью. Зловещее присутствие словно ветром сдуло. Исчезло и зловоние, мгновенно и бесследно.

— Именем богини, что это было? — ошарашенно выдавил Симеон.

Нагнувшись, он подобрал каменный осколок, замерший как раз возле его ноги. Это была голова фигурки с частью спины. Опустившись на локти и колени, Найл вытянул из-под кровати вторую половинку. Симеон, взяв ее, пристально оглядел.

— Это не просто жаба. Видать, какой-то божок.

— Ты так думаешь?

Симеон указал на миниатюрные плоские ступни, кажущиеся теперь Найлу странно отталкивающими.

— Это же почти человек… Посмотри.

Он совместил обе половинки. Едва он это сделал, как воздух, казалось, потяжелел от темной угрозы и несносного смрада. Найл рта не успел раскрыть, как Симеон с криком отвращения отшвырнул обе половинки. Присутствия как не бывало.

— Что случилось? — спросил Найл.

— Понятия не имею. Она будто ожила. — Симеон, скорчив гримасу, сплюнул. — Как будто к гадкому слизню прикоснулся.

Найл осторожно подобрал верхнюю половинку. Однако, даже закрыв глаза и успокоившись, он не смог обнаружить следов какого-либо силового поля. Камень как камень — зеленый, вроде нефрита, на месте излома поблескивает как шпат.

В дверном проеме появилась Джарита. Застав в комнате Греля, она вздрогнула от неожиданности. Но по лицу видно: о происшедшем понятия не имеет.

— Гостья проснулась, мой господин, — доложила она.

— Какая еще гостья? — не понял Найл.

— Ваша гостья, в соседней комнате за дверью, — Она указала рукой (от Найла не укрылось, что с некоторым пренебрежением).

— Откуда ты знаешь? — спросил он растерянно.

— Я слышала, как она пробует дверь.

Найл схватил с ночного столика ключ и поспешил в коридор. Дверь он открывал, изнывая от любопытства и некоторого страха. Однако открыть оказалось неожиданно сложно, с той стороны что-то мешано. С силой надавив на дверь, Найл заглянул внутрь и понял, что именно. Девушка, стоя на коленях, упиралась в нее лбом. Судя по позе, она лишилась чувств около двери.

Найл протиснулся в комнату, следом за ним Симеон. Дверь при этом чуть подалась вперед, и девушка осела на бок, коснувшись щекой пола; губы безвольно приоткрылись. Симеон, опустившись возле нее на колени, положил руку ей на запястье. Найл уже заранее знал, что он сейчас скажет.

— Она мертва, — произнес Симеон.

— Была ведь живехонькая с полминуты назад! — заметила появившаяся в дверях Джарита.

— Я знаю, — сказал Найл.

Повернувшись, он ринулся из комнаты, оттеснив плечом Джариту.

— Ты куда? — бросил Симеон вдогонку.

— К брату!

Страх сжимал сердце, когда он спускался с лестницы и шел по коридору, ведущему наружу во внутренний дворик. Мысль о мертвой девушке вызывала недоумение и ужас. Картина представлялась достаточно четко. Стоило расколоть фигурку, как силовое поле исчезло и девушка очнулась. Но вот через несколько секунд Симеон совместил половинки, и у него появилась возможность убрать лишних. Что толку сердиться на Симеона. Если его вина в том, что совместил половинки, то вина Найла в том, что вовремя не предостерег.

Ужас пронизывал от мысли, что ведь и брат тоже мог стать жертвой силы, убившей девушку. Проходя через двор, Найл зарекся. Если брат мертв, то весь остаток дней будет посвящен поискам мага.

Ноги Найла, когда он, заглянув в комнату, переставлял их через порог, были словно каменные. Мать обнимала Вайга, прижавшись щекой к его лицу. Стоящая возле кровати Дона беззвучно плакала. И тут на глазах у ошеломленного и растерянного Найла рука Вайга шевельнулась, лаская волосы матери. Вот Дона повернулась, и стало видно, что она сквозь слезы улыбается. Найл перевел дух в неимоверном облегчении. Через секунду Вайг растерянно, словно не узнавая, посмотрел на брата. И… улыбнулся!

— Привет, брат.

Увесистая волосатая рука слабо шевельнулась в приветствии и упала обратно на стеганое покрывало.

Найл не мог поверить своим глазам. Стало как-то стыдно за свой страх.

— Теперь с ним все в порядке, — сказала Дона. Было в ее голосе что-то, заставившее Найла понять: чувства у нее глубже, чем кажется со стороны.

— Когда он очнулся? — спросил Найл.

— Несколько минут назад.

— Врач ушел? — поинтересовалась Сайрис.

— Ни в коем случае.

Это произнес уже сам Симеон, входя в комнату. Сзади в проходе топтался Грель, Симеон, положив ладонь Вайгу на лоб, другой рукой обхватил брату запястье.

— Просто замечательно. Температура снова в норме.

— Это все твое лекарство, — благодарно улыбнулась Сайрис.

— Не совсем так, — ответил Симеон, повстречавшись глазами с Найлом.

— Теперь он пойдет на поправку? — спросила Дона.

— Да уж, пожалуй. Яд, видимо, вышел из организма. Как ты себя чувствуешь? — стал выпытывать Найл у Вайга.

— Лучше. Намного лучше.

— Дайте ему бульона. Через несколько дней попробуем встать.

Дона, порывисто обняв Симеона за шею, поцеловала его в щеку. Доктор блаженствовал.

— Ты не меня, ты его благодари. — Он указал на Греля. — Это он выяснил, в чем причина.

Дона смотрела на Греля, распахнув глаза.

— И что же за причина?

Найлу очень не хотелось вдаваться в разъяснения.

— Схожу-ка я на кухню, распоряжусь насчет бульона.

Когда проходили через дворик, Грель сказал:

— Твой товарищ не прав. Брат все так же плох.

— С чего ты взял?

— Его кровяное русло полно жизнесосов.

Сопроводивший слова образ напоминал пиявок. Симеон уловил, что они перебросились меж собой.

— Ты понимаешь, в чем дело?

— Думаю, да. Каменная жаба была опаснее, чем я предполагал.

— Понимаю, — кивнул Симеон и добавил угрюмо: — Понимаю и то, что девушка погибла по моей вине.

— Нет, по моей. Стигмастер предупреждал меня, что статуэтка живая. А я, дурень, думал, что она обезврежена.

Симеон пожал плечами.

— Ничего уже не воротишь. Любопытно только, что на твоего брага она подействовала иначе. Ведь могла же убить и его? Но почему-то не убила.