Акт бунта - Калли Харт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь, когда сижу на краю кровати Чейз, я обнаруживаю, что мне очень важно, что она думает обо мне. Меня взвешивают на весах моих прошлых деяний, и это действительно пугающая перспектива, зная то, что я знаю о себе. Меня вот-вот найдут недостойным.
Чейз выглядит так, словно хочет вылезти из окна, спуститься по водосточной трубе и убежать через лужайку в лес.
— Я не…
Я протягиваю ей руку.
— Иди сюда? — Это первый раз, когда я прошу ее что-то сделать вместо того, чтобы приказывать. Она слышит вопрос в моем голосе, и ее глаза округляются. Я вдруг оказываюсь не готов к тому, что она ответит на вопрос, который я только что задал ей. Если она собирается сказать «нет», что я ей безразличен, что ей не нужно от меня ничего, кроме моего члена, тогда я не хочу этого слышать. Я полагал, что у меня хватит смелости это услышать, но теперь понимаю, что это не так.
Завтра.
Я услышу, как она произнесет эти слова завтра.
Ее дерьмовый сводный брат все еще болтается сегодня ночью в Маунтин-Лейкс, и будь я проклят, если оставлю ее одну в ее комнате, где есть шанс, что он сможет добраться до нее; он уже ошивался по территории академии, как будто это место принадлежит ему. Даже не сомневаюсь, что он сделал бы это снова, поздно ночью, когда знает, что меньше шансов, что его остановит кто-нибудь из преподавателей или один из друзей Чейз.
Завтра она будет в безопасности от любых издевательств брата, которым он ее подвергал, и у меня будет неделя, чтобы разгадать странную тайну, окружающую их отношения. Завтра она может сказать мне, что не хочет иметь со мной ничего общего, и я, черт возьми, приму это. Но сегодня я останусь с ней. И не выпущу ее из своего гребаного поля зрения.
Чейз смотрит на мою протянутую руку.
Делает глубокий вдох.
Затем делает шаг вперед и берет ее.
***
ПРЕС
Во всех диких фантазиях, которые я придумывала в своей голове, Пакс никогда не был таким. Он никогда не был серьезным. Никогда не смотрел на меня без какой-то злобы в глазах. Прямо сейчас парень выглядит уязвимым. Твердость, которую он носит, как броню, исчезла, от нее не осталось и следа, и мое сердце, черт возьми, не может этого вынести. К чему это приведет? По какому пути он меня ведет?
И, самое главное, могу ли я доверять этому?
Потому что разве это не было просто приколом?
Я ждала, когда он начнет издеваться надо мной. Каждый день я наблюдала, высматривая признаки его великолепной игры, где он пытается унизить и сломить меня перед всей академией. Таков порядок действий Пакса. Это то, кто он есть. Парень питается таким хаосом и наслаждается причинением такой боли.
Я смирилась с этим, когда решила переспать с ним. Однако со временем начала думать, что он не собирается издеваться. Мне стало комфортно.
Так что, да. Разве это не был бы просто идеальный трюк, если бы ему удалось усыпить меня ложным чувством безопасности, заставить меня доверять ему, заставить поверить, что он действительно заботится обо мне… а потом сжечь все дотла?
Я дрожу, когда делаю шаг вперед и беру его за руку.
Пакс переплетает свои пальцы с моими, проделывая то же самое и с другими нашими руками. Он смотрит на меня, половина его лица отбрасывается тенью от света на другой стороне комнаты, и моя кровь шумит в ушах. Не похоже, что он что-то скрывает. В его глазах нет ничего, что могло бы сказать мне, что мне нужно защитить себя от… чего бы это ни было.
Но… как звучит та цитата? Величайшим трюком, который когда-либо проделывал дьявол, было убедить мир в том, что он не существует. Я должна быть осторожна. Независимо от того, насколько честным, я думаю, он выглядит в этот момент, я не могу верить, что он искренен. Просто не могу. Это было бы небезопасно.
— Прекрати, — шепчет Пакс.
— Прекратить что?
— Ты, блядь, слишком много думаешь. Заработаешь себе мигрень.
Мне никогда не удавалось скрывать свои опасения от посторонних глаз. Я думала, что в последнее время у меня это получается лучше, но оказалось, что я ошибалась. Моя грудь сжимается, когда Пакс еще больше откидывает голову назад, притягивая меня ближе, так что я оказываюсь между его ног. Он кладет подбородок на мое солнечное сплетение, глядя на меня снизу вверх, и его вид слишком захватывающий.
Парень чертовски красив.
Необузданная мужская энергия, впервые незащищенная и открытая.
Я не знаю, что с ним делать в таком состоянии.
Я всегда шарахаюсь от него, готовая убежать или выставить щит, чтобы защитить себя. Такое чувство, что сейчас он складывает оружие, молчаливо предлагая какое-то перемирие, и я не знаю, как перестать готовиться к худшему.
— Я ничего не понимаю, — тихо говорю я. — Если ты играешь в какую-то игру…
Парень быстро встает, отпуская мои руки. Он перебрасывает мои волосы через плечи, его свирепый взгляд перемещается от моего рта к глазам, к щекам, снова к губам. Он впитывает меня, запоминает мои черты. Мои глаза странно щиплет, и у меня закрадывается подозрение, что я вот-вот расплачусь.
Ни один мальчик никогда не смотрел на меня так. И чтобы Пакс так на меня смотрел? Я плохо подготовлена к тому, чтобы справиться с волной эмоций, которая захлестывает меня. Мое тело говорит мне бежать. Такое странное, противоречивое чувство — когда тебя так тянет к чему-то и в то же время отчаянно пытаешься отстраниться. Я чувствую себя так, словно стою на пляже, а прилив отступает, отступает и отступает. Я вижу, как нарастает волна. Знаю, что она уничтожит меня, если обрушится на меня, но я не могу вытащить ноги из воды. Она притягивает меня, втягивает в себя. Спасения нет.
— Никаких игр. Никаких интриг. Никакого дерьма, — бормочет Пакс. Он медленно, размеренно выдыхает через нос. — Я устал, Чейз. Действительно чертовски устал. Это… ты — путь наименьшего сопротивления.
Вау.
Путь наименьшего сопротивления?
Эти слова словно пощечина.
Я
