Тайна вечной жизни - Сергей Морозов

Социальные институты, в первую очередь властные институты вырождающегося общества, не окажут «ковчегу» никакой поддержки. Скорее они будут только ставить палки в колеса. Политический смысл «ковчега» следующий: у здоровых — свое правительство, у больных — свое. И если будет достигнут паритет сил, эти правительства смогут договариваться. Смысл всех подообных договоренностей своддится к тому, что законы больных не должны ограничивать свободу здоровых.

Российский режим часто именуется «антинародным». Чтобы так утверждать, нужно иметь представление, против какого именно «народа», а конкретно против какой нации направлен этот режим. И можно заметить, что режим направлен против здоровых элементов любых наций России. Но здоровых элементов — меньшинство. Потому в массе, если называть «народом» большую часть населения, режим является что ни есть самым «народным».

Режим действует в интересах большинства. Здоровое меньшинство может угрожать интересам этого большинства. Режим проводит политику на ограничение свободы здоровых в интересах больных. Режим ограничивает именно те свободы, которыми могут воспользоваться здоровые, но которыми изначально не могут воспользоваться больные. Чтобы здоровые у больных ничего не отобрали и чтобы больные не чувствовли себя ущербными. За это больные голосуют за режим.

Если проанализировать законы эпохи вырождения, то выяснится, что написаны они в интересах больных и негодяев, на больных наживающихся. Основной смысл всех законов эпохи вырождения — это обеспечение сложившегося соотношения сил и распределения собственности в обществе.

Конкретный пример: на территории государства живут две нации; одна размножается очень быстро, другая сокращает численность. Чтобы предотвратить дальнейшее сокращение, вводятся высокие выплаты на ребенка. Вопрос: какой нации – сокращающейся или расширяющейся — пойдет на пользу этот закон? Это яркий, явный пример, как законы срабатывают в интересах одной нации против другой; поскольку нации всегда ведут борьбу за жизненное пространство. Но в неявном виде, «по мелочи», каждый закон национален – т.е. дает преимущества одним нациям и ставит в худшее положение другие.

Как говорилось выше, психологическия разница между биологически полноценными и людьми с нарушениями больше, чем между разными биополноценными нациями. Но тогда законы действуют в конкретных интересах или каких–то наций, или разделенных по биологическим параметрам групп. Сомнительно, что можно создать какой–то общий, устраивающий всех закон.

Закон есть инструмент влияния и подавления меньшинства большинством. Через законодательную систему на биополноценных оказывается максимум влияния. Когда биополноценный живет по закону бионеполноценного, он действительно может превратиться в больного. И по всему миру таким образом, через законы, миллионы здоровых людей превращаются в больных.

«Динамика развития» стала расхожей фразой, как и большинство ранее вполне конкретных понятий. Если общество динамически развивается, это приводит к быстрому перераспределению собственности и повышает трудовые доходы, не говоря уже о престиже труда.

Степень динамизма общества может определяться соотношением стоимости и налога; было бы правильно измерять ее по множеству аналогичных показателей, но в качестве примера лучше всего взять недвижимость. Например, объект, не приносящий дохода, стоит 1000, налог на него 1 в год. Естественно, такая недвижимость нединамична, и все общество, где есть такие законы, нединамично и не склонно к перераспределению. Если налог сделать 10, общество станет динамичным, 20 – еще более динамичным, поскольку собственность начнет перераспределяться, если ее владельцы не будут искать этих денег. Но если налог сделать 50, собственность обесценится и не будет создаваться.

Чем выше степень динамизма общества, тем выше скорость его экономического развития. Потому в интересах биологически полноценных может быть соотношение 1000/20, 1000/27 и т.д. Но в интересах ущербных владельцев жизненного пространства это соотношение должно быть 1000/1, в крайнем случае 1000/3. И не важно, что это за владелец – особняка на миллион или квартиры на 20 копеек. Проголосуют бионеполноценные владельцы одинаково, поскольку при сокращении численности растет их унаследованное богатство.

Вроде бы обычный налог на собственность – но он является инструментом биологического регулирования в пользу бионеполноценных. Нужно заметить, что небиологических законов не существует вообще. Так что когда всем выделяется одинаковое количество средств на воспроизводство – это в интересах больных; а когда всем предоставляестся одинаковое количество возможностей для воспроизводства – это в интересах здоровых. Общество вырождения создает законы, удобные для вырождающихся, и биологически полноценные как–то должны находить с этими законами компромисс.

Маркеры деградации

Культура – это идентификационный ориентир. Пока медицина «думает» или скрывает, как отличать биополноценных от бионеполноценных, культура уже во всем разобралась.

Если рассмотреть внимательно культуру как глобальное явление, получится система присутствия множества культур, их противостояния и взаимообмена. Если рассмотреть противостояние культур – можно заметить, что у разных людей разные мировоззрения. А в основании мировоззрений лежит разница биологического качества людей, уровни его критических переходов и систематика организации людей в группы по качеству.

Распад личности состоит из маленьких шагов. Существуют общественно–социальные запреты, существуют нравственные и моральные табу, которые нельзя переступать. Бывает, эти запреты безосновательны, но в массе они исходят из задачи биологического сохранения нации. Некоторые из запертов являются индикаторами – т.е., если человек нарушил какой–либо маленький запрет, другие люди по этому знаку должны понять, что у него что–то не в порядке с биологией.

Люди делятся на биологически полноценных, неразгаданных и, дипломатично говоря, всех остальных. До кроватей, ориентированных под человеческий рост, человечество додумалось сразу после этого полезного изобретения. А к принятию различных исходя из биологических параметров людей систем ценностей оно подходит только сегодня. Но очевидно, что ценности у биологически полноценного и вырожденного человека различны. Любая же социальная система усредняет эти ценности и хочет, чтобы все их исповедывали. В результате довольных просто нет. Главная цель и смысл жизни для биополноценных — это «вечная жизнь» в изначальном понимании первого времени человечества, в понимании через призму инстинкта. Для биологически неполноценных ценности всегда абстрактны, и в основном сводятся к потреблению — славы, еды, товаров, услуг, ощущений. И если бионеполноценному нужны только ощущения, например от водки или наркотиков, общество должно помнить, что своими действиями оно может лишить личность единственного смысла жизни. А человек биополноценный принадлежит не только себе, он принадлежит еще и своей нации как компонент «вечной жизни»; в этом случае общество (только в лице нации) должно иметь право (ограниченное, как максимум информационное) на вмешательство.

Абсолютное большинство современного населения используют исключительно рефлексивную модель поведения. Иначе говоря, они отвечают на вызовы со стороны внешнего мира и собственного организма, даже не пытаясь эти вызовы проанализировать. Рефлексивная модель свойственна как животным, так и биополноценным, и бионеполноценным людям. Типичный пример такого поведения – поругался с начальником, набил морду жене. А логика включается только по рефлексивной команде, да и то исключительно у молодежи, поскольку у нее она в силу возраста не атрофирована.

Сложные рефлексивные проявления сводятся к так называемым демонстрациям. У животных присутствуют индивидуальные демонстрации и массовые. Индивидуальные сводятся к моральному подавлению членов своей группы – например, когда павиан, чувствуя необъяснимый дискомфорт от бездействия, начинает верещать, демонстрировать свои половые достоинства и задирать окружающих. Массовые имеют целью сплочение группы через совершение общего действия – например, когда павианы начинают все вместе верещать, бегать и прыгать. Эти проявления ничуть не уменьшились в человеческом обществе за все время его эволюции; чувство необъяснимого дискомфорта заставлет человека совершать действия совершенно аналогичные. Павианы, как и люди, не знают, зачем они совершают эти действия, и тем более не знают, что это рефлексивная реакция на необъяснимый дискомфорт. Но это говорит о том, что психологически эти люди от обезьян не отличаются, отличие только в лучшей обучаемости и лучшей логике; дрессировка и логика, кстати, снижают степень агрессии подобных рефлексивных проявлений, но не их число. И еще момент – это свойственно большинству населения, но все–таки не всем.