Генерал в Белом доме - Роберт Иванов

Трудно согласиться с теми авторами, которые считают, что все внешнеполитические дела вершил Даллес, а Эйзенхауэр исполнял при нем обязанности английского короля, который, как известно, царствует, но не правит. Эйзенхауэр был прав, когда публично заявлял, что не было ни одного важного внешнеполитического решения Даллеса, которое не было бы санкционировано им как президентом.

Полное единство взглядов было между Даллесом и Эйзенхауэром и по вопросу о перевооружении Германии. Показательно, что одинаковыми были и комментарии президента и Даллеса на решение Национального собрания Франции от 30 августа 1954 г. об отказе ратифицировать договор о создании «Европейского оборонительного сообщества». Даллес рассматривал это решение как «печальное событие». По мнению Эйзенхауэра, это была «серьезная неудача»[676] внешней политики США.

Отказ Национального собрания Франции ратифицировать соглашение о включении ФРГ в ЕОС вызвал замешательство в США. Возникла угроза потерять 12 западногерманских дивизий, которые вошли бы в состав вооруженных сил НАТО в случае создания ЕОС. Более того, в Вашингтоне считали, что 12 дивизий – это только начало. Джон Эйзенхауэр приводит в своих мемуарах содержание разговора между президентом и Даллесом. Хозяин Белого дома спросил Даллеса, почему вклад Западной Германии в НАТО ограничивается 12 дивизиями. «Почему бы Западной Германии, – поинтересовался он, – не поставить двадцать дивизий вместо двенадцати?»

«Двадцать немецких дивизий, – ответил Даллес, – привели бы французов в ужас».

Босс (Эйзенхауэр. – Р. И.) фыркнул. «Американские ресурсы, – подвел он итог, – не следует рассматривать как неисчерпаемые[677].

Показательный диалог. США решительно требовали для себя руководящей роли в Атлантическом сообществе, но стремились переложить на плечи своих партнеров как можно больший груз военно-экономических издержек при создании военной структуры НАТО.

Отказ французского парламента ратифицировать соглашение о создании ЕОС убедил Белый дом в том, что только совместные усилия их главных союзников по НАТО могут решить столь сложную задачу, как вовлечение Западной Германии в этот блок. Сделав главную ставку на помощь британской дипломатии, США добились подписания 23 октября 1954 г. Парижских соглашений о вступлении Западной Германии в НАТО. Это был роковой шаг, снимавший, по существу, с повестки дня вопрос об объединении Германии со всеми вытекающими отсюда последствиями для положения в Европе и во всем мире.

15 января 1955 г. советское правительство предприняло еще одну попытку найти решение германской проблемы, соответствующее интересам мира и национальным чаяниям немецкого народа. Им было предложено провести в 1955 г. общегерманские свободные выборы и решить вопрос об объединении Германии. То был последний шанс для достижения соглашения о мирном объединении Германии, так как включение ФРГ в НАТО сводило на нет вопрос о мирном объединении двух германских государств. Американская дипломатия не пожелала использовать этот последний шанс.

5 мая 1955 г., спустя десять лет после победы союзников над фашистской Германией, вступили в силу Парижские соглашения о присоединении ФРГ к НАТО.

Любая крупномасштабная война сопровождается тяжелыми жертвами и большими разрушениями, уничтожением крупных материальных и важных культурных ценностей, нарушением законов войны, ожесточением в отношениях между народами, участвующими в такой войне.

Однако Вторая мировая война не имела себе равных в истории человечества по всем показателям. Чудовищные зверства фашистов наложили свой страшный отпечаток на весь ход войны, заставили каждого ее участника вне зависимости от идеологической и политической ориентации сделать вывод об ответственности фашистского и военного руководства Германии за все, что творил фашизм в ходе военных действий и в оккупированных странах.

И как указывалось выше, Эйзенхауэр, увидев собственными глазами в Германии в конце войны, что сделали немцы с союзными военнопленными, был очень решительно настроен в вопросе об ответственности партийного и военного руководства Германии за нарушение этой страной законов войны.

Прошло совсем немного времени после окончания Второй мировой войны, и Эйзенхауэр как-то быстро и незаметно сменил гнев на милость. Уже в начале 50-х годов его ни в коей мере не смущало то, что немецкие генералы и офицеры – ветераны Второй мировой войны будут в одном ряду с американцами, англичанами и другими товарищами по оружию в годы войны противостоять в НАТО своему недавнему советскому союзнику.

Метаморфоза Эйзенхауэра была стремительна и показательна.

Возможно, конечно, что позиция Эйзенхауэра во многом объяснялась тем, что американцы понесли в годы войны очень незначительные людские потери и все страшное, связанное с этой войной, не столь прочно осело в их сознании. Но, как логически мыслящий человек, Эйзенхауэр должен был понять позицию Советского Союза, людские и материальные потери которого в войне были огромны. Однако этого не произошло. Эйзенхауэр был искренне убежден, что политика США в германском вопросе единственно правильная и Советский Союз должен принять эту политику как свершившийся факт.

Американо-германский альянс в Европе в годы президентства Эйзенхауэра стремительно развивался и укреплялся. Президент США неоднократно подчеркивал, что объединение Европы в рамках НАТО может основываться только на использовании мощного германского военно-экономического потенциала. Западногерманский лидер Аденауэр, в свою очередь, тоже делал стопроцентную ставку на всемерную поддержку американского военно-политического курса в отношении Западной Германии. Аденауэр заявлял: «Моя политика основывалась на полной уверенности в Соединенных Штатах»[678].

Ни Эйзенхауэр, ни руководители внешнеполитического, военного и разведывательного ведомств США не могли, конечно, предвидеть, что к власти в СССР в середине 80-х годов и в России в 1991 г. придут руководители, политика которых, в том числе и в германском вопросе, мягко выражаясь, не будет отвечать национальным интересам страны. Мало кто в мире мог предположить, что произойдет прямой аншлюс Западной Германией Германской Демократической Республики.

Разумеется, ни американское, ни западногерманское руководство не могло рассчитывать на столь благоприятное для них решение германской проблемы. Но в исторической перспективе курс Эйзенхауэра в германском вопросе с точки зрения интересов Запада оказался правильным.