Жаркие ночи в Майами - Пат Бут

Он с мерзкой многозначительностью замолчал, помахивая приманкой у нее перед носом. Потом откинулся в кресле и стал посасывать коньяк в ожидании того, как она отреагирует.

Сисси сидела неподвижно. Теперь у нее была более существенная причина для беспокойства, чем стыд. Рекламная кампания Смайли занимала очень важное место в ее планах. Она еще ничего не подписала, но на словах согласилась. Сисси охватила паника. Джонни блефует. Бланкхарт хочет именно ее. И ее задница вовсе не слишком большая. Это лучшая часть ее тела. Но неуверенность уже завладевала Сисси. Может быть, она прибавила в весе во время съемок на Сейшелах? Может быть, она стала меньше работать на тренажере? О Боже, а вдруг задница действительно стала больше? У Сисси возникло желание тут же побежать в туалет и проверить. Дерьмо! И почему перед ней на столике стоит этот алкоголь? Она должна пить только минеральную воду! Сисси хотела сохранить спокойное выражение лица, но знала, что ей это не удается.

— Будет очень жаль, если из-за своей толстой задницы ты упустишь Смайли, — заметил Джонни.

Он улыбался, говоря эти слова. Среднего ранга модели чрезвычайно озабочены своим внешним видом. Только те, кто на самом верху, там, где обитают такие, как Криста и Лайза, — только они обладают уверенностью в себе, которая трансформируется в большие деньги и положение суперзвезды.

— Джонни, я хочу заполучить Смайли. Мне нужен Смайли! — воскликнула Сисси.

В голосе ее звучала тревога. Она наклонилась вперед и попыталась взять его руку, которая несколько минут назад терзала ее бедро. Джонни отмахнулся от нее и торжествующе улыбнулся.

— Ты ведь знаешь, дорогая, как это бывает. У нас с Бланкхартом старые связи с незапамятных времен. Он мне кое-что должен. Я могу использовать это, если захочу, но тогда он уже не будет мне ничего должен. Мне придется пожертвовать своим влиянием на Бланкхарта, чтобы ты смогла запихнуть свой толстый зад в джинсы бедного старого Смайли. Для меня это не такая уж выгодная сделка.

— Джонни, пожалуйста, не надо… Я хочу сказать, что у меня вовсе не большая задница…

Он рассмеялся, наблюдая, как она умоляет его. Работа на Смайли принесет ей триста тысяч долларов, и дело уже сварганено. Но она этого не знает. Ее совершенная задница, засунутая в синюю ткань Смайли, будет произведением искусства, но Сисси мучается от неуверенности, рожденной желанием иметь слишком много. Люди, которым что-то нужно, такие смешные. С ними можно обращаться очень дурно.

— Докажи это.

Сисси сглотнула слюну.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду — докажи мне, что твоя задница не слишком большая.

Сисси в отчаянии осмотрелась вокруг. Зал ресторана был набит битком. Она видела с полдюжины знакомых — пару парней, несколько фотомоделей. Внутри у нее все перевернулось. Сисси охватила паника. Джонни собирается заставить ее что-то сделать. Он хочет наказать ее за то, что она сказала ему дерзость. А если она не согласится, он намерен отнять у нее рекламную кампанию, в которой она так нуждается. Сисси собралась с силами. Что бы он ни потребовал, она сделает это. Она ощутила полное безразличие ко всему, и столь полная капитуляция доставила ей даже некоторое удовлетворение. В этот момент Сисси за себя не отвечала. За нее решал Джонни. Она больше не была свободной. Если бы роботы могли чувствовать, то они чувствовали бы себя именно так.

— Где? — спросила она.

— Здесь, — ответил он. — Сейчас!

— О нет, Джонни! Прошу тебя. Не перед всеми.

— На столе, — твердо сказал он.

Ее глаза вновь наполнились слезами.

— Я не могу…

Голос ее дрожал от предстоящего унижения.

— Проделай это — и ты получишь Смайли.

Она снова сглотнула.

— Как долго?

— Пока я не скажу.

У Сисси было лицо человека, который видит перед собой взвод солдат, готовых расстрелять ее. Сисси поднялась на ноги. Подождала у края стола, вся дрожа. Она не знала, как это делается, но ведь она же модель. Как-нибудь справится. Сисси смотрела на Джонни в надежде, что казнь будет отложена. Но в его глазах поблескивала только злоба — злоба, смешанная с похотью. Он коснулся рукой своей ширинки, и сердце у нее упало, охваченное паникой. Ее унижение возбуждало его. У Сисси пересохло в горле. Глаза расширились. Умоляю, Боже, пусть все это произойдет быстро! Пусть промелькнет, как любой сумасшедший момент безумного вечера в городе, где грех считается признаком изысканности. Она зажмурилась и стала молиться, чтобы обрести силы, потом открыла глаза и взобралась на столик. Она ощущала на себе множество любопытных взглядов. Все ожидали, что она станет танцевать. Поздно ночью, когда все пьяны, красивые девки иногда устраивают такие представления. Но она не танцевала. Она стояла в середине стола, как статуя. Потом, когда Джонни поднял на нее свой взгляд, она заставила себя подчиниться ему. Расстегнула пряжку на поясе. Стала нащупывать «молнию» на брюках.

— Вот это да! — раздался громкий голос с соседнего столика. — Девочка собирается показывать стриптиз.

Сисси повела задницей, про которую было сказано, будто она слишком большая, и джинсы сползли с ее талии. На фоне загорелого тела ее трусики казались ослепительно белыми. Они были крошечные, всего лишь узкая полоска материи, зажатая между ее крепенькими ягодицами. Джонни видел, как мягкая кожа Сисси покрылась пупырышками. Он видел пушистые волосики у основания ее позвоночника, вставшие дыбом от испуга. Сисси гордо стояла под взглядами, которые уже насиловали ее. Она вызывающе откинула голову и закрыла глаза от стыда, терпя это публичное унижение. Кое-кто из посетителей стал выкрикивать непристойности. Другие аплодировали. Но никто не посмел критиковать великолепный зад, которому предстояло рекламировать джинсы мистера Смайли.

Потом, неизвестно откуда, она почувствовала прилив сил. Сисси открыла глаза и посмотрела прямо на Джонни. Она снова полностью контролировала себя и, чтобы доказать это, решила пойти даже дальше, чем он от нее требовал. Сисси просунула палец под эластичную ткань своих трусиков. Потом вдруг сдернула их и показала Джонни все целиком. Ее зад поблескивал в полумраке ресторана. Одну ногу она выставила вперед, другую отставила назад. Линии ее ягодиц перетекали в плавной гармонии в длинную изящную спину, спускались вниз к мускулистым бедрам. Это были не персики или другие роскошные сочные плоды и не приспособленные для деторождения чресла матери-земли. Это была мускулатура атлетически сложенной женщины. Это была крепенькая, работящая задница, привыкшая ощущать жесткость пола в гимнастическом зале, запрограммированная на совершенство безупречными генами.