Жаркие ночи в Майами - Пат Бут

За всю свою убогую жизнь Джонни Росетти не мог припомнить, чтобы он видел что-нибудь столь прекрасное. Хриплым от похоти голосом он прошептал ей:

— Слезай!

Он весь дрожал от вожделения, наблюдая, как девушка, которую он унизил, натянула на себя трусики и синие джинсы и слезла со стола.

Сисси знала, что победила. Когда она села за стол, лицо ее пылало, но и его лицо было пунцовым. Джонни наклонился вперед, прерывистое дыхание со свистом вырывалось из его полуоткрытого рта, ширинку распирало от мощи его похоти. Все кончилось очень быстро, и ужас унижения отчасти смягчился благодаря безразличию, царившему среди большинства завсегдатаев нью-йоркских ночных клубов. А она добилась своего. Теперь она получит эту рекламу. Радость ключом била в душе Сисси.

Над их столом склонился метрдотель.

— Все в порядке, мистер Росетти? — вкрадчиво спросил он, нерешительно глянув в сторону Сисси.

Джонни махнул рукой, чтобы мэтр исчез. Представление окончено. Теперь он уже загадывал вперед, предвкушая его повторение, но уже только для себя.

— Тебе понравилась моя задница, Джонни? — промурлыкала Сисси. — Она не слишком большая для тебя?

— Она замечательная, — с трудом выдавил он из себя.

— Ты ведь хочешь поиграть с ней, не так ли?

Джонни кивнул. У него не было слов.

— Хочешь поиграть с моей задницей в туалете? — спросила она.

Сисси медленно встала. Джонни вытер капли пота со лба, глядя, как она выходит из зала. Когда девушка исчезла из виду, Джонни поднялся, стараясь, чтобы никто не заметил, как выпирает из брюк его напряженная плоть, и последовал за ней в туалет. Все изменилось. Они поменялись местами. Раньше он был хозяином, а она подчинялась. Теперь же он стал рабом своей похоти. Именно он желал ее, а Сисси могла манипулировать его желанием.

На одной двери было написано: «Для мужчин». На другой: «Для женщин». Где же она? Его нутро подсказало ему. Джонни незаметно оглянулся вокруг, потом проскользнул в женский туалет. Там никого не было, но Джонни знал, куда идти. Он толкнул дверь одной кабинки, она оказалась незапертой. У Росетти перехватило дыхание. Он открыл дверь — в кабинке никого не было. Следующая дверь оказалась запертой. Он тихо постучал, облизывая пересохшие губы. Задвижка на двери щелкнула, открывая вход. Джонни толкнул дверь, и та открылась. Что она ему приготовила? Что сейчас произойдет? Неизвестность терзала его внутренности.

Сисси была в том же виде, в каком стояла на столе. Задница ее была обращена к нему. Сисси стояла лицом к стене и, заговорив, даже не обернулась:

— Становись на колени и целуй ее.

И он, не колеблясь ни мгновения, подчинился.

Джонни опустился на колени. Ноги ее были расставлены по бокам унитаза, джинсы и трусики спущены до колен. Руками Сисси упиралась в стену, выставляя навстречу ему свой крестец. Он не мог видеть ее лица. Она не видела его лица.

Он коснулся рукой ее тела.

— Только языком! — Голос ее звучал резко, как команда.

Он приблизился к ней и прижался щекой к ее шелковистой коже. Джонни ощущал жар ее тела, этот жар, отдающий мускусом, теплый и чувственный, опалял его лицо. Она агрессивно завертела задницей, пока он не оказался погребенным во влажном углублении между ее ягодицами. Он с трудом сдерживал себя, наслаждаясь непривычной для него ролью подчиненного, с трудом дышал, зажатый ее плотью. Он весь напрягся, собираясь ублажить женщину, которая раньше существовала только для его собственного удовольствия.

— Давай! — приказала она.

Он повиновался и принялся вылизывать ее, сначала застенчиво, потом с силой, жадно. Он утонул в ее запретном месте, наслаждаясь этим и еще больше наслаждаясь подчиненностью, которая сконцентрировалась в его позе. Она прижала свой зад к его лицу, терлась о его глаза, его нос, его рот той частью своего тела, которую он осмелился критиковать. Его голова откинулась назад, и Сисси тоже отодвинулась назад в тесной кабинке, толкая его, стоявшего на коленях. Сначала о дверь оперлась его спина, потом голова. Джонни больше не мог шевелиться. Он был в ловушке. Его голова упиралась в жесткую поверхность двери. Ее твердый зад закрыл все его лицо. Он старался обрести дыхание в этих сладких, влажных джунглях. Когда уже казалось, что он задохнется, она чуточку освободила его. Она приподнялась, позволяя ему подлезть под себя, разрешая, чтобы он языком нашел другое отверстие. Теперь ее влага, обильная от вожделения, вытекала на его лицо. Теперь пришел его черед умолять ее о даровании ему наслаждения. Он хотел ее!

— Пожалуйста, — пробормотал Джонни из ее глубин.

Она четко сказала:

— Я хочу Смайли, хочу, чтобы мое фото было на обложке журнала, и хочу настоящий, без подвоха, контракт. О'кей? Ты меня слышишь?

— Да-да!

— Обещаешь? — Сисси сжала ногами его глотку и всей тяжестью тела навалилась на его лицо.

— Обещаю. — Сдавленный голос Джонни был едва слышен.

Сисси засмеялась победным смехом.

— Ладно, тупой трахальщик, — сказала она. — А теперь вперед. Угощайся.

33

— Мы поместимся все в машине? — спросила Криста.

— В моей машине поместится весь этот жуткий клуб, — отозвалась Мэри. — В совершенном мире я бы позволила бездомным пользоваться ею.

Она вывела своих подопечных на тротуар. Лимузин был длиной, похоже, с целый квартал. Шофер оборонял автомобиль от маленькой группы любопытных аборигенов. В толпе послышалось: «Лайза Родригес», реже — «Криста Кенвуд». Вся компания влезла в машину.

— Очень хороший лимузин, — сказал Абдул, одобрительно оглядываясь вокруг. — Где его делали?

— О Боже, откуда я знаю, наверное, там, где делают все машины. Где ты берешь свои машины, Роб? С открытым верхом?

— У меня нет машины, — смеясь, отозвался Роб.

— Бог мой, как оригинально! Я такого и представить себе не могла. Но теперь, когда ты встречаешься с прославленной мисс Родригес, ты, наверное, заимеешь машину. Возможно, она купит тебе машину на заработки от моей рекламной кампании.

Мэри произнесла эти слова непринужденно, но под их поверхностью сверкнули острия кинжалов. Она говорила о Лайзе, не глядя в ее сторону.

— Я думаю, это Криста купит Робу машину, — ответила Лайза и улыбнулась ядовитой улыбкой, в упор глядя на Кристу.

— Даже так? — Брови Мэри Уитни взметнулись вверх.

— Послушайте, если это всех устроит, я сам куплю себе машину, когда захочу, но не раньше, — сказал Роб. Его улыбка несколько потускнела.

— А почему, — прервала Мэри Уитни воцарившееся молчание, — именно Криста будет открывать кампанию по покупке машины Робу Сэнду?