Антиглянец - Наталия Осс

Нашла свое интервью с Хайди Моравец, «создателем make-up шедевров, мировых бестселлеров с логотипом Chanel, гуру мировой beauty-индустрии». Узнаю руку Островской.

А.Б.: В России ваш лимитированный продукт помада Red Square (Красная площадь) линии Rouge Allure имеет огромный успех. Знаю, что эту линию вы выпускаете и еще для ряда столиц мира.

Х.М.: Первым продуктом линии стал Red Bus цвета тех самых знаменитых лондонских красных автобусов, которых больше не существует. Мы создали ее для Лондона как воспоминание. А в России теперь продается помада Red Square.

Так, а это не дурной знак? Во время интервью я пропустила это мимо ушей, а на бумаге рифма между автобусами и Красной площадью смотрелась мрачновато. Надеюсь, пока мы будем в Лондоне, ничего плохого с Кремлем, тоже красного цвета, не случится?

– Алена!

Я отложила журнал и повернулась к Ане.

– Я все о вас думаю.

Боже ты мой! За что такая честь?

– У меня к вам предложение… Хочу, чтобы вы стали совладельцем издания. Хочу, чтобы у вас были акции!

Опа! Я была ошарашена. Ирка когда-то поднимала этот вопрос, но была жестко опущена на место. Грань, разделявшая хозяев и наемную рабсилу, охранялась бдительно.

– Это разве возможно? У вас же с Мариной бизнес! – Я не понимала, как Ане самой пришло в голову покушаться на святое.

– Это не важно сейчас. Я планирую заниматься другими проектами. А этот ваш будет. Вам ведь интересно? Я не хотела бы отдавать журнал в руки людям, которым все равно.

– Э… это как-то неожиданно. – Я не была уверена, что готова стать владельцем чего бы то ни было. – И ведь это деньги. Я же не могу акции выкупить.

Аня закурила.

– Про деньги – это сейчас не тема. Есть разные формы.

– Как не тема? Если бы я и хотела стать акционером, то не смогла бы. Это же несколько миллионов?

– Так вы что, не хотите?

Я тоже схватилась за сигарету.

– Я… я не знаю даже. Если становиться акционером, это серьезно. То есть я должна буду только этим заниматься, понимаете?

– А вы не хотите брать такие обязательства, да? Вы не готовы к тому, что это станет вашим делом навсегда, так?

Про «всегда» я никогда не думала. И уж точно не хотела, чтобы журнал Gloss стал моим последним местом работы. Интересно, чего я вообще тогда хочу? Если я не готова быть главным редактором лет десять, что я вообще делаю в этом журнале? Неожиданный Анин вопрос поставил передо мной проблему, которой я до сих пор не замечала.

– Значит, вы еще не стали глянцевой. Девушки мечтают сюда попасть, вон, посмотрите на них! А вы отказываетесь… Это же ваш шанс! Вы же не хотите все время быть зависимой? От меня или Марины, от любых людей, которые будут вас нанимать. Я думала, для вас это унизительно. Вы же гордая, Алена!

– Независимость – это не обязательно быть владельцем бизнеса. Вы же тоже зависите от других.

– Отчасти да. Но это совершенно другой уровень! И деньги другие. Вы об этом подумайте! А вообще вы меня удивили… Я была уверена, что вы хотите к нам. Хотите стать одной из нас.

– Стать одной из вас?!

Черт! Это прозвучало грубо. Волкова нахмурилась.

– Да! Такой, как я или Марина. Этого не надо стесняться, это нормальное честолюбие. Люди делятся на две категории – те, кто, и те, кого. Имеют, эксплуатируют, нанимают, называйте это как хотите. Вы из моей категории – те, кто. Я это поняла сразу. Вы тоже не любите людей.

Боже! Что она говорит?!

– Нет, я не согласна! – я возмутилась.

– Не смущайтесь, Алена, у нас же откровенный разговор. Сами посудите, вы не успели прийти и, как кукушка, уже выдавили нескольких из гнезда.

Господи, неужели это так?

– Вы циничная, и мне это в вас нравится. Люблю циничных людей. Вы сможете принимать жесткие решения.

Я не верила своим ушам. Я цинична? Что происходит? Неужели она права? Или это провокация? Попытка перекрестить меня в их веру? Инициация, обряд посвящения в союз вольных аллигаторов?

– Для людей бизнеса, таких как я, как Марина, как Аркадий, как Саша Канторович, люди – это ресурс. Причем, как правило, восполняемый. Вот смотрите, я, например, могла бы платить больше. Я знаю, что зарплаты в журнале маленькие. Но я не плачу. Потому что – зачем? Девочки работают и за эти деньги.

Сказав об этом, Волкова провела черту – между «они» и «мы». Откровенное признание того, что «они работают и за эти деньги» автоматически означало: вы – не они. Аня предлагала перейти границу, тащила меня на свой берег. А если я откажусь? Как я тогда смогу работать с ней? Получается, у меня нет выбора? Игнорировать предложение, сделанное в такой откровенной форме, небезопасно. Я попалась в Хемптон-Кортский лабиринт, где блуждали трое в лодке, не считая собаки. Вход – рубль, выход – два.

– Но всегда есть риск, что девочки из журнала уйдут, – сказала я, чтобы увести разговор в сторону.

– Ну и что? Пусть идут. Я найду десять таких на одно место. Они работают на перспективу. Они хотят в «Вог». Отлично – если их берут, пусть идут. Мы нанимаем следующих и обучаем.

– Вот поэтому у нас нет команды. Все время ротация. И ни на кого нельзя положиться. Нет ощущения того, что люди заняты общим делом.

– Вы рассуждаете, как идеалистка. Команда, общее дело… Вы встаньте с позиции девочки на позицию того, кто деньги девочкам платит. Встаньте на мою сторону и посмотрите. Начинайте заниматься бизнесом!

Аня прикурила новую сигарету.

– Знаете, почему я вас обратно взяла? – произнесла она после паузы.

Я замерла.

– Чтобы отменить решение Марины. Чтобы восстановить баланс интересов, понимаете?

– Нет, не очень.

– Объясняю. Ира Полозова была мой человек, и, пока она работала, система была уравновешена. С ее уходом перевес оказался на стороне Марины Павловны. В журнале очень много преданных ей лично людей. Поэтому я вас и посадила на место главного редактора. А ваше увольнение произошло как раз с подачи Марины. Говорю вам это, чтобы вы понимали расстановку сил. Теперь вы будете в паре со мной, в моей команде.

Я чувствовала себя отвратительно. Даже мое триумфальное возвращение в журнал теперь обесценилось. Я думала, что принимаю самостоятельные решения, но, оказывается, играла не я, играли мной. Аня вернула на шахматную доску съеденную фигурку, когда Марина отвернулась и пропустила ход.

Но если так, я должна сейчас радоваться – мне предлагают сесть за шахматную доску на стороне Ани, подвигать фигурами. Правда, придется без всяких сантиментов манипулировать людьми: прыгайте, друзья, с e2 на e4, а будете хамить – вообще достанем шашки.

– Вы же говорили, что собираетесь уйти из журнала, – я прикурила новую сигарету.

– Пока еще никуда не ушла. Это долгий процесс. Пока я издатель, вы будете учиться у меня. Постепенно буду передавать вам полномочия. Я сейчас коттеджным строительством заняться хочу. Там совершенно другой масштаб. Но много времени отнимает. Мне нужен человек, который будет представлять в журнале мои интересы. А дальше все от вас зависит. Будет нелегко, да. Но вы же понимаете, что это шанс? Вам надо выше стремиться! Деньги другие, возможности. Вот у вас квартира есть?

– Да, у родителей.

– А у вас лично?

Я вздохнула:

– Нет.

– А у вас должна быть нормальная квартира. Или дом. Посмотрим, как дело пойдет, но я вас, Алена, планирую включать и дальше. В любом случае, журнал не предел для вас. Я хочу сейчас Лужкову предложить конкурс красоты для стройкомплекса московского. Разработайте мне концепцию. Если все получится – ваш гонорар в квадратных метрах. Потом тоже станете застройщиком, – Волкова улыбнулась. Это с ней случалось редко. – Вы меня поняли, Алена?

– Да. Я подумаю.

– Подумаете?! Ну думайте, Алена, думайте.

Аня отвернулась к окну.

Как говорила Черная шахматная королева Алисе: «В этой стране, знаешь ли, приходится бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте». Я бежала со всех ног, делала журнал, сочиняла статьи, строила планы, даже сплела небольшую интригу, но осталась на том же месте.

Сказанное Волковой легло грузом на мои плечи. Я никогда не верила в злонамеренность людей, в теорию заговоров, в мировую закулису, в конспирологию как способ жизни. И не была готова к тому, что все так цинично и просчитано. Мне не нравилось место, в котором я оказалась. «Если ты хочешь попасть в другое место, тогда нужно бежать по меньшей мере вдвое быстрее!» – учила Черная королева Алису. Сколько же мне теперь придется работать?!

Квадратные метры… Да, это было бы неплохо. О чем я думаю? О том, сколько это будет стоить? Небольшой компромисс. А что, какой-нибудь Канторович не заплатил за это свою цену?

Я же хотела этого – чтобы особняк, машина Porshe, дом на берегу, как у Ведерниковой, и кольцо из Третьяковского проезда. И не в качестве подачки на деньги ненадежных Канторовичей, а на свои собственные. Нормальная обеспеченная жизнь, личное буржуазное счастье…

В аэропорту Лютон мы сели поздно вечером.