Пограничник (том 2) - Сергей Анатольевич Кусков

Я улыбнулся — пипл проникается мыслью, что существует такая штука, как спорт. Даже благородные ради развлечения и участия в спортивных состязаниях готовы сломать сословные стереотипы. Как же их и наш миры похожи! То ли ещё будет, и мне за постоянными войнами нужно не пропустить момент и не выпустить процесс формирования профессиональных лиг и создания массмедиа из загребущих попаданческих ручонок.

— Мужчины, что там было хоть? — Я присел на лавку рядом с уставившимся в одну точку на стене Ромарио (стулья со спинкой «для ВИП-персон» сегодня убрали, рядом со столом стояли обычные лавки «для быдла», но мы не гордые). Хлебнул прямо из кувшина, ибо свободных кубков не нашёл, а слуги не кинулись шестерить с моим приходом — у них тоже отходняк. — Вот ни хрена не помню, парни! Девчонка говорит, шла, её схватили, затащили за свой стол. А дальше?

— А дальше ты предложил весёлую игру под названием «Кабацкая драка», — улыбнулся во всю ширь Харальд. Его кулаки выглядели массивнее всех, и сам был самый мощный и упитанный среди коллег. — Кстати, что такое «кабацкая»? Так-то я понял, но слово незнакомое.

— М-да! — вздохнул я.

— Главное, сказал меч в этой игре нельзя вынимать из ножен, — ехидно усмехнулся Родригес. — А то не интересно будет. Мы тебе не ответили — не успели. Ты уже сорвался и побежал. Её светлость тебе помешать пыталась, но ты её зачем-то тупой овцой обозвал. Это я к тому, — ещё большее ехидство в голосе, — что раз ничего не помнишь — с тебя вино. А то так и помрёшь, не зная, на что сеньорита обижается.

— Это да, с меня кувшин «Южной принцессы», — согласился с аргументом я, а внутри стало не по себе. Ну я и осёл! Катрин-то зачем было злить?

— Ты подошёл и на всю таверну сказал им, граф, что только трусы и импотенты лезут под юбку сеньориты без её согласия. А значит они не мужчины. А раз они не мужчины — ты не будешь о них марать руки мечом, — а это подал голос самый молодой, который Ромарио, отрываясь от точки на стене. — И ты им сейчас вначале «по репе настучишь», потом «глаза на жопу голыми руками натянешь». А потом они… Как там?

— В сортир будут по какому-то хитрому прибору ходить, — помог Родригес. — По карте.

— Точно! Именно так!

За столом поднялась волна пусть и своеобразного — у всех смеявшихся болели головы, но ржача.

— Так и сказал? — Я картинно схватился за голову. Кстати, если тут нет компаса… Ещё одно направление прогрессорства! Блин, когда б всё успеть?

— Ага, — засиял Ромарио. — Но сеньоры сказали, что хоть ты и местный сеньор, но они — люди его сиятельства графа Мурсии, и клали на тебя с прибором в вопросах, где у тебя нет юрис… Юрис…

— Юрисдикции, — снова помог Родригес.

— Ага. И ты можешь лично сходить к ним в Сан-Педро, причём пешком.

— Но я, видимо, не пошёл.

Дружное качание головой всех, участвующих в восстановлении картины событий.

— Вместо этого, как порядочный граф и хозяин слова, — лютой силой воли Родригес не скатывался до ухохатывания, — ты начал им натягивать глаза на жопу, как обещал.

— Слово воина — закон!

— Слово сиятельного графа!

— Пусть знают настоящих благородных южан!..

Снова смех, уже живее. На нас косились и остальные столики — уже полдень, народу много, пусть и не аншлаг, как вчера вечером. Но нам было всё равно, мы тут хозяева.

— Но потом северяне возмутились, — продолжил издеваться Харальд. — Опомнились. И принялись натягивать глаза куда-то уже тебе, Рикардо. Причём одновременно, дружно.

— Экая несправедливость! — картинно вздохнул Бычий Пузырь.

— Вот-вот! — продолжил Харальд. — Мы с парнями переглянулись, дружно решили, что это не дело, нашего друга и гостеприимного хозяина так избивать, и пошли помогать. Как ты и сказал, не обнажая меч — и правда, какой интерес, если ты их всех проткнёшь! Сразу веселье кончится.

Снова смех.

— Только Йорик, сука, сказал, что он — должностное лицо, нельзя ему! А то б мы их быстрее раскатали, — добавил Родригес.

— Их было одиннадцать, — произнёс появившийся ниоткуда, словно чёрт из табакерки, искомый Йорик, — а вас — семеро. Кто б вас отбивал и вытаскивал, чтоб до смертоубийства не дойти? — В голосе лёгкая злость и напор: «Я в своём праве!». — Да я же и правда на службе, нельзя мне. — А это уже мягче, с лёгким извинением в голосе.

— Семеро? — Всё интереснее и интереснее. — Нас с капитанами пятеро. Кто ещё «подписался»?

— Томбо и Никодим, конечно же! — хохотнул Родригес.

— И Никодим пил с нами? — А теперь я нахмурился — не понимал, как к этому относиться. Ибо Аквилея — мой враг, какой бы шкурой ни была накрыта. А мы могли за столом стратегические планы обсуждать.

— Ага. — Кивок. — А вот этот менестрель твой ни хрена не пытался свою девочку вызволить. — Глаза ярла опасно (для менестреля) сузились. Не одобрял он такого поведения от лиц мужеска пола. Слабее, да, но, блин, тут же есть власть! Стража! Ты за столом с графом сидишь! Более того, граф лично пошёл за твою девочку заступаться! А ты сиднем сидишь, лишь глаза вылупив?

— А потому, раз она ему не нужна, — довольно продолжил Йорик, — я присудил её тебе, дав заместо неё ему один асс. И пусть попробует вякнуть!

Я умолчал, что деньги на «народные таланты» дал Сильвестру сам. Девочка лишь переложена из одного моего кармана в другой. Но да ладно, и правильно, хрен менестрелю, а не люди.

— Граф, ты как? К прогулке готов? — сощурившись, словно на что-то намекая, продолжил ярл.

— А то! — вскинул я руку в пионерском приветствии. — Всегда готов!

Эта сволочь была как огурчик. Блин, как же я этой морде авантюрной завидовал! Мне б так пить. И ходит по городу, весь из себя такой, чиновник и наместник, блин! С мечом, в камзоле, роскошной шляпе. Вчерашний десятник зачуханного (пусть и небедного)баронства, а теперь — аристократ в энном поколении.

— Тогда пошли, что ли, — аристократ в энном поколении кивнул на дверь.

— Сеньоры, оклемаетесь — будет разговор. — Это я капитанам. Над столом прозвучало горькое «Угу».

— Я с вами! — подорвался капитан Бычий Пузырь.

— Драко, мы верхом поедем, — картинно нахмурил брови Йорик.

— Не впервой, — отмахнулся тот.

* * *

Выехали за ворота огромной кавалькадой человек в сорок. Я, четверо моих отроков во главе с Бьёрном (Сигизмунд походу сдал смену вместе