Демоны рая - Михаил Кликин

— Зачем он мне?

— Тебе он, возможно, и ни к чему. Это для меня. Когда будешь в городе, нажми кнопку включения. В памяти этого комми я сохранил две сотни сообщений — своего рода мое завещание. Они разойдутся по сети сами, тебе ничего не нужно будет делать. Только нажми одну кнопку.

— Хорошо, — сказал Яр и взял из руки Айвана неприглядную коробочку.

— В пяти сообщениях я упомянул о тебе, — сказал старик. — Люди, которые их получат, возможно, решат тебе помочь. Это их работа, и они неплохо ее делают. Я на твоем месте от их помощи отказываться бы не стал.

— Кто они?

— Мои друзья.

— И как же мне их найти?

— Они сами тебя найдут, если посчитают нужным.

— А они знают о хурбах?

— Больше, чем кто-либо другой.

— Они видят их?

— Нет.

— Так кто же они?

— Ничего больше не спрашивай. Просто пообещай включить мой подарок, когда придет время. Помоги умирающему старику попрощаться с товарищами и недругами.

— Это я сделаю, — кивнул Яр. — Обещаю.

— Спасибо… Я слышал, ты собираешься взять с собой космача?

— Да.

— Ты не слишком на него рассчитывай. Он может погибнуть. Город каким-то образом убивает все, что не принадлежит ему. Растения чахнут, залетевшие птицы мрут, насекомые не могут размножаться. Я всегда полагал, что таким образом город пытается защитить своих жителей…

Айван снова глухо закашлялся, багровея лицом, — казалось, что он задыхается. Яр испугался, что старик скончается прямо тут, а ему потом придется как-то объясняться перед всем народом. Но Айван, несколько раз стукнув себя в грудь, с кашлем справился.

— Я не уверен, что эта защита — благо для нас, — сказал он изменившимся голосом. — Мы изнежены, избалованы постоянной заботой. Город изменил нас. Потолкуй на эту тему с доктором, и он много чего тебе расскажет. Про наши пальцы, например, которыми так удобно нажимать кнопки многочисленных миниатюрных приборов. У наших предков пальцы были устроены иначе. Спроси Эрига про норму близорукости, про так называемую болезнь Гулле. Город менял нас поколение за поколением. А мы этого и не замечали…

Устав стоять, Айван присел на небольшую коробку, набитую яркими тряпичными лоскутами, из которых Лера плела половики.

— Заболтался я, — сказал он, покачивая головой. — Болтливость — верный признак одинокой старости… Ты хоть понял, к чему я веду? Город может убить твоего космача, как дикая природа убивает нас — горожан…

У Айвана пропал голос, и он какое-то время немо шлепал губами. Потом в горле у него булькнуло, заклокотало. Старик сплюнул в кулак, растер плевок об одежду и еще долго отхаркивался, не замечая брезгливой гримасы собеседника.

— Может, воды? — предложил Яр.

Старик помотал головой. Отхрипевшись, отдышавшись, он выпрямился и глянул на Яра. Проговорил:

— Я еще довольно ясно мыслю, не правда ли? Никогда не хотел умирать от танатола. Всегда считал такую смерть нечестной… Ну, что? Значит, договорились?

— Да, — кивнул Яр, надеясь, что продолжения разговора не последует. Общение со стариком тяготило его.

— Я очень на тебя рассчитываю, — сказал Айван.

— Я нажму на кнопку сразу, как окажусь в зоне приема.

— Ты молодец, — сказал старик. — Ларс пытался мне это объяснить. Но я не очень-то ему верил.

— Мне просто не хочется умирать.

— И я тебя понимаю, — Айван ссутулился. — Очень хорошо понимаю. — Он начал подниматься, и Яр подхватил его, стараясь помочь, хоть и не ждал, что властный старик примет его помощь. Но Айван ничем не выразил недовольства, напротив, оперся на предложенную руку, вцепился в подставленное плечо.

— Спасибо.

— Может, останешься у нас? — предложил Яр. — Переночуешь.

— Нет. Я домой.

— Я провожу.

— Не надо. Позови Херберта, он поможет.

— Да, конечно. Сейчас…

Яр заглянул в комнату, прислушался, не проснулась ли Лера, и тихонько окликнул сибера. Херберт ответил сразу — должно быть, ждал, когда его позовут. Завозился, выбираясь из тесного закутка, включил подсветку и сразу стал похож на привидение. На цыпочках сибер прокрался к двери, шагнул за порог. Он, кажется, знал, что от него требуется, и Яр еще сильней на него разозлился, не сомневаясь уже, что Айван и Херберт давно в сговоре.

— Мерзавец ты, — шепнул Яр и кулаком саданул сибера в облитое мягким пластиком плечо.

Шлепок получился знатный, гулкий, и Яр, теперь уже и на себя рассердившись, опять заглянул в комнату, замер, прислушиваясь к ровному дыханию Леры. Успокоенный, он плотно прикрыл дверь и обернулся. Фонарь Айвана лежал на ящике, но старика здесь уже не было.

— Умирать он собрался, — буркнул Яр. — А бегает, не угнаться.

Хлопнула уличная дверь.

— Я догоню, — сказал светящийся изнутри Херберт, потирая плечо и по стенке пробираясь к выходу. — Я его провожу. Быстро. И сразу вернусь.

— Нет уж, — наставив на него указательный палец, грозно сказал Яр. — Возвращайся утром. И не очень рано. Лучше даже к обеду. И больше ничего от меня не утаивай. Понял?!

— Ага, — сказал сибер и погасил подсветку — будто вмиг растворился в темноте, как настоящий призрак.

Утром Яр и Херберт отправились в мастерскую Ларса, чтобы там рисовать карту.

Бывший проводник гостей не ждал, и им пришлось минут двадцать переминаться у дверей с ноги на ногу, недоуменно наблюдая за кипящей вокруг деятельностью. Часть крыши была разобрана, но, даже, несмотря на это, в мастерской стояла невозможная жара. Чумазые всклокоченные подмастерья, похожие на чертенят, возились с паровой машиной Ларса. Пузатая машина плевалась тонкими струйками кипятка, всхлипывала, звенела и тряслась, раскручивая большое деревянное колесо. Опирающийся на костыль Ларс стоял перед топкой, смотрел, как полыхают сосновые поленья, как вертится колесо, как, свистя, вырываются из-под клепок белые столбики пара, и время от времени отрывисто выкрикивал непонятные слова. Чертята, как подхлестнутые, тут же набрасывались на машину и принимались что-то крутить, что-то крепить, по чему-то стучать.

— Капэдэ низкий пока, — прокричал Ларс очередную тарабарщину, заметив мнущихся у входа гостей и горделиво указывая рукой на работающую машину. — Обмуровать бы ее! И трубу сквозь котел пустить! Стравливай! — Он за шиворот поймал пробегающего мимо парнишку. — Стравливай, говорю, зараза!

Машина зашипела, окутываясь клубами пара. Пара секунд — и вся мастерская наполнилась густым горячим туманом. Дышать стало нечем, но Ларс еще как-то ухитрялся кричать, отдавая непонятные посторонним команды. Его голос, дребезжание механизма, гул, звон и стук — все шумы мастерской — звучали глухо, будто помещение не паром наполнилось, а пеной. Какие-то тени шмыгали вокруг, кто-то сипло кашлял, кто-то детским голоском ругался по-взрослому.

Когда туман остыл и рассеялся, колесо не двигалось. Умытые паром чертята разбежались по углам, и только Ларс, как ни в чем не бывало, стоял на своем месте, все так же опираясь на костыль и с гордым видом обозревая свое детище.

— А! — воскликнул он, поворачиваясь к гостям. — Каково?!

— К бане пристроишь, будет просто отлично, — ответил Яр. — А то доктору всегда пару мало.

— Ха! — сказал Ларс. — Много ты понимаешь! Зачем вообще пришли?

— За картой, — ответил Яр.

— Да? — удивился бывший проводник. — Не рано ли? А впрочем, действительно, чего тянуть… Двигайте за мной!

Ларс проводил гостей в небольшую каморку, отгороженную от основного помещения мастерской шаткой дощатой стенкой и тяжелой кожаной шторой. Сам сел в плетеное из лозы кресло, гостям предложил занять места на лавочке, Придвинул к себе легкий трехногий стол, поинтересовался, вынимая из приклеенного к столешнице ящичка письменные принадлежности:

— Бумагу принесли?

Не дожидаясь ответа, махнул рукой:

— Ладно, не надо. Моей воспользуемся. — Он протянул руку, достал с полки из-за плеча серый лист, свернутый в трубку, раскатал его по столу, разглаживая ладонями, придавил углы тяжелыми письменными приборами. Похвастался: — Настоящая бумага! Не какая-то там городская подделка!

Яр причин для похвальбы не углядел — шершавый серый картон, писать на котором, наверное, одно мучение. Но говорить ничего не стал, только подвинулся ближе к столу.

— Это ты хорошо придумал, что Херберта с собой прихватил, — сказал Ларс. — Он, наверное, весь наш маршрут в памяти до сих пор держит. Сверимся… Мне бы на твоем месте и карты никакой не надо было б. У него же все тут, — Ларс согнутым указательными пальцем постучал себя по лбу, — все в мозгах хранится. — Он хмыкнул и, прищурясь, с подозрением оглядел Яра. Спросил: — А ты его, случайно, не того? Не с собой?

Яр чуть заметно пожал плечами.

— Что-о?! — протянул Ларс, приподнимаясь над столом. — Не дам! — Он хлопнул ладонью по листу бумаги.