Сирена (ЛП) - Тиффани Райз

Всю неделю после прочтения ее книги он был немногословен, но не казался злым. Норе до отчаяния хотелось поговорить о произошедшем между ними на Пасху, но она осознавала необходимость оставить его в покое, и позволить ему обдумать это самому. Ночами она почти не спала из-за воспоминаний о его руках и губах, о том, как они были близки к тому, чтобы заняться любовью.

Все это время, малой хотел Нору даже больше, чем она себе представляла. Он был готов подарить ей свою девственность, подарить ей свое тело. Ее Уесли никогда бы не сделал этого для нелюбимой. Он любил Нору… и что ей полагалось с этим делать?

Парень, о котором она размышляла, должен был крепко спать. Но повернувшись в постели, он улыбнулся ей в темноте.

- Твои завтрашние занятия начинаются в половине девятого, - напомнила ему Нора и, войдя в его комнату, уселась на край кровати.

- Их отменили. Профессор Мэтини заболел. Или просто захотел начать выходные пораньше. В любом случае, я хоть высплюсь.

- Поздравляю.

Нора провела рукой по его растрепанным волосам.

- Могу я открыть тебе секрет?

Уесли приподнялся на локтях.

- Конечно.

Наклонившись, она прошептала ему на ухо.

- Я закончила книгу.

- Ты серьезно?

Малой отстранился, чтобы посмотреть на Нору.

- Да. Только что. В ней полно опечаток, но сама книга переписана. Что есть хорошо.

Парень обернул свои руки вокруг нее.

- Это потрясающе, Нора. Я горжусь тобой.

Вернув объятие, она его отпустила.

- Завтра вечером мы это отпразднуем. Отпразднуем завершение самой лучшей, написанной мною книги, которая никогда не увидит свет.

- Обязательно. Но думаю, рано или поздно, она его увидит. Роман слишком хорош, чтобы пылиться на полке.

- Возможно. Но я не собираюсь об этом тревожиться. И тебе не советую. Время спать.

При выходе, парень окликнул ее по имени.

- В чем дело, Уес?

- Завтра, во время нашего празднования, я хочу с тобой поговорить.

- О нас?

- Обо мне. Ничего плохого. Клянусь. Я хочу тебе кое-что рассказать. Много чего.

- Завтра. Это будет свидание. Спокойной ночи, малой.

Нора наклонилась, чтобы поцеловать его в лоб, но в последнюю секунду Уесли приподнял голову и впился в ее губы. Слишком потрясенная, чтобы шелохнуться, она задрожала, когда на нее снизошло белое, окрыленное сияние, и, коснувшись ее плеч, опустилось туда, где она не могла его видеть.

В ту ночь, Нора засыпала с улыбкой на губах.

Проснувшись в пятницу утром, она оделась и собрала ряд предметов, которые ей могли понадобиться в течение дня. Вчерашняя улыбка не сходила с ее лица. Нора умудрилась переписать книгу без Зака, вообще без кого-либо. Работа была завершена. И была хороша. Нора не могла дождаться, когда приступит к следующей.

Сегодня они с Уесли отпразднуют это событие и, возможно, наконец-то, разберутся, что им друг с другом делать. Но сначала ей предстояло кое с кем встретиться, чтобы швырнуть этому кое-кому книгой в лицо.

***

Попивая чай, Истон прохаживался по переговорному залу, обмениваясь краткими любезностями со своими коллегами на вечеринке, посвященной его отъезду. Боннер устроил превосходный банкет, но все же, от многих, особенно от Мэри, ему досталось из-за своего отказа провести мероприятие в предложенном шеф-редактором Four Seasons.

- Кризис, - напомнил ей Зак.

- Мандариновый чизкейк, - парировала его ассистентка.

- А дама права, - вызвался Жан-Поль. – Это очень вкусный чизкейк.

Оставив свой чай, Истон наклонился над буфетной стойкой, взял тарелку и положил на нее несколько видов деликатесного сыра и кусок торта.

- Вот, - сказал он, передавая тарелку Боннеру, – теперь вы оба можете представить, что это ваш проклятый чизкейк.

Втайне Зак был тронут количеством коллег, решивших придти на данное мероприятие. Он знал, что бесплатная еда и перерыв в работе и телефонных переговорах привлечет практически всех обитателей офиса, но каждый сотрудник желал ему хорошей работы в Лос-Анджелесе. Истон почти жалел, что его собственная скорбь по Грейс не позволила ближе узнать кого-нибудь из других редакторов. Американцы были совершенно очаровательными людьми. Даже ньюйоркцы, известные своей недружелюбностью, неожиданно оказались гораздо общительнее большинства европейцев.

Он решил, что американцы вызывали безоговорочную симпатию, потому как не задумывались, что могли кому-то не нравиться. Даже Сатерлин, зарабатывающая деньги на жестоком обращении с людьми, вне всяких сомнений, являлась наиболее привлекательной женщиной, которую он когда-либо встречал. Зак вспомнил, каким педантичным, моментами откровенно грубым он был по отношению к ней во время их первой встречи, ответом на что являлся ее юмор и обещание стараться еще сильнее. Оглядев собравшихся, Зак остро ощутил отсутствие Норы. Если бы не ссора, сейчас она бы находилась здесь, празднуя написание ее книги на публике, празднуя их влечение наедине.

На прошлой неделе, в предвкушении их первой совместной ночи, Истон успел купить вина, и даже свечу. Из-за случившегося, он чувствовал себя дураком – хуже того, что он потерял ее книгу, он потерял и ее дружбу.

Приятная атмосфера небольшой вечеринки значительно испортилась, когда в зал вошел Томас Финли и принялся общаться с коллегами. Зак игнорировал его, стоя с Боннером и Мэри в углу помещения, обсуждая предстоящие на западном побережье проекты.

- Мне довелось работать всего с парой-тройкой сценариев, - сказал Истон, - в Великобритании они довольно сжатые. Однако Голливуд может оправдать свои масштабы.

- Фолкнер также разделял данное мнение, - сказал Жан-Поль. – Как-то, сотрудничая с режиссером Ховардом Хоуксом в Калифорнии, он сообщил второму о своем предпочтении работать из дома. Хоукс согласился, не подозревая, что Фолкнер имел в виду свой дом, находящийся, непосредственно в Миссисипи. Таким образом, Фолкнер собрался, вернулся на родину и продолжил трудиться оттуда.

Истон и Мэри рассмеялись. Похлопав своего подчиненного по плечу, и извинившись, Боннер удалился в мужскую комнату.

- Тебе хочется домой, верно Зак? – спросил Финли, шлепнув того по спине.

Не дрогнув, Истон повернулся, встречаясь с ним лицом к лицу. Конечно, чтобы позадирать его, Томас дождался ухода Жан-Поля.

- Я имею в виду, Англию. Не думаю, что Лос-Анджелес тебе подходит. Ты когда-нибудь в жизни загорал? Скорей всего, нет. Среди тумана и не позагораешь.

- В Лос-Анджелесе я планирую работать, Финли. Не отдыхать.

- Работать, как Фолкнер? – спросил тот с сальной улыбкой. - Сколько интрижек было у Фолкнера, пока он находился в этом городе? Три? Четыре? Конечно, ты уже не женат, поэтому они бы не считались интрижками. Или погоди… все еще женат, так? Я и забыл. Порой сложно сказать. Значит, Нора Сатерлин стала интрижкой номер один.