Ступени профессии - Борис Покровский

Первым из них может быть названо умение автора просто, понятно, доступно и даже увлекательно говорить о проблемах самых сложных, которые только существуют в рассматриваемой области, даже не решенных еще до конца, несмотря на уделяемое им большое внимание именно из-за очень большой трудности их выяснения.

Читатель, не занимающийся специально вопросами искусства, может вообще не задуматься над тем, насколько сложны, например, проблемы национальной формы или традиций и новаторства в художественном творчестве, к которым обращается Покровский, так четко и в неизменной связи с конкретными практическими случаями, понятными всем, автор о них пишет.

Или, например, проблема специфики сценической правды, которой Покровский отводит в книге значительное место. Это одна из самых важных, практически трудных для анализа и далеко еще не решенных до конца проблем всего художественного творчества.

То, что пишет Покровский об особом характере правды театра, принадлежит к наиболее серьезным и глубоким из существующих размышление на эту тему. Мимо них, без сомнения, не пройдут ни теоретики, ни практики не только музыкального театра, но и искусства в целом. А пример с обувью белорусских партизанок в опере «Алеся», наверняка войдет в число самых интересных иллюстраций сложности этой проблемы, вызовет к себе неоднократное обращение тех, кто встречается в своей работе с этой проблемой. И в то же время как просто, ясно, доступно буквально любому человеку обо всем этом рассказано.

Или возьмем рассказ о различии метода работы режиссеров и актеров в немецких и русских театрах. Насколько он нагляден, а ведь речь в нем идет о вещах сложнейших.

Другая очень ценная особенность новой книги Б. А. Покровского — эта то, что, несмотря на свой не очень большой объем, книга чрезвычайно содержательна и не только в информационном отношении. Она дает очень большой материал для собственных раздумий и выводов читателя по многим вопросам.

Это качество книги тесно связано с присущим Покровскому-автору как в Покровскому-режиссеру умением подходить ко всему как бы впервые. Видеть все своими глазами, «пропускать через себя», проверять собственным опытом и делать свои выводы, какие бы авторитеты теми же вопросами прежде ни занимались и какие бы взгляды они ни высказывали.

Если же по какому-то вопросу у Покровского не возникло чего-то нового, о чем необходимо поразмышлять, чем хочется поделиться, то он попросту об этом вопросе и не заводит речь. В книге совершенно нет словесной шелухи, разглагольствований «по поводу» (вспомним нелюбовь Покровского-режиссера к обсуждению всяких «гросс проблем» театра).

Б. А. Покровский именно делится, очень искренне и доверительно, своими раздумьями с читателями, и это доверие современный читатель, конечно, оценит.

Нельзя не отметить, что все размышления Покровского неразрывно связаны с практикой, стоящими перед ним лично практическими проблемами. Отвлеченные, абстрактные рассуждения его не интересуют. И это также способствует конкретности, содержательной «плотности» материала книги.

Так, в частности, в книге очень большое место занимают размышления о взаимоотношениях театра со зрителем — можно сказать, проблема № 1 для любого вида театрального искусства. В редкой публикации, связанной с театром и носящей в какой-либо степени мемуарный характер, эти вопросы так или иначе не затрагиваются. Но без преувеличения, только в считанных работах эти взаимоотношения рассматриваются так многосторонне, с таким показом их многообразия, сложности, динамичности, как это делает Б. А. Покровский.

Ни один серьезный исследователь театральной проблематики не пройдет мимо его анализа различия театрального восприятия в театральных помещениях различного типа, при разных принципах деятельности театрального коллектива и т. п. Не упускается ни одна существенная деталь, способствующая тому, чтобы проблема бралась во всем ее объеме, с полнотой поистине замечательной.

Такой богатейший материал для своих выводов может иметь только практик, многие годы непосредственно и остро сталкивавшийся с разбираемыми проблемами. Но сделать такие глубокие и содержательные выводы может только такой практик, который привык неизменно осмысливать свою практическую деятельность, соотносить ее с самыми глубинными закономерностями той сферы, в которой его деятельность развертывается. Таким вот интереснейшим сплавом практического и теоретического и представляется новая книга Покровского.

Здесь проявляется в полной мере еще одно из самых привлекательных качеств книги — отсутствие позиции «всезнайки» у ее автора. Несмотря на свой огромный теоретический и жизненный опыт, эрудицию, способность ясно и глубоко мыслить, Б. А. Покровский никак не считает, что ему уже все известно и понятно. Он никогда не боится признаться, что что-то еще не освоено им до конца, не выяснено полностью, осталось пока нерешенной загадкой.

Вернемся, например, к рассказу о том, в какую обувь правильно обуть на сцене белорусских партизанок в оперном спектакле. Вопрос важнейший, выходящий, конечно, далеко за пределы данного частного эпизода. Поставлен он автором блестяще. А ответ? Покровский предпочитает сказать, что он его не знает, чем дать ответ приблизительный. Прекрасное качество художника! Там, где кончается сомнение в том, в чем оно должно быть, кончается искусство. Способность удивляться тому, что есть еще до конца не разгаданного в нем — неизменное качество подлинного художника.

Такой подход ведет к замечательным результатам. Благодаря ему эта книга, не претендующая, казалось бы, на теоретический характер, несомненно наряду с собственно теоретическими трудами Б. А. Покровского внесет свой вклад в теоретическое осмысление проблем оперного искусства. Да и не только оперного, но и шире — художественного творчества в целом.

Бесспорны ли все положения, высказываемые в этой книге? Возможно, что и нет. Сам автор многократно подчеркивает, что он продолжает находиться в процессе постоянного поиска. Но все, высказываемое им, предельно конкретно. А значит, и может вызвать конкретный спор по существу. Наверняка, любым существенным аргументам, спорящим с его точкой зрения, Покровский обрадуется первым. Лишь бы это не была схоластическая, оторванная от практики болтовня, самое ужасное, что имеет место в искусстве, вернее, около искусства.

Подводя итоги, можно сказать, что новая книга Б. А. Покровского принадлежит к тому жанру, который ставит самые важные и актуальные проблемы рассматриваемой тематики, анализирует их, не боясь наиболее сложных и острых ракурсов, и в то же время сохраняет живость и общедоступность изложения, занимательность. Непревзойденный образец такого рода литературы в области театра — неувядаемая «Моя жизнь в искусстве» Станиславского.

Жанр этот, пожалуй, наиболее трудный из всех, которые могут быть в литературе подобного типа. Естественно, что легче и удобнее или просто писать о простом или сложно писать о сложном, обращаясь прежде всего к «посвященным», используя специальную принятую терминологию и т. п.

Но зато, если автору удается успешно справиться с трудными задачами, выдвигаемыми выбранным им жанром, результаты его работы становятся особенно значительными. Такие книги привлекают повышенное внимание различных категорий читателей, нередко становятся настольными.

Можно с уверенностью сказать, что Покровский с поставленными им перед собой нелегкими задачами справился полностью. Его книга — это труд, в котором много нового и ценного для себя найдут самые искушенные специалисты в той области, которой она посвящена, и которую с пользой и с большим удовольствием может прочесть и совсем неподготовленный массовый читатель. Яркие, конкретные примеры, столкновения мнений, увлеченность самого автора не могут не вызвать ответного «тока» у разного рода читателей (не зря Покровский проводит параллель между восприятием книги и восприятием спектакля). Можно предполагать, что среди них окажется немало тех, кто из «людей со стороны» превратится как бы в соучастников ведущегося в книге разговора. Такому «соучастию» Покровский придает самое большое значение.

Круг таких «соучастников» может быть очень широк. Это не только люди, связанные с искусством, не говоря уже о тех, кто имеет непосредственное отношение к музыкальному театру. Это все, кто думает о жизни, строит жизнь, вспоминает о том, что прожито. Потому что несмотря на скупость, лаконизм рассказов-размышлений Б. А. Покровского за ними раскрывается целая жизнь. Притом яркая, насыщенная, плодотворная.

Каждый, кто прочел эту книгу, вероятно, будет с нетерпением ждать следующую, мысль о которой, судя по «Заключению», уже начинает возникать у автора «Ступеней профессии». В добрый час!