Рожденные водой - Виктория Павлова

«Жестокость всегда есть результат страха, слабости и трусости» (**) — поведал Дэш в закрытую дверь, потому что ее уже перед ним захлопнули. Чтобы не упасть, он сел на погрузочную платформу и обхватил голову. Она была неподъемная и набитая колючей проволокой, которая при малейшем движении втыкалась изнутри шипами, свербела где-то за глазами и кусалась, будто маленькое злобное существо в панике металось по пустой черепушке и пыталось зубами прогрызть выход. Дэш чуть не упал с платформы, кое-как спустился с лестницы, скрючился на тротуаре, пытаясь прийти в себя, и обнаружил кеды на ногах. Перед глазами всплыла синяя надпись «Жизнь — дерьмо» и очень художественная розовая задница рядом. Он с ужасом вспомнил, что ночью взял краску в хозяйственном отделе, долго искал подходящее место, а потом старательно применил все навыки уроков живописи, чтобы украсить стену напротив входа в магазин.

Он застонал. Голова заболела сильнее.

Дэш плохо помнил, что было после граффити, все слилось в один туманный круговорот, и теперь он мечтал вернуться в то блаженное состояние, потому что текущее напоминало что-то среднее между «так фигово, что уже ни до чего нет дела» и «застрелите меня кто-нибудь». Домой он брел между приступами рвоты и вырубился прямо на пороге комнаты.

Потом тянулось беспрерывное мучение, наполненное тошнотой, рвотой и головной болью, а еще снами, в которых он все время тонул. Где бы он ни оказывался во сне — дома или на улице — все вокруг растекалось ручейками, он кричал, но никто не слышал. Холодная вода закрывала доступ к свету и воздуху, а потом он на самом деле чуть не задохнулся и в ужасе подскочил на кровати, отплевываясь и отфыркиваясь. Енот залаял, прыгнул ему на грудь и начал облизывать щеки.

Мать стояла над ним с пустым кувшином в руках и с интересом настоящего исследователя ожидала результата своих действий.

— Дэшфорд, бабушка себя плохо чувствует. Ты мне нужен.

Дэш попытался успокоить бешено колотящееся сердце и убедить себя, что не утонет в мокром белье.

Тошнило его уже не так сильно, твердь в виде кровати была действительно тверда, а не плясала, как палуба в качку, на рвоту больше не тянуло и к голове вернулась способность думать, но она все еще болела, как и живот. Сил не хватало, даже чтобы швырнуть в мать подушку.

— Я сплю, — прохрипел он, морщась от головной боли. — Мне плохо.

Мать окинула его недовольным взглядом, явно сдерживая раздражение.

— Тебе уже лучше, — не спросила, а сообщила она. — Пора работать. И я настаиваю, чтобы ты прекратил вести подобный образ жизни. Ты спишь двое суток!

— Какой хочу, такой и веду, — пробурчал Дэш, натягивая на голову одеяло.

В ту же секунду одеяло слетело с кровати и оказалось на полу в другой стороне комнаты. Мать в гневе нависла сверху с пустым кувшином.

— Ты сейчас же встанешь… — начала она.

Внизу раздался громкий стук. Стучали во входную дверь. Мать недоуменно нахмурилась.

— Приведи себя в порядок. Эштон забирает машину из ремонта. Мне нужны координаты прямо сейчас.

Оставив дверь нараспашку, она ушла вместе с кувшином. Под ее шагами чуть слышно скрипнула лестница.

Дэш откинулся на подушку, но она была мокрая и холодная. Пришлось встать. Он подумал про Розали, и головная боль усилилась.

— Спроси у Эйзел, — раздался ее голос. — Может быть, все медиумы видят призраков? Может быть, она подскажет, как тебе с этим жить.

Розали сидела на подоконнике. Или парила над ним. Дэш не захотел рассматривать, он оценивал свои силы, чтобы побыстрее смыться. Возможно, другие медиумы тоже видят призраков, и, возможно, это как-то связано с их силой и русалками, но Эйзел никогда и ни за что не скажет ничего, что могло бы ему помочь. Да и вряд ли Дэш объяснит бабке, в чем конкретно ему нужна помощь. Как вернуть свое здравомыслие или как быть с утраченной дружбой и разбитым сердцем?

Дэш с трудом соскреб себя с кровати и наконец понял, что именно он чувствует — боль от предательства. Он считал Розали другом, а она его просто использовала. Он уже скучал по прежней подруге, но говорить ей этого не собирался.

— Иди к черту, — сказал он ей и прошел мимо. Сначала ванна, потом все остальное.

С первого этажа раздался недовольный голос матери. Енот навострил уши, соскочил с кровати и убежал. Дэш вышел из комнаты и наткнулся на Розали прямо посреди коридора.

— Знаешь, по-моему, внизу что-то происходит, — сообщила она.

Дэш растерялся. Как она так быстро тут оказалась? Он обернулся на открытую дверь своей комнаты. В проеме виднелся пустой подоконник. Тогда он отмахнулся и просто обошел Розали.

Снизу раздался резкий мужской окрик, что-то вроде «Стоять!», а следом разбилось стекло и залаял Енот.

Дэш ринулся к лестнице и успел спуститься до половины, но замер, когда мать жестом его остановила. Она стояла на нижней ступеньке. На пороге торчал незнакомый мужик с мокрыми волосами и в мокрой куртке. Он дрожал, будто замерз. Его сотрясала судорога, лицо от пота или дождя блестело в свете лампы, колени ходили ходуном, словно он еле стоял на ногах и вот-вот собирался бухнуться в обморок. Енот облаивал его изо всех сил, но мужчина будто и не слышал. Он зашел внутрь, захлопнул дверь и тяжело оперся на нее спиной.

В обычной ситуации мать бы уже давно вышвырнула его вон, но мужчина держал в руках пистолет и направлял на нее. Пистолет тоже дрожал, дуло тряслось, словно в лихорадке. Увидев Дэша, мужчина резко перевел пистолет на него, а потом обратно на мать и снова на Дэша. Оружие он перехватил двумя руками, и, казалось, тяжесть пистолета вот-вот пригвоздит его к полу. На лице читались растерянность и страх.

— Если вы опустите оружие, мы побеседуем, — спокойно произнесла мать. — Вы не хотите причинить вред.

Дэш поразился ее спокойствию и спустился еще на ступеньку ниже. Он не знал, что делать, мог лишь думать о Еноте, который бегал взад-вперед по холлу и лаял, о матери, которая стояла в нескольких шагах от незваного гостя, и о пистолете в руках неуправляемого человека. Страх волной колючих мурашек прошелся по телу.

— Ты — она? — спросил мужчина побелевшими губами. — Рыжая ведьма из Хоннакона. Это ты? Это должна быть ты! Где вторая?

— Мой сын уже вызвал полицию, — сообщила мать, и Дэш вспотел от ужаса. — Еще не поздно все закончить. Это просто недоразумение. Опустите оружие.