Священный вертеп - Лео Таксиль

Дражайших последователей Игнатия Лойолы ненавидели не только во Франции, но и во всех государствах Европы.

Изгнанные почти отовсюду, вызывавшие к себе презрение и ненависть, хитрые монахи спустили флаг. Стремясь восстановить свою организацию, они дошли до того, что отреклись от доктрины цареубийства и даже признали неприкосновенность королевских особ.

ДОБЛЕСТНЫЕ ОТЦЫ ПОДНИМАЮТ ГОЛОВУ.

Хотя их подчинение было столь же запоздалым, сколь вынужденным, оно пошло на пользу членам святого сообщества, ибо успокоило негодование противников и привело к тому, что их стали терпеть во Франции. Иезуиты возобновили свои сборища, где оспаривались различные религиозные вопросы.

Они осудили трактат парижского теолога Эдмонда Рише «О духовной власти» и добились смещения последнего с должности. Эта вопиющая несправедливость возбудила гнев против иезуитов, и война между этими негодяями и защитниками галликанской церкви вспыхнула вновь.

В своей книге, имевшей шумный успех, Эдмонд Рише доказывает, «что ни короли, ни папы не имеют права на непогрешимость и неприкосновенность, все они облечены властью народами и ни под каким предлогом не могут уклоняться от их высшего правосудия».

Вот это прямой и честный разговор!

Самые известные писатели того времени сочли за честь стать на сторону теолога и, взявшись за перо, защищали справедливые доктрины. Один из них, Плесси-Морней, издал свой знаменитый труд, озаглавленный «Тайны беззакония», где не побоялся нападать на святой престол и разоблачать бесчисленные преступления и подлости, содеянные господами первосвященниками. В качестве заключения он писал: «Преемники святого Петра – уполномоченные Антихриста». На фронтисписе своего труда рядом с Вавилонской башней – эмблемой Ватикана – мужественный писатель поместил на переднем плане Павла пятого, шествующего в образе сатаны к завоеванию мира во главе монахов всех мастей.

Невозможно описать ярость папы, узнавшего о появлении убийственного произведения.

Он обрушил сокрушительные громы и молнии на голову дерзкого Плесси-Морнея, потребовал запрета его труда во Французском королевстве.

Достойные папские прислужники, иезуиты, конечно, взяли на себя заботы о преследовании нечестивой книги.

Их действия увенчались успехом, ибо судьи не постыдились произнести запрет, о котором ходатайствовал римский двор.

Обман еще раз восторжествовал над истиной!

"Ободренные успехом, – говорит один писатель, – дети Лойолы стали добиваться победы папы в Венеции. Они постарались освободить его от весьма опасного противника, знаменитого Паоло Сарпи, или, как он именовался у доминиканцев, Фра Паоло. Они стремились сделать с ним то же, что и с Плесси-Морнеем, но, не надеясь встретить в Совете десяти таких же покорных судей, как во Франции, они вновь прибегли к попытке убийства. Узнав из анонимного письма о том, что ему грозит, Фра Паоло принял все предосторожности, попросив разрешения носить под платьем кольчугу и выходить в сопровождении телохранителя, вооруженного мушкетом.

Разрешение было ему дано, что само по себе было совершенно невероятно в городе, где ношение огнестрельного оружия каралось смертной казнью. Однажды, когда Фра Паоло выходил из монастыря, пятеро неизвестных в масках, накинувшись на него, нанесли ему несколько ударов кинжалами и скрылись, прежде чем сопровождавший его брат успел воспользоваться оружием. Паоло Сарпи унесли почти умирающего, израненного стилетом, на котором были выгравированы тиара, крест, череп и надпись, гласившая: «Во имя папы – общество Иисуса».

"Заседавшие в сенате сенаторы, извещенные о гнусном преступлении, отправились, прервав заседание, в монастырь доминиканцев, чтобы узнать о состоянии раненого.

Совет десяти приказал предпринять самые энергичные поиски виновных, но, к несчастью, их поймать не удалось.

Для лечения Фра Паоло дож вызвал лучшего хирурга, расходы по лечению правительство взяло на себя, а когда он поправился, светлейшая республика удвоила его доходы и подарила ему дворец.

Тронутый знаками всеобщего внимания, Паоло Сарпи отказался от дворца и доходов, но продолжал выходить из монастыря только под эскортом, дабы быть защищенным от новых попыток нападения".

ДВОЙНАЯ НАГЛОСТЬ ИЕЗУИТОВ.

Несумев подчинить Венецию святому престолу, вороны Игнатия накинулись на Францию, где с помощью вдовы Генриха четвертого и ее исповедника отца Коттона организовали по всей стране множество религиозных конгрегаций для насаждения в городах и селах святого невежества.

Все королевство было вскоре наводнено многочисленными легионами рясоносцев всех видов, и несчастные провинции оказались во власти проклятого отродья!

Когда черные мужи почувствовали в себе силы открыто выступить против общественного мнения, они попросили святошу Марию Медичи склонить Генеральные штаты к принятию устава Тридентского собора.

Вся знать, входившая в штаты, так же как и многие члены духовенства, отнеслась к этому проекту иезуитов как нельзя более благосклонно. Однако представители среднего сословия придерживались другого мнения. Они энергично возражали регентше, указывая, «что не стоит заниматься вопросом о Тридентском соборе, поскольку вопрос уже откладывался в течение шестидесяти лет». К тому же решения собора, считавшиеся ортодоксальными, были уже раньше признаны посягающими на королевскую власть и общественное спокойствие, и парламент уже неоднократно отклонял их. Понимая, что они никогда не добьются одобрения среди членов среднего сословия, сыны Лойолы обратились к молодому Людовику тринадцатому, только что достигшему совершеннолетия, от которого они без труда получили «разрешение действовать».

Представители духовенства и знати собрали тайное совещание, на котором сочли «обязательным стремиться к победе папского дела, принудив нацию согнуться под теократической властью». Однако наглое поведение фанатиков вызвало всеобщее возмущение, и парижский суд запретил «всем духовным лицам издавать что-либо относящееся к Тридентскому собору, а также предлагать самое незначительное изменение в благочинии галликанской церкви, под страхом конфискации имущества и лишения прав».

В то время как парламент и Генеральные штаты изо всех сил противились неслыханным претензиям римского двора, гугеноты со своей стороны выступили с манифестом, в котором во всеуслышание заявляли, «что вновь возьмутся за оружие, если король захочет подчинить Францию святому престолу». В различных городах решение было приведено в действие. Тогда в дело вмешался маршал д'Анкр, он склонил королеву-мать «отказаться от введения решений Тридентского собора и обещать гугенотам, что, несмотря на требования святого престола и духовенства, все будет возвращено к прежнему состоянию». Высшие чины французского духовенства, не считаясь с торжественным обещанием Марии Медичи и определением парижского суда, собрали своих подчиненных и заявили, «что правоверные должны по совести соблюдать установления святого Тридентского собора».

Гордясь своей победой, добрые отцы удвоили наглость, провозгласив, что «Франция приняла решение Тридентского собора и подчинилась всемогуществу папы».

Тут они хватили через край!

Именно в это время известный теолог Марк Антуан де Доминис выпустил свой научный труд, озаглавленный «Духовная республика», направленный против всемогущества святого престола. Мы приведем из него несколько смелых положений, нанесших опасные удары римской ортодоксии.

«Под владычеством папы церковь уже является не церковью, а светским государством с чисто земной монархической властью папы». «Церковь не может обладать принудительной властью и не может прибегать к принуждению извне».

«Священники при служении мессы не воскрешают жертву Христову, а служат лишь ее памяти».

«Святой дух – подлинный наместник Христа на земле и обладает только духовным могуществом».

«Ян Гус несправедливо и противно принципам христианской республики осужден Констанцским собором».

«Иисус Христос завещал святой дух всей церкви в целом, не предназначая его особо священникам и епископам».

«Приказ – не таинство».

«Римская церковь первая по достоинству города, имя которого носит, но не в юрисдикции».

«Безбрачие мужей церкви не обязательно».

«Торжественный монашеский обет имеет такую же силу, как и простой обет». «Папство – человеческое изобретение».

Труд этот наделал столько шуму во Франции и в Италии, что напуганный Павел пятый тотчас же потребовал его осуждения теологическим факультетом. Затем он предложил автору кардинальскую шапку за отречение от тех мест книги, на которые ему будет указано. Прельстившись блестящими, но вероломными обещаниями, его преподобие де Доминис обнаружил трусость и принял это предложение, отрекшись от тех мест, где подвергал критике священную особу папы. Затем он совершил роковую неосторожность, явившись к римскому двору, рассчитывая на достойное вознаграждение за свое позорное подчинение. Увы, несчастный не учел права своего хозяина. Папа и не помышлял возвышать его, а повелел заточить в замке Святого ангела. Пресвятая инквизиция возбудила против Доминиса и его книги процесс, в результате которого сам автор и его труд были приговорены к сожжению на костре. "Но, – добавляет летописец, – человеческая совесть уже противилась такому зверскому уничтожению людей за инакомыслие в религиозных вопросах, и потому пришли к выводу разделаться с ним иным способом, объявив о его смерти в тюрьме. Он действительно умер в заточении, благочестиво отравленный в виде особой милости. Яд спас его от костра. Он вступил тогда в свой шестидесятый год.