Волчьи игры - Людмила Астахова

Сэйган вздохнул, шмыгнул носом и, подозрительно оглядываясь, ушел. Дамы остались одни.

Джойана осторожно провела пальчиком по сиденью кресла, бесповоротно испачкав перчатку. Грязь, везде грязь, пыль и запустение. Не может быть, чтобы в Эскизаре народ так обнищал, что гостиничное дело пришло в полный упадок.

– Раньше, при Императоре, они хотя бы делали вид, будто шуриа такие же люди, как все, – вздохнула бывшая синтафская графиня.

К покоренным и вымирающим шуриа победители-диллайн проявили поначалу некоторое снисхождение. Кучка паршивых духопоклонников, что они могут противопоставить Вере в Предвечного? Словом, не конкуренты, значит, пусть живут.

– Ха! – усмехнулась эрна Кэдвен. Насчет обывателей вообще и подданных Северного Княжества Файрист в частности ее мнение уже сложилось, но озвучивать его при опечаленной шурианке сейчас не следовало. Расстроится еще больше и обвинит в предвзятости. Но все-таки Грэйн не удержалась, съязвила: – Зато в Идбере нас теперь любят. Всего-то стоило разок их завоевать и расквартировать в каждом крупном населенном пункте оккупационные войска.

Тут она не оригинальничала. По мнению любого ролфи, лучшее лекарство от континентального высокомерия – островное завоевание. Уж на что идберранцы были воинственны и спесивы, а посмотрите на них теперь! Экспедиционные войска, блокпосты и комендантский час, а также всеобщее разоружение творят чудеса.

– Не переживай. – Желая утешить подругу, ролфи похлопала ее по плечу – заодно и пыль отряхнула с воротника и лацканов пальто: – Ты же здесь не навечно. Съездим в Янамари, а потом обратно, на Шанту...

И уже почти добавила – «домой», но вовремя удержала свой слишком резвый язык за зубами.

– В Янамари народ всегда был темный, меня, помнится, крестьяне боялись до судорог, детей прятали. Даже не знаю, как нас там встретят. Может быть, следовало подождать Раммана с невестой в Амалере?

Джоне стало себя жалко. Истинно шурианское чувство – чуть что не так, сразу же начинать вспоминать все бедствия, обрушившиеся на детей Шиларджи за последнюю тысячу лет, начиная, разумеется, с ролфийского завоевания. На фоне сожженных и утопленных соплеменников собственное горе уже не казалось таким страшным.

«Ну, начинается! Теперь мы станем казнить себя за поспешные решения и обвинять во всех грехах!» Грэйн подчеркнуто небрежно пожала плечами, дескать, что ж теперь поделать, уже ведь едем! Ей очень хотелось снять шинель и хотя бы расстегнуть мундир, но даже положить шляпу в этой комнате было некуда. Если же говорить о шинели... разве приятно будет потом найти в одежде блох? Ролфийка с сомнением поглядела на кресло с лоснящейся обивкой, принюхалась, пару раз шаркнула ногой по липкому полу и все– таки сплюнула. Пол грязнее не стал.

– Может, и стоило, – вздохнула она. – Но в Амалере тебе оставаться еще опасней. Однако ночевать в свинарнике нам тоже невместно. Поэтому... держи пистолет и побудь здесь, я сейчас. Постараюсь загнать сюда пару ленивых девок, чтоб отмыть этот хлев.

За двадцать лет Джона научилась пользоваться огнестрельным оружием вполне сносно. Не только прицельно выстрелить в случае чего могла, но и перезарядить, а затем разобрать и вычистить изнутри. Вилдайр научил, к слову.

Ленивыми, а точнее, упертыми в своей недоброжелательности здесь оказались не только девки. Но, как любил говаривать майор Фрэнген: «Есть два хороших лекарства от лености и наглости, первое – кнут, второе – плеть». В данной ситуации Грэйн с бывшим мужем была полностью согласна – пороть! Ни кнута, ни хлыста эрна Кэдвен, к несчастью, с собой не захватила, однако она вполне обошлась скейном и зловещим: «Сгною, хам!» Владелец гостиницы, верно, прикинул соотношение сил и смирился с произволом. Грэйн рисковала, конечно. В случае сопротивления местные стражи во главе с одноногим ее вряд ли остановили бы, однако отношения Ролэнси и Файриста получили бы еще один существенный пинок. И штраф платить бы пришлось.

– Р-развели тут демокр-ратию! – прорычала ролфийка, хватая ближайшую горничную за шиворот, и в сердцах посулила: – Ничего! Припомните потом!

Право, желание как следует порезвиться на союзной территории и оставить после себя пепелище... ну, хотя бы на месте этого свинарника!.. одолевало Грэйн с пугающей настойчивостью. Эх, сюда бы взвод!.. Живо бы припомнили времена Удэйна-Завоевателя!

Отчего-то Джоне вдруг вспомнилось их с Брандом свадебное путешествие, начавшееся сразу после доедания последнего стаканчика сорбета, точнее, после брачной ночи. Новоявленный муж разбудил ее поцелуем и объявил: «Мы едем к морю!» – а к какому не сказал, обещая сюрприз. Впрочем, для янамарской дикарки любое море стало бы в диковинку. Ах, что это была за поездка! Карета, обитая изнутри сиреневым шелком, вороная четверка бежала ровнехонько, супруг беспрекословно исполнял любые капризы, а новобрачную даже ни разу не укачало. Останавливались в крошечных деревенских гостиницах, но Джону даже не посетила мысль о том, что кому-то не по душе ее оливковая кожа и синие глаза. Между недобрым миром и шуриа всегда находился Бранд Никэйн.

«Мы даже не поругались ни разу,– напомнил он, царапнувшись мышью в подполе. –Помнишь?»

Все она помнила. И свое платье, похожее на перевернутый вниз головкой тюльпан, и запах морского ветра, и ночные балы. Век безрассудной роскоши, век изысканной красоты, век сна златого, он минул и канул в небытие.

«Мне повезло, Джони, я мог любить тебя, не думая ни о чем, не забивая голову вопросами наследования, не ища выгоды».

«Мне тоже улыбнулась удача – с тобой было весело!»

Пусть ненавидят, пусть плюют вслед за то, что ты – шуриа, все это можно перетерпеть за дар от Матери Шиларджи – говорить с духами мертвых, тех, кого любила и продолжаешь любить.

Подгоняемая пинками, горничная вымыла все-таки пол, хотя пыталась просто развести грязь, а затем вытерла пыль, тоже в основном потому, что над душой у нее стояла злобно рычащая ролфийка. После небольшого скандала слуга принес дров для камина.

Хороший денщик обязан заботиться о благополучии своей эрны, а тем паче – священной персоны Княгини. И если обеспечение дам пристойным ночлегом оказалось явно выше возможностей капрала Сэйгана, то хотя бы в добывании снеди он постарался выполнить свой долг до конца, с истинно ролфийской обстоятельностью. Денег Грэйн парню выдала достаточно, чтобы скупить весь местный рынок. В итоге, когда в дверном проеме выросла могучая фигура капрала, он оказался буквально увешан покупками. Большая корзина с торчащими из нее горлышками бутылок, дюжина свертков и бумажных кульков и свежая газета под мышкой.