Скипетр света - Мара Вульф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сет, – упрямо повторяю я. – Он внушил Моисею эту чушь.
– Будет полезнее, если ты перестанешь смотреть на происходящее через призму своей ненависти. Мог ли Сет обладать таким могуществом и влиянием?
– Вероятно, этого мы никогда не узнаем. Тот бог, кем бы он ни был, потребовал от Моисея не называть его имени. – Она не изменит мое мнение о том, что за всем этим стоит Сет.
– Умно с его стороны. «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно; ибо не оставит Господь без наказания того, кто употребляет имя Его напрасно». Поэтому он дал Моисею такой приказ? В Торе написано, что он вознаградит две тысячи последующих поколений, если они не будут заниматься идолопоклонством.
– Ты что, наизусть знаешь эту дурацкую Тору и Библию? – спрашиваю я.
Нефертари самодовольно пожимает плечами:
– Важные части – да. Но никогда не думала, что они мне пригодятся. Это было скорее как хобби.
– Тебе было настолько скучно?
– Иногда. Мне бы очень хотелось поговорить с Тотом. По-моему, очень подозрительно, что он только сейчас, как по мановению волшебной палочки, обнаружил подарок Соломона.
Нефертари не оставляет мне возможностей дразнить себя дальше.
– По его словам, он никогда не предполагал, что те строчки – ключ к местонахождению ковчега.
– Это нелогично, если то, что говорят о Тоте, правда. Что он такой умный и мудрый. Но давай по порядку. А если Тот объединился с Моисеем… и с Рамзесом?! Моисей унес ковчег из Египта, и тот очутился в Ханаане. Сета изгнали, а Тот по какой бы то ни было причине потерял интерес к возвращению ковчега. Что могло случиться после? Моисей наверняка оставил инструкции в отношении ковчега. Но если он не передал потомкам заклинание, то как Соломон сумел его открыть? Ларец был запечатан магией бессмертных, и, по преданиям, любой, кто к нему приближался, падал замертво. Или со временем магия ослабла?
– Нет, магия ковчега вечна, – отвечаю я. – Хотя мне в голову приходит только одно имя из тех, кто мог бы его открыть. – И почему я раньше до этого не додумался? – Царица Савская. Она была демоницей и потомком павшего джинна. Точнее говоря, потомком сына Аль-Джанна. Этот сын осуждал деяния отца, и его пощадили. Царица Савская происходила из его рода, то есть из королевской линии джиннов. Она могла обладать силой, необходимой, чтобы открыть ковчег.
Нефертари расплывается в улыбке:
– А ты все-таки бываешь полезным, если напряжешь мозги.
Я выгибаю бровь:
– Соломон мудро выбирал себе союзников. Царица никогда бы не злоупотребила могуществом регалий, она осознавала, что бы в таком случае стало с ее народом. Мы бы изгнали их всех в царство мертвых.
– Вместо этого они с Соломоном спрятали регалии и оставили различные подсказки. – Сев за ноутбук, Нефертари что-то печатает. – Считается, что у Соломона и царицы был как минимум один ребенок. Значит, она все же пустила его в свою постель, – напоминает она о нашем первом разговоре о легендарном царе. – После возвращения в Сабу она родила сына и назвала его Менеликом. Он стал основателем Соломоновой династии. – Девушка начинает лихорадочно рыться в бумагах на столе, затем идет к книжному шкафу. – Я когда-то что-то читала об их сыне. – В конце концов она находит то, что ищет, в стопке довольно потрепанных книг, сложенных башней рядом с кожаным диваном. – Менелик вновь посетил Израиль, – вслух зачитывает она. – Он хотел познакомиться со своим отцом.
Усевшись по-турецки на пол, она открывает книгу, которую искала. Чудо, что та не развалилась. Я сажусь рядом.
– Менелик приезжал в Иерусалим в двадцать лет. Вот тут написано. – Она постукивает пальцем по абзацу в книге. – Приближенным Соломона не понравилось, как благосклонно царь отнесся к сыну, и они попросили его отослать юношу обратно. Соломон согласился на их требование, но взамен старшие представители знати должны были отправить своих первенцев с Менеликом в качестве его свиты. И этим мальчишкам не пришло в головы ничего лучше, чем украсть ковчег. – Нефертари захлопывает книгу, и мне в нос бьет неприятный запах гниющей кожи. – Существует мнение, что Менелик перевез ковчег на крошечный островок в озере Тана в Абиссинском нагорье в Эфиопии.
Жаль, что придется погасить ее энтузиазм. От волнения у нее раскраснелись щеки.
– Это был отвлекающий маневр. По распоряжению аристоев его проверили. Менелик приказал построить по всей территории маленькие часовни и распространил везде слухи, будто завладел ковчегом. Они не соответствовали действительности. Ларец, который он взял с собой, оказался просто копией. Без понятия, чего этим добивался Соломон. Думаю, он догадался о планах сына и подсунул тому фальшивку. Или мать Менелика отправила его в Иерусалим лишь для того, чтобы похитить ковчег.
Нефертари с недоверием задумывается над моими словами.
– Кто из аристоев занимался этим делом?
– Понятия не имею. Тогда я еще находился в опале и служил рядовым солдатом. А об этом только слышал.
– Аристоев ограбил обыкновенный человек. Я потихоньку теряю к ним уважение.
– Не удивлен.
Я опираюсь спиной на диван. Некоторое время мы просто сидим на полу. Нефертари хмурит лоб, выглядя предельно сосредоточенной. Мне очень хочется разгладить эти складочки поцелуями, но она не пошла за мной в лес, что ясно показывает: девушке необходима дистанция. Рад, что хотя бы один из нас проявляет благоразумие.
– Что могло произойти с настоящим ковчегом? Идеи есть?
– Думаю, Соломон отвез ковчег назад, – немного поколебавшись, отвечает она. – Туда, где, по мнению царя, ему и место.
– Назад в Египет? – ошарашенно переспрашиваю я. – И как же ему это удалось?
– В венах Менелика текла кровь джиннов со стороны матери. А бессмертие он унаследовал? – ни с того ни с сего уточняет Нефертари.
– Нет, для этого его кровь оказалась уже слишком разбавлена.
– Он был похож на отца? Так же умен, как Соломон?
Подтянув ногу к груди, я кладу на нее одну руку.
– Не существовало других настолько же умных людей, как царь Иерусалима. Менелик вырос дерзким и, подобно отцу, пользовался успехом у женщин. Он был храбр, как и положено мужчинам его возраста. Храбрым, заносчивым и великим воином.
Нефертари какое-то время раздумывает над моими словами.
– Соломон наверняка планировал перед смертью оставить регалии в безопасном месте. Он не мог полагаться на то, что следующие цари поступят с ними так же мудро,
