ЦРУ против СССР - Николай Яковлев

– «Да, сэр».

Тогда Пикл обратился к Е. Виткусу, который как областной комиссар ИРС в Атланте стоял над Гаррисоном и прочими: «Если дело обстоит так, тогда, по вашему мнению, оправдано проведение операций типа «Лепрехаун» по всем Соединенным Штатам?»

– «Да, сэр. По моему мнению, мы должны действовать именно так».

Было бы наивно думать, что наскоки Пикла подорвали реноме ИРС. В дело вступил председатель подкомитета конгрессмен А. Вэник, сосредоточивший внимание на результатах трудов Кармен. Как сказано в книге Д. Уайза, Гаррисон «указал, что до выхода из игры она (Кармен) представляла отличную информацию. «Да, сэр. Великолепные сведения, – говорил Гаррисон председателю подкомитета конгрессмену от штата Огайо А. Вэнику, – она даже вовлекла в дело своего отца».

Именно такое рвение и приветствует Америка. Поэтому подкомитет Вэника, добрый защитник бюрократии ИРС, не нашел оснований для критики операции «Лепрехаун» или Гаррисона… А у него были, например, два «лояльных агента» – Н. Вега и Р. Новоа… Эта парочка проникла со взломом в помещение республиканского кандидата на выборах в конгресс Э. Эстрелла в ноябре 1972 года.

Вега также рассказал корреспонденту газеты «Геральд» в Майами, что участвовал в подготовке операции с целью вывести из строя автомобиль судьи Эллен Морфиниос. Машина должна была стоять у студии радиокомпании ВКАТ, куда судью пригласили для участия в передаче. План состоял в том, чтобы при выходе судьи из студии Вега, предложив этой даме помощь, «очаровал бы ее и сблизился с ней». От плана соблазнения отказались, но наблюдение за домом судьи установили, регистрируя входящих и выходящих.

Судья Морфиниос заявила, что была «потрясена», узнав, что и она объект операции «Лепрехаун». «Перед нами не что иное, как гитлеризм, фашизм», – прокомментировала она.

Конечно, были расследования всего этого, но очень поверхностные… К декабрю (1975 г.), когда подкомитет Вэника проводил слушания об операции «Лепрехаун», он взял под свое крыло и защитил как систему сыска (ИРС), так и Гаррисона» [353].

Вэник со своими единодумцами наверняка гордился тем, что занял позицию, мягко говоря, невмешательства в грязные делишки одного из органов политического сыска в США. Только куда ушло его разрекламированное рвение отстаивать «демократию»? Конгрессмен Вэник, добрейший покровитель сыщиков из ИРС, как известно, соавтор поправки «Джексона – Вэника», которая узаконивала вмешательство во внутренние дела СССР и сорвала введение в дело советско-американского соглашения о торговле. Поправка эта аргументировалась с позиций высшей морали, звучной риторики о правах человека и прочем.

Изменения в налоговую систему при администрации р. Рейгана дают новые льготы богачам и сверхбогачам. Одновременно ИРС бьет тревогу – казна недобирает в год по крайней мере 87 миллиардов долларов налогов. В интервью журналу «Ю. С. Ньюс энд уорлд рипорт» в апреле 1983 года глава ИРС Р. Эггер разбушевался: «мошенничество при уплате налогов растет», «утаиваются громадные суммы». От обложения, по его словам, укрывается ежегодно доходов на 300 миллиардов долларов. Журнал задал ему вопрос: «По каким же причинам все больше людей прибегают к жульничеству?» Ответ Эггера бесподобен, он, нисколько не таясь, указал, на кого опустится в случае необходимости карающий меч ИРС – «есть сотни причин: отношение к обществу, сложность законов, мнения, что другие не платят справедливую долю, протест по поводу, куда идут деньги налогоплательщиков. Некоторые отказываются платить налоги, ибо часть из них идет на ядерное вооружение, на оборонные нужды и т. д.» [354].

Итак, из «сотен причин» умудренный в делах фискального сыска глава ИРС назвал, в сущности, одну – пригрозив вполне реальными санкциями тем, кто осмеливается протестовать против безумной гонки вооружений, развязанной администрацией Р. Рейгана. ИРС, как мы видим, была и остается карательным оружием в первую очередь по политическим мотивам.

4

28 февраля 1973 года. Овальный кабинет Белого дома. Президент Никсон с доверенным советником Дином обсуждают, как погасить разгорающийся скандал вокруг Уотергейта. Они определенно чувствуют себя сиротами: скоро уже год, как скончался 77-летний директор ФБР Э. Гувер. На ленту бесстрастного магнитофона ложатся взволнованные речи:

«Президент: Эдгара Гувера я видел много больше сотни раз. Мы были близкими друзьями.

Дин: А вот печать теперь…

Президент: …(нецензурная брань) Гувер был моим закадычным другом. Он был ближе ко мне, чем к Джонсону, хотя Джонсон использовал его чаще… (нецензурная брань).

Дин: Хотя о покойном директоре и ходили нехорошие слухи, нам было бы куда легче с Уотергейтом, если бы он был жив. Он знал, как управляться с ФБР.

Президент: Да, Гувер умел работать. Он бы дрался. В этом все дело. Он бы многим задал жару… Он бы напугал их до смерти. У него на каждого было заведено досье».

Но Гувера, служившего семи предшествовавшим президентам, больше не было на свете, свои секреты он унес в могилу. Сразу после смерти Гувера около 35 ящиков с его пресловутыми личными досье перевезли из здания ФБР в дом покойного. Там глубокая старуха Хелен Ганди, секретарь Гувера, служившая ему свыше полустолетия, уничтожила, по ее словам, без остатка всю гору документов. Было проведено служебное расследование силами ФБР, Ганди отрезала: «У меня нет оснований лгать». Пусть некоторые досье представляли исторический интерес, «однако у меня были твердые инструкции».

Дин, весь светившийся желанием выпутаться из тяжкого положения, предложил Никсону план, показавшийся обоим необычайно ловким. Продемонстрировать стране, что в США десятилетия процветал политический сыск и, следовательно, взломщики штаб-квартиры демократической партии в 1972 году (Уотергейт) шли по хорошо проторенной дороге. Собеседники припомнили, что политические соперники – демократы – в президентства Кеннеди и Джонсона не брезговали ничем, включая подслушивание телефонных разговоров, чтобы выведать секреты республиканцев. Никсон и Дин радостно успокоили друг друга – те тоже совершили немало деяний типа Уотергейта. Коль скоро досье Гувера исчезли, Дин предложил использовать У. Салливана, чтобы истина воссияла перед всей страной.

Салливан в 1971 году, до того как Гувер выгнал его из ФБР, был его заместителем, третьим по положению человеком в ведомстве, более десяти лет он возглавлял управление разведки ФБР. Теперь Салливан выразил желание поддержать администрацию Никсона своими воспоминаниями о ФБР на службе Белого дома вплоть до времен Франклина Д. Рузвельта. «Ты думаешь, Салливан надежен?» – осведомился президент. Дин: «Его выгнали (из ФБР). Он не озлобился, а спокойно ждет, когда представится возможность вернуться назад. Он не пытается шантажировать имеющимися у него сведениями, чтобы сделать это. Он производит впечатление надежного человека, который хорошо думает об администрации и Вас».

Получив «добро» от президента, 13 марта Дин вновь появился в Овальном кабинете.

«Президент: Ну как? Так и не смог ничего сделать, чтобы по моему плану перейти в наступление?

Дин: Напротив, сэр!

Президент: Опираясь на данные Салливана, уже надавал по заднице некоторым?»

Президент торопился, а нужно было еще подумать, как подать информацию.

«Дин: Давайте сделаем так… во время слушаний, а там все поставлено на карту, скажем – Гувер вовсе не был безупречен, он был совершенный… (нецензурная брань). Уничтожит репутацию Гувера этот самый человек – Билл Салливан. Он также вываляет в грязи…

Президент: Некоторых в ФБР!

Дин: Некоторых в ФБР. Заодно бывшего президента. Он выложит все, и тут разразится невероятный скандал… в результате изменится вся атмосфера вокруг Уотергейта.

Президент: Это еще почему?

Дин: Потому что отныне все будут в контексте – в прошлом органы правительства использовались в явных политических целях…

Президент: Зачем Салливан идет на это?

Дин: По принципу – ты мне, я тебе. Он очень хочет вернуться в ФБР.

Президент: Это просто.

Дин: Да.

Президент: Но после его выступления ФБР не захочет взять его назад.

Дин: Наверное, нет. Цель жизни Салливана – создать систему внутреннего сыска в интересах национальной безопасности при Белом доме. Он говорит, что нам ее не хватает. Он говорит, что мы никогда не работали эффективно, потому что Гувер впал в маразм несколько лет назад… Мы можем в конце концов назначить его в ЦРУ или куда-нибудь еще.

Президент: Сделаем!…

Дин: Он скажет все. Он знает!… Он бомба!»

Перед столь радужными перспективами собеседники мигом забыли о том, что совсем недавно боготворили Гувера. А сейчас представился удобнейший случай свалить все грехи на покойника. Вдруг Никсон спохватился: