Гражданская история безумной войны - Михаил Веллер

Русские крестьяне, последние московиты, привыкли — все дела по управлению Империей ворочают не они. Их дело — заниматься проблемами чисто местными. Как мужики времен Разина, как казаки времен Пугачева, они не желают уходить из своих родных мест.

Пока их не трогают — они готовы подчиняться всем, кто только командует из городов… Крестьянская масса хотела только одного: чтобы ее оставили в покое и не втягивали в гражданскую войну.

Все равно втягивают, но и тогда крестьяне защищают свои дворы, деревни, самое большее — свои губернии. В армию, которая защитила бы всех, всю Россию, они совершенно не стремились. У повстанцев в Ярославле они взяли винтовки… И разошлись почти все, оставив оружие для своих и только для своих целей.

Крестьянство проиграло потому, что оставалось туземным!

Казаки вели себя почти так же. Чем дальше от своих станиц, тем неохотнее воевали они. Донские казаки после рейда Мамантова повернули не на Москву, а на Дон. Семиреченские казаки воевали только у себя. Забайкальские казаки не хотели помогать Колчаку: у них свой атаман Семенов, свои проблемы. Уссурийские казаки били красных уголовничков Лазо, но тоже Колчаку не помогали.

Терские казаки отменно воевали с Узун-Ходжой, но грустили на Украине и в России. Вроде за белых. Но стоило белым начать проигрывать, они заняли нейтральную позицию.

Уральские и оренбургские казаки тоже не хотели идти в Россию… ну, и оказались в конце концов… кто уцелел — куда дальше от своей земли — в Персии.

А белые проиграли потому, что не смогли сплотить против большевиков всей остальной России. И остались кучкой идущих против умного, гибкого, жесткого противника.

Политически белые были нули. Бездарности и ничтожества. А гражданские войны выигрываются не военными. Гражданские войны выигрываются только политически.

У красных была идея!

Грандиозная идея. Может быть, это вообще самая грандиозная идея за всю историю человечества. Им было для чего истязать, мучить, заставлять самих себя совершать любые усилия и сверхусилия. Ведь они строили новый мир, новую Вселенную, где все будет иначе, чем сегодня.

У них был смысл заставлять других. Идея была такая грандиозная, такая ослепительная, что, право, имело смысл принуждать других людей бороться за эту идею. Справедливый Рай на Земле.

Идея прямо позволяла врать, выдумывать, манипулировать. Разрешала сама по себе — такая уж это идея. И разрешала в том смысле, что уж очень была грандиозная. Во имя ТАКОЙ идеи можно было и наврать с три короба, и заключить союз хоть с самим чертом.

Красных было немного… В смысле убежденных красных, красных фанатиков. Были красные курсанты, поющие «Интернационал» перед расстрелом, и были генералы, отказавшиеся перейти на сторону врага ценой собственной жизни. Но это была кучка… Убежденных красных, наверное, даже меньше, чем убежденных белых.

Но осененные своей сверх-идеей, большевики сделали три важные вещи, на которые оказались неспособны в России все остальные политические силы:

1. Они были совершенно беспринципны: во имя идеи. Они все и всем обещали, заключали любые союзы, легко отказывались от союзов и союзников.

Большевики договорились с националистами: отпустили их из Империи как бы раз и навсегда. (Потом оккупируют или притянут.)

Договорились с крестьянами: дали им землю. (Потом обобществят.)

Договорились с рабочими: дали им трудовое законодательство и объявили пролетариат солью земли. (Потом превратят в госрабов.)

Договорились с эсерами и анархистами, взяли их в свое правительство. (Потом уничтожат.)

Договорились с бандитами, сделали Котовского и Григорьева красными командирами. (Потом ликвидируют.)

Он всем всё давали, еще больше обещали, и в конце концов договаривались со всеми, кто оказывался им нужен в данный момент.

А разбив врага силами коалиции, предавали союзников по коалиции и били уже нового врага. Набрав силу, все меняли в своих интересах.

2. Большевики строили систему. Свою систему. Страшную систему террора, ВЧК и Северных Лагерей, партийных кампаний и распределительной системы. Но это была система. Большевистская Система позволяла использовать всех жителей России.

Коммунисты объявляли свои убеждения единственно правильными, единственно возможными и единственно научными. А тех, кто так не думал, расстреливали и принуждали. Любыми способами. И люди, которые вовсе не были коммунистами, начинали работать на их Систему.

Свои государственные системы создавали националы. Но у них-то как раз и были идеи, по силе сравнимые с коммунистической. Идею национальной независимости Финляндии и Грузии разделяли очень многие в этих странах. Перед лицом внешней опасности на эту идею начинали работать даже те, кого не очень волновал национализм. Не хочешь под большевиков? Бери винтовку!

В результате взяли винтовки очень многие финны, эстонцы и поляки. Самые сильные армии после Красной Армии — национальные армии. Красная Армия проиграла войны с прибалтами, финнами и поляками.

Некоммунистическая Россия постепенно разваливалась, доживала то, что люди наработали до 1914 года. А Советская Россия росла не по дням, а по часам, и развивалась.

До лета 1918 года Советскую республику можно было брать голыми руками. Пойди немцы или союзники на Москву силами трех добрых дивизий, и Советская Власть рухнула бы в одночасье. Пойди на Москву Деникин в октябре 1918 года теми силами, которыми он пошел только в октябре 1919 — и он, скорее всего, взял бы Москву.

Но уже к началу 1919 года армия Советской Республики превращается в грозную силу… К 1920 РСФСР уже не возьмешь ни белыми армиями, ни тремя дивизиями союзников.

3. Все понимают, что армия — это только часть страны. Можно погубить всю армию — но во имя страны и народа. Часть можно отдать во имя целого, но не целое же ради части.

Все думали, что Россия — это целое, а политики, армии и бронепоезда — это часть. Никто не захотел бы губить Россию ради самой замечательной армии: смысла нет никакого.

Красные строили свою Красную Армию для создания Земшарной Республики Советов. Большевики мыслили масштабами всего Земного шара… В таких масштабах Россия превращается вообще в малую часть целого.

Не случайно главным создателем Красной Армии оказался Лев Троцкий — рьяный интернационалист, самый убежденный сторонник Мировой Революции. Человек, абсолютно убежденный, что революция в России — только начало. «Чтобы выиграть Гражданскую войну, мы ограбили Россию», — откровенно признается он.

Та мера разорения, насилия, жестокости, перед чем остановятся любые другие политические силы, не остановит большевиков. Им не страшно губить Россию, потому что их родина — весь мир! Но в результате при большевиках Россия достигла пика своего могущества.

Глава 2. Виртуальности

Но в декабре 1917 — феврале 1918 года розовое правительство России оставалось возможно: забастовка Викжеля поддержала идею правительства из социал-демократов, эсеров и анархистов.

Было же у нас Учредительное Собрание, поющее «Интернационал». Могло быть и коалиционное социал-демократическое правительство.

Но и в 1918–1920 годах, уже в разгоревшейся Гражданской войне белые чисто в военном плане вполне могли победить. Несколько раз.

1. Вполне реален был поход Маннергейма на Петроград летом 1919 года. Для этого вполне достаточно было признать независимость Финляндии.

2. Вполне реален был захват Петрограда Юденичем осенью 1919 года. Собственно, взять Петроград мог бы уже Родзянко — стоило ему вести себя решительней и умнее.

Мог бы и Юденич. Для этого ему достаточно было не продолжать красивые и рыцарские традиции добровольческого движения. Нужно было брать власть железной рукой и делать то, что он считает нужным. Отстранить от командования явных пьянчуг и неумех, в первую очередь Родзянко и Ветренко.

3. Совершенно реален план барона Врангеля — кавалерийского рейда на Москву. Гарантировать что-то невозможно, но рейды Мамантова и Буденного показывают, насколько эффективны такие рейды в Гражданской войне.

Прими командование ВСЮР план Врангеля, и вполне возможно — в сентябре 1919 года терские казаки и конные добровольцы вошли бы в Первопрестольную.

4. Мог осуществиться даже конный рейд на Москву генерала Кутепова в октябре 1919 года. Он менее вероятен, чем рейд барона Врангеля: сил куда меньше. Но и он реален. Действительно — плюнуть на алкаша Май-Маевского, оборвать провод со штабом, и — вперед. Шанс невелик, но он есть.

5. Колчак должен был принять решения не военные, а политические. Те самые, которых он так избегал. Та же проблема и при взятии белыми Москвы. Взять-то ее можно… А что дальше? Повесить Ленина и Троцкого всегда приятно. Но ведь без политического решения наболевших вопросов сохраняются условия, порождающие Лениных и Троцких.