Ричард Длинные Руки – эрцгерцог - Гай Орловский

Я повернул Зайчика и направил его за пределы лагеря. Бобик весело помчался впереди, перепрыгивая через костры, повозки, обедающих воинов, пугая коней и время от времени оглядываясь: следуем тем же путем?

Боудеррия едет, как я рассмотрел, не поворачивая головы, вместе с отрядом и в то же время чуть в сторонке. Воины на нее поглядывают со смешанным выражением мужского интереса и трусости: тонкий стан и крупная грудь — хорошо, но широкая челюсть, к тому же вызывающе выдвинутая вперед, говорит о крутом и непокорном нраве, а кто из нас любит непокорных женщин? Только те, кто брешет, как попова собака.

Да и ростом Боудеррия с мужчину, а все мы предпочитаем нечто мелкое, чтобы наше тотальное превосходство чувствовалось сразу. Даже пышные волосы ухитрилась запихнуть под шлем, прямые широкие плечи открыты во всей красе, каждый невольно меряет взглядом и прикидывает смущенно, вдруг у самого поуже. Хоть не становись с такой рядом…

Небо из голубого вдруг стало насыщенно красным. Я поглядывал с опаской, до заката далеко, солнце только вскарабкалось в зенит, как же не люблю, когда что-то идет не так, как задумал, а по моей задумке оно встает на востоке и заходит на западе, но не сразу, а после долгого трудового дня и обязательных неторопливых циклов: утро — день — вечер…

Дорога бодро бежит по равнине, земля сухая, последний дождь прошел две недели тому, и трава страдает от жажды. Я невольно подумал, что в тысячном году вся Европа была покрыта сплошными лесами, как ни трудно в такое поверить. На редких полянах среди непролазной чащи жили люди, и эти поляны располагались на таких огромных расстояниях друг от друга, что для живущих там это и был весь мир, окруженный вечным и никогда не кончаемым лесом. Открытие еще где-то людей всегда бывало потрясением.

Здесь ситуация иная, леса давно отступили под натиском расплодившихся людей, которым понадобились места для пашен. Сейчас уже естественными границами остаются отвесные горы, где не отыскать тропки, бурные реки, где не найти брода, бескрайние топи, зыбучие пески.

Если укреплю власть, первым делом займусь дорогами, не дураков же лечить? Хорошие дороги еще больше укрепят мое положение и не дадут расползаться местным феодалам по вотчинам. Если, конечно, меня не доконает что-нить непредвиденное, как вот маги, например.

— Ненавижу непредвиденное, — пробормотал я. — Теперь наконец-то понимаю тех осторожных дураков, что всегда суетливо бормочут насчет последствий, которые могут стать ах-ах непредвиденными…

Разведчик Выползень, сэр Норберт характеризовал его как ловкача, который и луну с неба достанет, если его как следует раззадорить, прислушался, подъехал ближе.

— Что-то изволили, ваша светлость?

Я отмахнулся.

— Всего лишь государственные мысли вслух. Вернее, мысли крупного государственного деятеля. Это я, понял? Крупные все стремятся предвидеть, как теперь понимаю.

Он беспечно хохотнул:

— А особо крупные так и вовсе строят то, что хотят увидеть!

Я посмотрел на него остро, парень едет веселый и франтоватый, сам не замечает, что изрек умную мысль, что может стать афоризмом, если сегодня же не забудется.

— Хорошо сказано, — обронил я.

Он заулыбался, польщенный.

— Ваша светлость, — спросил он живо, — а что с народом Гандерсгейма? Я слышал мудрые слова, что при завоеваниях недостаточно оставлять покоренному населению его законы! Надо еще оставить его нравы. Народ всегда больше защищает свои нравы, чем свои законы.

Я нахмурился.

— Так приходится действовать, если завоевывают из политических соображений. Или экономических. Тогда обычаи более важны, чем законы, ибо именно от обычаев все законы и зависят. Но мы не для того пришли сюда…

Я замолчал, он спросил осторожно:

— А для… чего?

— Спроси у священников, — ответил я.

Он умолк, раздумывая, что же такое особое знают священники, а я с тревогой вспомнил, что хотя священники по большей части не покидают обоз, за исключением умеющих врачевать, но половину мы уже оставили в захваченных городах, где они спешно открывают церкви. Пока в подходящих по размерам зданиях, но предусмотрено строительство церквей, а кое-где замахиваются даже на соборы.

Как обычно, при отправке все были уверены, что священников берем слишком много, у них и в Сен-Мари работы выше головы, но оказалось, что уже недостает, а две трети Гандерсгейма еще не слышали стука копыт наших коней.

Сэр Норберт приблизился, Выползень тут же тактично отстал и затерялся среди других таких же особо отважных.

— Уже можете сказать, — спросил он осторожно, — куда держим путь?

Я кивком указал в сторону гор.

— К счастью, близко.

— Огры?

— Хуже, — ответил я.

Он помолчал, но, видя, что я еду в задумчивости, поинтересовался:

— А что может быть хуже огров?

— Люди, — ответил я. — Куда ограм до нас!.. А худшие из людей — маги. Особенно те, которые называют себя Великими.

Он заметно побледнел, перекрестился, плюнул через левое плечо. Я обронил мудро:

— А если через левое плечо плюнуть трижды, то вероятность, что получите по голове сзади, повышается в три раза.

Он сказал смущенно:

— Да вы такие страшные вещи говорите…

— Вы уже бивали Великих Магов, — напомнил я.

Он зябко передернул плечами.

— Как вспомню, так вздрогну. Даже не представлял, что с такой мощью столкнусь лоб в лоб.

— Сейчас будет еще проще, — заверил я.

— Поверить не могу!

— Великий Маг потерял свою силу, — заверил я. — По крайней мере, большую часть! И потому не в башне сейчас, а отступил в горы, куда мы едем.

— Запасное логово?

— Вы сказали очень точно, — ободрил я. — Он волк, загнанный волк. А мы добьем врага в его собственной норе.

Он тяжело вздохнул, но посмотрел на меня, выпрямился, слегка опустившиеся кончики усов сами по себе приподнялись и уставились острыми шильцами в небо.

— Я рад, — сказал он четко, — что вы с нами, сэр Ричард.

— Почему?

— Вероятность того, — сказал он, — что вернемся живыми, утроилась.

Я покачал головой.

— Обижаете. Это враг не вернется. Мы — вернемся. С полной победой!

Глава 6

Сьюманс только и сказал, что убежище Тиларета Стойкого в горах, а про древние города я сам наслышан, так что примерно догадываюсь, где нужно искать самостоятельного мага. Сьюманс не врал, когда сказал, что не знает, где Тиларет точно. Маги ревниво хранят секреты особенно друг от друга, каждый надеется когда-то достичь такой мощи, что всех остальных нагнет, как захочет.