Покушение на убийство - Тони Кент

– Нет, Роб. – Глубокому голосу Фергюсона не хватало уверенности. – Дверь была выбита. Внутри полный бардак. Нельзя было понять, куда он делся.

Маллен не ответил сразу, сдерживая свою ярость. Пока. Когда он наконец заговорил, его голос сохранял спокойствие:

– Значит, дверь была выбита, внутри полный бардак, а его самого и след простыл? – протянул он. – Не кажется ли тебе, что это выглядит так, как будто кто-то забрал его, Энди?

– Ага, похоже на то, Роб.

– А кем, по-твоему, этот кто-то был? Задумывался ли ты об этом? – Мурлыкающий голос Маллена сопровождался опасным взглядом. Он наслаждался тем, как неуютно было Фергюсону.

– Нет, не задумывался.

– Тебе не приходило в голову, что ему мог нанести визит Лиам Кейси? Что Кейси мог проследить Макгейла до Гранта и найти связь? Что гаденыш мог бы ответить на кое-какие вопросы? Это не приходило тебе в голову, Энди?

– Нет, Роб. Мне жаль.

– Жаль? Тебе, блин, жаль! – Внезапная громкость и свирепость голоса Маллена зашкаливали. От нуля до шестидесяти в одно мгновение. – Я сказал тебе, что Кейси был замешан. Ты знал, что его брат вернулся. Что они полезли в наши дела! Я дал тебе одно гребаное задание. Убедиться, что Грант не сможет проговориться. Ты даже этого не смог сделать правильно, ты, полудурок!

– Я сделал, как ты сказал, Роб. Клянусь. – Маллен яростно уставился на Фергюсона, который отчаянно пытался защищаться. – Я пошел к Гранту, как ты и сказал, но я опоздал. Я больше ничего не мог сделать.

Больше не было сказано ни слова. Пауза, последовавшая за ответом Фергюсона, длилась меньше секунды. Достаточно долго, чтобы он знал, что сейчас будет. Не достаточно долго, чтобы избежать этого. Фергюсон прирос к полу, когда Маллен вскочил со своего места, схватил тяжелую стеклянную пепельницу со стола и врезал ему в неприкрытый висок.

Первый удар сам по себе был достаточно жестоким, чтобы Фергюсон потерял сознание. Это не спасло его от того, что последовало дальше. Его грузное тело упало на пол с ужасным стуком. Оно так и оставалось бы лежать неподвижно, если бы Маллен на этом остановился, но он этого не сделал. Маллен схватил Фергюсона за взъерошенные черные волосы, поднял его беззащитную голову с прокуренного ковра и еще трижды ударил его той же пепельницей. Только когда стекло разбилось от силы ударов, он остановился.

Маллен, задыхаясь, выпрямился. Он сделал паузу, чтобы рассмотреть дело своих рук. На мгновение он, казалось, пришел в себя. На мгновение. Затем, без предупреждения, Маллен возобновил свое нападение и стал бить Фергюсона в живот, грудь и голову.

Тишина заполнила комнату, пока Маллен продолжал атаку. Тишина, рожденная из многолетнего опыта. Никто никогда не стал бы бросать вызов Маллену. Он знал, как и все они, что никто не смог бы с ним тягаться.

Маллен закончил свое нападение так же внезапно, как и начал его. Он откинул свои длинные сальные волосы с глаз и обратился к присутствующим:

– Вот к чему приводит самодовольство, – глубоко дыша, он указал на истекающий кровью полутруп в центре кабинета. – Но это лучше, чем то, что Лиам Кейси сделает с каждым из нас, если мы проиграем.

Скудное бормотание раздалось в толпе в знак согласия.

– Вы все что, глухие? – Маллен почувствовал, что его гнев снова вспыхивал. – У Кейси есть Грант. Этот засранец долго не продержится, и когда он сломается, Кейси узнает все. Он узнает, что мы погрязли в этом по уши, а потом он поймет, что есть только один способ сохранить этого своего братца в живых. Когда это произойдет, начнется гребаная война. Мы должны быть готовы.

На этот раз реакция была такой, которой он и хотел. В своих людях Маллен искал определенных навыков. Ум не был там на первом месте, а вот чувство опасности – да. Именно это и отражалось наконец на лицах присутствующих.

– Что вы хотите, чтобы мы сделали? – спросил Дермот Стивенсон, практически правая рука Маллена.

– Сначала я хочу, чтобы этот кусок дерьма скрылся из виду! – Маллен указал на Фергюсона. – Двое из вас пусть с ним разберутся. Остальные пойдут со мной. Нам нужно выяснить, что знает Кейси, и остановить это все до того, как оно начнется.

Когда двое мужчин двинулись к едва дышащему Фергюсону, Маллен вылетел в пустую бильярдную комнату с остальными.

Он владел зданием более пятнадцати лет. Долгий срок для оперативной базы, особенно такой известной. Но это было единственное место, где он чувствовал себя в полной безопасности, защищенным от угроз выбранной им профессии. Никто не посмел бы напасть на него здесь.

Это было самодовольство, о котором он вскоре пожалел.

На то, чтобы пройти через большой зал, нужно было полминуты. Всего пару секунд, чтобы спуститься по лестнице к главному входу. Маллен вышел в темную ночь и сразу почувствовал себя неуютно. Потребовалось время, чтобы понять почему.

Причиной был отсутствующий уличный фонарь. Каждую ночь в течение пятнадцати лет он освещал вход в бильярдный зал. То, что сегодня он не горел, могло ничего не значить. Или значить многое.

Маллен узнал правильный вариант еще до того, как его мозг его сформулировал. От удара огромной алюминиевой бейсбольной битой в правое колено Маллен рухнул на землю. Удар той же битой по голове своей внезапной силой заставил его застыть без чувств. Когда у него начало проясняться в голове, тротуар вокруг стал более четким.

Парни Маллена были наняты за свой размер и склонность к особой жестокости, но они были ошеломлены внезапным нападением. Оно длилось максимум пятнадцать секунд и оставило его лучших людей такими же неподвижными и избитыми, как Фергюсон.

Маллен не мог сказать, живы они или нет, и ему не дали шанса проверить. Вместо этого его схватили за волосы и десять метров протащили по улице. Наконец его – изломанного и истекающего кровью – бросили в кузов побитого «Форда Транзит».

Обычная бравада Маллена оставила его. Шок такое сделает с каждым. И все же он попытался подняться на ноги. Сбежать. Безнадежное усилие; его с грохотом отшвырнули обратно на пол вторым ударом по голове, на этот раз – кулаком, а не битой.

Пораженный ударом, он перекатился на четвереньки. Непроизвольные слезы текли по его щекам, пока он медленно восстанавливал свое самообладание. Смущение от того, что он позволил себе плакать, оказалось мучительнее любого удара.

Микроавтобус начал двигаться, что делало побег и спасение одинаково маловероятными.

Маллен сделал