Полудницы - Павел Владимирович Волчик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нужно передохнуть! – крикнул Дэн, когда затих очередной раскат грома.
Илий отрицательно покачал головой.
– Но почему?!
– Я уже говорил тебе, почему, – прохрипел доктор. – Мокрая крона может притянуть молнию.
Дэн машинально потянул Максима, бредущего по грязи, за руку, отчего мальчику пришлось перейти на бег.
– Эй! Больно! – пропищал он.
Дэн ослабил хватку. Он поднял лицо вверх, и ему показалось, что с него скоро начнет слезать кожа из-за этого ливня.
– Неужели молния ударит именно в то дерево, под которым мы…
Его последние слова потонули в чудовищном треске. Раскидистый одинокий дуб, метрах в десяти от них вдруг превратился в чернильный узор на ослепительно белом полотне. Дерево хрустнуло, разломилось надвое и на ветках заплясали оранжевые всполохи огня.
У Дэна отвисла челюсть. Максим высвободил руку и закрыл ладошками рот. Они посмотрели друг на друга то ли с восторгом, то ли с ужасом.
А Илий так и шел дальше, держа на руках девочку и тяжело ступая, словно не заметил молнии.
Снова холодные струи дождя на коже, снова стук капель по голове, снова скользкая жижа под ногами. Дэн шел, чувствуя, как вода смывает с него не только внешнюю пыль, но и меняет что-то внутри. Струйка за струйкой, она обнажала его настоящего. Спасти в одиночку всех и каждого – как красиво выглядел его замысел. Прыжок в бурную реку. Разведка в незнакомом лесу. И как все это по-ребячески глупо, сколько проблем доставило его спутникам.
А здесь, разве это геройство – часами шагать по грязи под монотонную, сводящую с ума музыку дождя? Да. Только так и выглядит истинный героизм.
Максим споткнулся и плюхнулся в грязь. Не заплакал, не издал ни звука и остался лежать ничком. Дэн не окликнул доктора, молча поднял мальчика, взял на руки и прижал к себе. Максим устало обнял его за шею, вздохнул. Дэн почувствовал внезапный прилив сил, второе дыхание. Он зашагал быстрее, шлепая по лужам.
Через триста шагов он забылся, и шел наугад, пока не заметил, что гроза медленно затихает, и ландшафт вокруг них меняется. Земля под ногами сделалась особенно рыхлой, холмы сгладились. Дэн долго вглядывался в ровные борозды в почве, пока не сообразил, что такие канавы мог сделать только трактор.
Он собирался окликнуть доктора, поднял голову и вдруг увидел вдалеке нечто вполне обычное, но казавшееся чудесным: невысокую башенку с крышей. Никогда в жизни Дэн не мог предположить, что старое кирпичное зернохранилище может так обрадовать его.
Он закричал что-то невнятное, Максим устало поднял голову, увидел одинокое здание посреди поля и заулыбался во весь рот.
– Домик! – тихо пробормотал он. – Домик, в котором мы спрячемся от дождя.
Когда они вошли в тускло освещенную тесную башенку, дождь продолжал лить, но шум его сделался глухим. Дэну казалось, что капли воды все еще падают на кожу. Он посмотрел на крышу и не обнаружил течи. Привычка, только и всего.
Максим сел на пол и, обхватив ноги, спрятал голову в колени. Следом зашли доктор с девочкой.
– Дэн, – позвал Илий, и в его голосе послышалась смертельная усталость. – Подержи Зарину.
Лицо доктора бледной луной замерло в сумраке. Под глазами легли глубокие тени. Дэн взял девочку на руки и почувствовал жар, исходивший от ее тела.
– Это не Зарина, – сказал парень.
– Что? – рассеянно переспросил Илий.
Он оперся спиной на стену и сполз вниз. Веки его закрылись, доктор глубоко задышал.
– Ничего, – тихо ответил Дэн. – Неважно.
На полу лежало немного соломы. Парень сел рядом с Илием – так было теплее, – обнял девочку и тоже начал клевать носом. Они давно уже ничего не ели, и в животе ныло от голода. Но это тоже было неважно. Сейчас можно поспать, и поспать не в грязи и не в луже, не под струями дождя, а на сухом, пусть и каменном, полу.
Сквозь дремоту парень почувствовал, как Максим устраивается рядом. Дождь все лил и лил, но больше ему до них не добраться. Кончилась его власть. Дэн провалился в сон и, как это часто с ним в последнее время случалось, не видел сновидений.
Он проснулся оттого, что свет падал ему на лицо. Дэн открыл глаза и увидел странную картину: алый прямоугольник горел на черном фоне. Парень поморгал и вспомнил, что они в старом зернохранилище. Рассветное небо, казалось, вливается в узкий дверной проем и заполняет их крохотное убежище. Редкие капли дождя падали у порога, разлетаясь радужными брызгами.
Дэн сел, разминая окаменевшие плечи, и оглянулся: дети не спали, доктор что-то тихо рассказывал им, и они вместе выкладывали соломинки в узор на каменном полу.
Парень поднялся, и они встретились с Илием взглядами. Доктор ничего не сказал, только слегка кивнул, и Дэн безошибочно понял по его лицу, что сегодня им снова предстоит долгий путь. Они будут нести на себе детей столько, сколько придется.
В эту секунду парень впервые за все путешествие ощутил себя взрослым. Теперь Илий относился к нему как к равному, доверял ему. Дэн обрадовался бы этому, если бы не ощутил вдруг весь груз возложенной на него ответственности – теперь от него, без преувеличений, зависели жизни двух детей. Парень слабо улыбнулся и подумал, что, наверное, быть взрослым не так уж круто, как он думал.
Утренний свет манил его наружу, он вышел из зернохранилища, подставил лицо легкому ветерку и пошел по полю. Свинцовые тучи еще висели на горизонте, но из-за ближайшего холма уже выглядывала багряная макушка солнца.
Дэн шел вперед, разминая онемевшие ноги, чувствуя, что одежда на нем все еще сырая после вчерашнего дождя. Голод теперь ощущался острее, и пройдя шагов двадцать, он остановился, поглаживая ноющий живот. Жаль, что на поле, где они оказались, ничего не растет.
Ему захотелось подняться на холм и немного согреться в лучах рассветного солнца. Но не дойдя и десяти шагов до подножия, парень остановился. На кроваво-красном небе начала медленно вырастать темная фигура. Сначала показалась большая голова, за ней плечи и туловище. Затрепетали на ветру полы черного балахона. Наконец исполинская фигура достигла вершины, и одновременно с этим солнце начало менять багряный цвет на золотой. Чудовище на холме ослепительно ярко заблестело.
«Смерть», – одними губами прошептал Дэн, не в силах отвести глаз от ужасного существа, стоящего на холме.
И тогда еще более страшная мысль поразила его. Что, если перед ним Самая Главная Полудница – чудовищного
