Король-Демон - Кристофер Банч

— Разве у негаретов нет верховного вождя?

— Разумеется, есть. Король Байран.

— Нет, я имею в виду единого предводителя из вашей же среды!

— Зачем он нам нужен? В каждом нашем городе есть кантибе, мэр Его выбирают на городском риете. В последнее время король повадился присылать в наши города своих наместников, чтобы они защищали интересы Майсира.

— И как вы к этому относитесь?

Бакр начал было что-то говорить, но вовремя спохватился.

— Конечно, хорошо. Мы же преданные слуги короля Байрана. — Он хитро усмехнулся. — Ну а если наместник придется нам не по душе, просто поразительно, какие жуткие вещи могут случиться с майсирским шамом, если ему, например, вздумается прогуляться ночью по берегу реки. Пока что всякий раз, когда происходило подобное прискорбное событие, преемник несчастного оказывался гораздо более благоразумным.

— По крайней мере в части прогулок по берегу реки, — уточнил я.

Мы спустились с гор в суэби. Как и описывали ее путешественники, бескрайняя равнина простиралась, покуда хватало глаз. Но это была не ровная пустыня. Подобное заблуждение могло привести опрометчивых к гибели. Суэби пересекают многочисленные овраги и балки, где запросто может устроить засаду отряд бандитов или кавалерийский эскадрон.

Местность бывает то засушливой, то заболоченной, и путнику приходится тщательно выбирать дорогу, чтобы не утонуть и не завязнуть в болоте. Порой встречаются небольшие леса, но в них нет высоких сосен и тропических деревьев джунглей Нумантии. Здесь все деревья невысокие, с кривыми, изогнутыми ветвями, с густым подлеском. И еще в суэби постоянно дует ветер — иногда он что-то нежно напевает, обещая неведомые чудеса, иногда яростно ревет.

Я влюбился в суэби с первого взгляда, особенно в ее бесконечные просторы, более величественные, чем все то, что мне доводилось видеть, и манящее небо над головой. Кое-кого из моих людей, наоборот, суэби сделала дерганым и излишне осторожным. Курти стал пугливым как никогда, но чего он опасался, он и сам не мог сказать. По крайней мере на одного человека, на капитана Ласту, эта бескрайняя равнина навевала ужас. Но поскольку бывалый солдат был человек храбрый, он заговорил об этом лишь однажды, когда мы рассуждали о причудливых формах облаков. Вздрогнув, Ласта вдруг хрипло пробормотал, что ему кажется, будто на одном из них сидит демон, выжидая, чтобы напасть на ничего не подозревающего солдата, — так же ястреб высматривает снующую по земле мышь.

Пройдет совсем немного времени, и суэби и небо над ней наполнят подобным страхом сердца многих нумантийцев. А в небе будут кружить стаи ястребов, несущих смерть бедным мышам.

По мере того как мы продвигались дальше к югу, становилось все холоднее.

Мы остановились на берегу большой реки. Вдоль берега белела тонкая кромка льда, изо рта вырывался пар.

Иллей взобрался на плоский камень футах в пятидесяти от берега. Река в этом месте была шириной не меньше мили, тут и там течение нанесло песчаные отмели.

— Бросай — вдруг крикнул колдун, указывая на то, что я принял лишь за барашек на воде.

Подчинившись, я что есть силы бросил длинный гарпун. Водная гладь словно взорвалась, и у самой поверхности показалась огромная серая тень, извивающаяся, словно змея. На мгновение в воздухе мелькнула злобная морда с усами и хищными зубами. Мой гарпун глубоко зацепил гигантскую рыбину за жабры.

— Она у нас в руках! — пронзительно вскрикнул Ил-лей.

— Держите ее крепко, — приказал Бакр.

Воины, державшие конец веревки, подбежали к ближайшему дереву и несколько раз обмотали ее вокруг ствола.

Громадная рыбина натянула веревку, и дерево согнулось пополам. Рыбина выпрыгнула из воды, и я ахнул, увидев, какая же она огромная, не меньше тридцати футов в длину. Нырнув, речное чудовище поплыло вниз по течению, пытаясь вытащить из тела гарпун или оборвать веревку. Все было тщетно. Рыбина отчаянно металась из стороны в сторону, изо всех сил стараясь освободиться, и наконец всплыла кверху брюхом.

Негареты с радостными криками вытащили мертвую добычу на берег.

Я повернулся к Бакру.

— Ты оказал мне большую честь, — сказал я, — позволив бросить гарпун.

Йедаз кивнул.

— Ты и твои люди были нам добрыми спутниками. С вами было приятно путешествовать. Мы лишь хотели частично расплатиться за оказанную нам честь.

— Благодарю тебя, йедаз Бакр, — учтиво поклонился я.

— Хватит нести вздор. Нам нужно почистить и выпотрошить рыбу. На это уйдет полночи, и мы с головы до ног перепачкаемся в рыбьих кишках.

Бакру, как и мне, было неловко от этого проявления чувств.

Молния разорвала небо от края до края; гром был такой силы, будто боги уронили гигантскую каменную чашу. Мы с Карьяном вышли за пределы лагеря, чтобы прогуляться после вечерней трапезы. Позади нас остались огни угасающих костров и смутно белеющие шатры. Я был погружен в размышления, но вдруг очнулся, услышав голос Карьяна.

— Знаете, а по мне было бы неплохо жить так все время.

Я заморгал, возвращаясь в настоящее. Мой ординарец успел познакомиться со стройной молодой женщиной, вдовой, одних с ним лет, как мне сказали — лучшим воином ланкса.

— Ты хочешь сказать, так, как живут негареты? Карьян кивнул.

— Совсем неплохо, — согласился я. — Ни рабов, ни господ. Не нужно день за днем выполнять одну и ту же нудную работу. Охота, рыбалка, езда верхом — есть вещи гораздо хуже, чем такая жизнь.

— Наверное, цивилизация не идет мне на пользу, — заметил Карьян. Сквозь густую бороду сверкнули в улыбке его белые зубы. — Так что, трибун, обращайтесь со мной хорошо. А то однажды присвоите мне очередной чин или сделаете еще какую-нибудь гадость — и ищи ветра в поле.

— Тебе придется бежать быстро, — усмехнулся я. — А то ведь я могу и догнать.

На следующее утро мы увидели у горизонта пелену дыма. Еще через день мы въехали в Осви, и настала пора прощаться с негаретами.

Глава 17

АЛЕГРИЯ

Осви, казалось, состоял из двух городов — одного довольно опрятного, по меркам приграничных поселений, другого убогого, с давно не крашенными стенами. Две половины разделяла центральная улица, очень широкая и очень грязная. Сперва я решил, что с одной стороны живут люди состоятельные, а с другой — бедняки, но Бакр мне все объяснил.

— На этой стороне живут торговцы и все те, кто ради внешней чистоты лезет из кожи вон. На противоположной... негареты, больше заботящиеся о чистоте души и тела, к тому же старающиеся как можно меньше времени проводить за городскими стенами.

Красноречивым свидетельством царящей в мире несправедливости было то, что с половины негаретов доносились музыка и смех, в то время как майсирские торговцы были хмурые и угрюмые.