Время своих войн-1 - Александр Грог

   Раньше такое было: похволя продаешь, а хуля покупаешь. И словно враз все переменилось. Теперь наоборот. Хулишь, чтобы оправдать продажу. Родину хулишь, землю свою, быт, честь, долг. Нахваливаешь же дешевый прикуп от продажи: запиндостский образ жизни. А суть вычленить - готов все спустить в унитаз. Себя уже спустил. В фарфоровый ли, золоченый, в затейливую либералистско-демосратическую дыру - да как бы она не представлялась! - а спустил! И всяк способный думать - в мыслях своих, вслух, так формируя, иначе ли, но смыслом общим, слово в слово, повторял сказанное каким-то сетевым злым философом: "СССР разрушили педерасты. Они пообещали, что жить от этого всем станет лучше. Однако жить всем стало только хуже, а лучше стало лишь педерастам. Но СССР теперь не вернуть, а от педерастов теперь не избавиться..."

   Предвидеть - одно, а предупреждать - совсем другое. Толмач при провидце более важная персона. Извилина - провидец, Федя - его толмач. Потому и молчит (так ему теперь кажется), озвучивать - значит - приближать! Феде не хочется приближать то, что неизбежно должно случиться...

   Правду не просто глотать, правду не просто и выговаривать - бывает, колом становится поперек глотки. Она такая, она не переваривается, жрет и жжет изнутри. Говорить то, что думаешь - роскошь. Говорить, веря в то, что говоришь - непростительно.

   Сергей-Извилина привык обращаться к Феде словно к самому себе, не ожидая ответа. Легче мыслить разговаривая - это мысль притормаживает, не дает ей нестись галопом по бездорожью. Ведя беседу Извилина отдыхает от самого себя.

   И только Седой разглядел, что Молчун, найдя ли в Извилине собственную странность, ее иной полюс, отныне до самой макушки заряжен личной преданностью не идее и даже не группе, а конкретному человеку...

   Федя больше всего на свете любит дождь, не простой - особый, что случается после "тропического часа" - вселенский потоп. Федя помнит как в начале 90-х в такой же дождь, что случился в Москве, Извилина рвался на крышу, а он его не пускал. Потом здесь же на чердаке пытался упасть на нож. Схватились... Держали друг друга за руки так крепко, что кровь выступила из под ногтей. Извилина обмяк - дал себя увести и уснул. По утру либо ничего не помнил, либо волевым усилием отрезал этот кусок жизни и сшил края. Извилина умел такое - забыть! - напрочь, словно положить в спецхран, захлопнуть дверку, потерять код и ключ... Вроде Наума Рабисмана, набросавшего знаменитое эссе, который никогда не был в Хайфе, хотя и указывал ее местом своего проживания, более того, не был ни Наумом, ни Рабисманом, но умел видеть, сопереживать, хорошо знал историю (в том числе скрытую с общих глаз) и племя, в котором вращался...

   --------

   ВВОДНЫЕ (аналитический отдел - информационное эссе):

   МИР УСТАЛ ОТ ЕВРЕЙСТВА

   "...Не стоит обманываться малочисленностью еврейской нации, чей процент по отношению к населению планеты действительно ничтожен. В сфере идеологии ее вес не просто значителен, он определяющ. Что противопоставить ее мощи сегодня после увядания христианской церкви, крушения национал-социалистической идеи и распада коммунистического общества не ясно. Именно поэтому так ярко вспыхнула звезда Сиона, озарившая человечеству дорогу в ХХI век, затмившая остальные солнца.

   Правда о евреях - это правда голого короля, секрет полишинеля. Из века в век, на бесчисленных языках склоняют один и тот же "народ среди народов", им восторгаются, перед ним заискивают, его истребляют. От Испании до Бухары, от Нерона и Хмельницкого до Гитлера и Арафата. Сколь различны сошедшие со сцены вавилоняне, персы, римляне, готы, византийцы, однако их единодушие в этом вопросе поразительно. Исповедями антисемитов исписаны тома, антисемитизм - субстанция не привнесенная, не надуманная, его питают собственные глаза. Но из него умело извлекается выгода. Имидж гонимых давно приватизирован: вся история еврейства - это история антисемитизма. Из египетского и вавилонского плена, через римское ярмо и средневековые гетто, через погромы украинских местечек и "дело Дрейфуса", из-за черты оседлости к холокосту и арабской экспансии лежит путь униженных скитальцев. Их исход кажется вечным - из поколения в поколение, из века в век слушается одно и то же дело: "Мир против евреев". "Плач сынов Сиона" - привычное выражение, "плач сынов Швеции, Бельгии или Мавритании" режет слух. Пример уникальный, когда образ, сформированный Книгой, предопределил как отношение к целому народу, так и его собственное поведение, вылившееся в то, чтобы с тысячелетней инерцией исполнять прихоти Талмудической режиссуры. Это уже в крови: гои всесильны, еврей только бедный. Таков естественный Ответ на искусственный Вызов. Но истина глубже. Роль беззащитного выгодна. Каждый ощущает жестокий оскал мира, каждый мечтает стать ребенком, которому позволено капризничать. И евреи первыми осознали это, присвоив амплуа страдальцев, средоточия вселенских скорбей. Они узурпировали роль если не мировых детей, то мировых пасынков. Жалость и сочувствие. Что может быть прекраснее идеи гонимого Бога? Нет ничего возвышеннее покаяния, но нет и более удобной почвы для спекуляций. У библейского народа практика революционных интриг восходит к Паралипоменонам и Книге Есфири.

   Избранность евреев налицо, но от Бога ли она? Религиозное рвение последователей Моисеева закона, жертвенность зелотов и плач иерусалимских пророков постепенно превратились в неприличное стремление стать совладетелями князя мира сего. Самозванные, в миропорядке евреи присвоили роль посредников: между производителем и потребителем, событием и интерпретацией, человеком и правом, человечеством и Богом. Они - торговцы, газетчики, юристы, богословы. Ныне еврейская цензура определяет кому быть, а кому не быть, вершит прошлое, фильтрует настоящее, рисует будущее. Ученые-этнологи, имевшие неосторожность назвать еврейский этнос химерическим образованием, изымаются из истории науки. Провокации, забалтывание, высмеивание и забвение - приемы из арсенала восточных хитростей. Всеми правдами и неправдами, всеми рычагами демократических технологий евреи добились, что сегодня тема их власти стала дурным тоном, заставляя держать язык за зубами, они запретили вести разговоры о себе в непредвзятом ключе. В организме человечества евреи играют роль тромбов, контролирующих, направляющих, искажающих информационные потоки. Освоив поле коммуникационных связей, они получили возможность осуществлять селекцию, отбор, духовный геноцид. СМИ всего мира на разные голоса поют "Славься, Израиль!", приковывая внимание к одной-единственной теме, соперничая в изощренности од библейскому народу. Все знают, какому переселенцу на правом берегу Иордана отдавили ногу, о происходящем в миллиардных Китае и Индии не подозревает никто. Если американцы - нация бизнесменов, немцы - звероподобная нация, то евреи - нация вампиров. Их нельзя убедить, умолить, усовестить. На информационном поле их невозможно переиграть. Это их вотчина. Они понимают только силу. Их изворотливость продиктована трусостью, приспосабливаемость - страхом. Это оборотные стороны еврейской души. На войне евреи исчезают, в бой идут немцы, испанцы, русские, зато потом мифотворческая машина героизирует именно евреев. Под видом общечеловеческих евреи насаждают свои ценности, навязывают правила игры, по которым они непобедимы. Можно веками разглагольствовать о космополитизме, гражданах мира, братстве людей - еврей всегда знает, что он - еврей, а остальные - гои. И к ним веками взывающие к жалости евреи беспощадны. Будь то палестинцы, греки или филистимляне. Неудивительно, что такая политика периодически разражается мировой интифадой.

   Ветхозаветный Бог запретил ростовщичество. Фома Аквинский, определял жажду наживы как turpitudo: Не было ни одного отца Церкви, который бы не осудил корыстолюбия. Деньги - изобретение дьявола, считало Средневековье, необходимое зло, радоваться которому безнравственно. С той поры, когда деньги приобрели самостоятельную ценность, а нажива стала двигателем прогресса, уже не требуется пышная генеалогия, глубокие знания, воинская доблесть, уже не нужно владеть словом или мечом - почет гарантирует ассигнованная бумага. Наша цивилизация золотого тельца очень выгодна малому народу, который чувствует себя в ней, как рыба в воде. Ведь уже среди древних обществ, с установкой индивида превзойти окружающих, страсть к обогащению выделяла семитов. Маркс писал, что бог евреев - золото, они так и не вышли из пустыни, так и сидят, поклоняясь золотому тельцу. Грех скупости, проказа корыстолюбия, скверна ростовщничества, банковские кумирни тысячелетиями сопровождают детей Израиля. Сегодня нас пытаются уверить, что мир всегда славил золотого идола, что люди во все времена гибли за металл. С больной головы перекладывают на здоровую, врожденными пороками мажут чужих предков. Люди всегда гибли за идеи, евреи - за идею золота. Скромность не их качество. Если не ударить по рукам, еврей обязательно возьмет. И будет открыто глумиться. Таков их поведенческий стереотип, их этническая установка, восходящая корнями к религиозной замкнутости. Еще Гиббон, переадресовывая упрек древних, снисходительных к чужим суевериям, считал, что нетерпимость иудеев справедливо вызывает презрение и смех.