Запретный район - Майкл Маршалл

Теперь-то меня, конечно, не слишком волнует то, каким я был в юности, не слишком заботят идеи, владевшие молодым мною, и мне очень хотелось бы вернуть назад то, что он сделал, не найти то, что он нашел. Но это невозможно. Что я сделал, то и сделал, я такой, каким я стал. Да, таким вот я был когда-то, вроде тех тинейджеров, что мечтают стать рок-звездами, вроде тех мальчишек, которые никогда ни в кого не стреляли, так чтобы чьи-то мозги забрызгали им все лицо, чьи пальчики были чистыми, маленькими и теплыми и чувствовали себя в полной безопасности, пребывая в папиной ладони. Всем этим когда-то был я, и все они все еще где-то там, стоят одиноко, как потерянные, в неясных сумерках. Но найти их я не могу. Не могу, потому что они прячутся, когда я пытаюсь их отыскать. Прячутся от меня. Они не желают со мной знаться, потому что знают, что на самом деле там никого нет.

Ох, черт бы меня побрал, забудьте все, что я еще вам скажу, не обращайте на это внимания. Я сейчас не в себе. Или, может, наоборот, как раз в себе. Это было так давно, что я уже почти ничего не помню. Чем больше узнаешь человека, тем больше обнаруживаешь в нем неприятных черт, которые вам не нравятся. А если удастся узнать его как следует, вы начинаете его ненавидеть.

А кто знает меня лучше, чем кто-либо другой?

Рейф знает.

У меня не было особых надежд на то, что ребят из РАЦД надолго собьет с толку эта старая, как мир, уловка с дыркой в потолке. Топая вверх по трем лестничным пролетам и прилагая все силы, чтобы двигаться побыстрее, я очень надеялся, что Шелби во второй раз в жизни прилетит раньше, чем обещала.

Пусть милая Шелби выйдет замуж за самого наименее скучного, наименее глупого и наиболее знаменитого врача, адвоката или дантиста ее поколения! Пусть их вечерние приемы будут самыми великолепными и эксклюзивными суаре[11], какие когда-либо устраивались в Брэндфилде, и пусть у них будет собственный гольф-клуб, созданный исключительно для них, в котором они будут единственными членами!

Она уже была там, вот что я хотел сказать.

Пока я преодолевал последний лестничный пролет, прыгая через две ступеньки и ощущая, как меня тянет назад и шатает под весом моего потерявшего сознание Деятеля, то услышал грохот распахнувшейся внизу двери. Они увидели прорезанную в потолке дыру. Или это Невилл меня им заложил, что гораздо более вероятно. Я вообще-то даже надеялся, что он настучит им: таким образом и у него, и у его жены будет шанс не пострадать от моих выходок.

Когда я высыпался на крышу и увидел Шелби, выглядывающую из своего гелипортера, – она просто отлично смотрелась, вся такая хорошенькая и спокойная, освещенная неярким светом с панели приборов, – то почувствовал, как меня окатила волна облегчения, словно меня поцеловал цветок. Я дотащился почти до самого гелипортера, остановился футах в десяти от него и как можно осторожнее спустил Элкленда с плеч. Это было проделано не слишком бережно, и он издал тихий стон, первый с того момента, как мы покинули квартиру. Я подтащил его к гелипортеру и звучно поцеловал Шелби в щечку. Она покраснела и искоса поглядела на меня.

– Ну, привет, – сказала она.

– Шелби, знаешь что? – заявил я. – Я всегда счастлив тебя видеть. Это всегда для меня огромная радость, всегда! Однако сегодня – а я сейчас имею в виду моменты, когда встречался с тобой, скажем так, в твоем профессиональном качестве, – я гораздо более рад и счастлив, чем когда-либо прежде.

– Старк, кончай!

– Нет слов, чтобы выразить мою радость. Таких вообще, наверное, не существует. У меня есть словарь, и я искал в нем. Я должен написать тебе картину, вырубить статую или, возможно, попытаться выразить свои чувства с помощью импровизированного танца свободной формы.

– Старк, ты трепло, – сказала она. – И хотя это очень милый, просто очаровательный треп и я вовсе не желаю, чтобы ты обязательно останавливался, однако, может быть, тебе лучше будет трепаться в воздухе?

– Ты абсолютно права! – заявил я и завертел головой и всем телом, принимая полсотни разных положений в стремлении уместить моего бесчувственного Деятеля и самого себя на одном сиденье. Пришлось крепко ухватиться одной рукой за центральную консоль, поместить одну ногу рядом с Шелби, а другой приподнять и подпихнуть Элкленда к себе. Я устал еще до того, как полностью уселся, но это был единственный способ там разместиться.

В ту секунду, когда я наконец устроился, дверь, выходящая на крышу, открылась, и оттуда вывалились разом трое людей РАЦД. У одного костюм был в крови. Следом за ними выскочил еще один. Все они одновременно заорали на меня, а двое упали на колени и прицелились. Третий, кажется, пытался их остановить – уж не знаю, по какой причине, – но это было все равно, что мочиться против ветра.

– Ух ты! – сказала Шелби и сморщила свой изящный маленький носик. – Какие они агрессивные! Думаю, нам лучше свалить отсюда. – И она изящным жестом врезала по рычагу управления, и мы еще раз были вознаграждены видом и свистом пуль, пролетающих непосредственно под нами, тогда как сами мы стремительно взмыли в воздух. Если кому-то понадобится экстремально-компетентный водила для того, чтобы быстро откуда-то смыться, да к тому же еще имеющий самые близкие дружеские отношения с метрдотелями самых престижных заведений Брэндфилда и его окрестностей, без малейших колебаний рекомендую вам Шелби.

Элкленд при этом ускоренном старте опасно завалился вбок, и мне снова пришлось выполнять эти упражнения по подхватыванию и втягиванию его обратно на место. Когда Шелби подняла гелипортер на пятьдесят футов над крышей, я обхватил Элкленда ногой и прижал его рукой к спинке сиденья. Гелипортер перешел в горизонтальный полет, и мы понеслись вперед сквозь град пуль – это был настоящий град, только летел он снизу вверх и очень быстро. Легко и точно манипулируя своими наманикюренными пальчиками, Шелби выписывала в воздухе настоящие фигуры высшего пилотажа, явно не слишком стараясь уйти от пуль, а просто не давая противнику прицелиться поточнее. Элкленд вдруг застонал, и я сконцентрировался на удержании его тела и пригнул голову под свист встречного ветра и пролетающих пуль.

Гелипортер меж тем набрал скорость, и через несколько долгих секунд мы вышли из зоны досягаемости и понеслись дальше, вспарывая холодный воздух. Я оглянулся назад и увидел, что они все еще стреляют в нас – это теперь были лишь едва заметные вспышки в темноте.

– Куда? – напряженным тоном спросила Шелби.

– Давай в Звук, – ответил я, тяжело дыша. – И возьми повыше. Батареи хорошо заряжены?

– Под завязку, – ответила она и улыбнулась. – Мне отчего-то казалось, что я, вероятно, очень скоро снова с тобой повстречаюсь. Батареи заряжены по максимуму.