Звёзды героев - Сергей Вольнов

– Проклятие! Долбаный камень! – позволил себе выругаться офицер на том конце линии связи. – Всё понял. Держитесь, высылаем «мясовоз». Но вам придётся оставаться в облаках до завершения боя. Тут плотный огонь, транспорт два раза через него не проскочит.

– Принято. Жду… – ответила Лана и, вдруг почувствовав спиной чей-то взгляд, вскинула оружие и резко обернулась.

Прямо над нею, на самом краю кратера, стояло большое серое животное, покрытое крупной чешуёй. Внешне оно напоминало статую гибрида львицы и волка, высеченную из камня. Но это была не статуя. Зверь пристально смотрел на человека своими бесцветными, «слепошарыми» глазами и очень медленно приближался. Огромные острые когти легко впивались в скальную породу, как ножи во влажную глинистую почву. Весь вид каменного зверя говорил о том, что он готовится к прыжку. Самым ужасным в этой ситуации было то, что животное ни в коем случае не было живым в том же смысле, как Лана, например. Мать-природа к этому своему порождению питала куда большую любовь, поэтому уберегла его от заболевания очень уязвимой и быстротечной биологической формой жизни.

За долю секунды в голове Ланы пронеслись возможные варианты дальнейших событий. «Шваркнуть плазмой в морду и бежать? Завалить мощность до предела и жечь этой нежити глаза, пока не расплавятся? Они вообще плавятся? На свой страх и риск решиться наконец-то проколоть пространство и прыгать-убегать, пока не эвакуируют. Но засекут ведь, засекут невероятные, скачкообразные перемещения сигнала передатчика. Тогда уж сразу – шагнуть прямо на капитанский мостик крейсера. И что дальше? Обречь себя на недолгую жизнь в лабораториях Организации в качестве подопытной крысы? Или…»

Лана закрыла глаза, набрала полную грудь воздуха, задержала дыхание и сняла шлем. Когда её глаза вновь открылись, на каменного зверя уже смотрела не особь биовида человек. В глазах этого нового существа вибрировало и вырывалось наружу нечто нематериальное, неопределимое, но ощутимое каждой частичкой любого, на кого направлен этот взор. Человек бы свои ощущения описал как густую солянку из первобытного сковывающего ужаса, растерянности и ощущения концентрации колоссальной силы, превратившей окружающее пространство в нечто твёрдое и непроницаемое. Словно огромная небесная кувалда зависла над головой, готовая обрушиться в любую секунду и превратить тело в кровавую кашу. Человек бы тотчас понял, что ему ни за что не выйти победителем в этой схватке, и опрометью бежал бы прочь.

Что сейчас ощутил каменный зверь, было неизвестно. Но он замер на миг и перестал сокращать расстояние, разделявшее их. Вместо этого он пошёл по кругу, огибая врага и также пристально смотря в ответ. Его противница неожиданно ощутила тревогу и следом за ней тот букет чувств, что должен был сейчас ощутить сам зверь. Тот же ужас, ту же растерянность и ту же вязкую вибрацию пространства под напряжением невидимой силы и многое другое, что описать обычными словами невозможно.

Это существо перед нею было настоящим воином. Но не просто хорошим солдатом или искусным охотником. Именно Воином, какими не рождаются, но становятся. Постепенно, пройдя длительное обучение и закалку в таких сражениях, в которых уцелевают единицы из многих миллиардов самых-самых достойных. До этого момента Искательница Пути считала, что быть истинным воином может лишь существо, наделённое жизнью и разумом. Но сейчас перед ней оказалось нечто-некто, жизнью и разумом в обычном понимании не обладающее. Она это чувствовала, и неведомый ранее страх иголками впивался во всё тело её, просачивался внутрь, растворяясь в крови. Даже разбудив в себе дремавшую силу, было бы совершенно опрометчиво считать этого противника слабым…

Вдруг пробуждающемуся сверхчеловеку показалось, что в голове натянутые до предела струны сознания басовито, угрожающе загудели и все лопнули в одночасье. И в тот же миг страх и неуверенность стали уменьшаться, вытесняемые чем-то необъятным, схожим с бездонной, бесконечной чернотой самого космоса. Но это, распухающее внутри, было отнюдь не пустотой, даже наоборот – ощущалось некоей надежнейшей материальностью, самой сутью мироздания. «Что было раньше, вакуум или звёзды, курица или яйца?» – этот извечный вопрос тихим эхом пролетел в сознании и тут же рассеялся, исчез где-то под спудом, в подсознании. Там, где и сохраняются до поры истинные силы разума…

Лапы каменного зверя задрожали, и он, издав ужасающе-ревущий низкочастотный рык, подпрыгнул, в полёте развернулся, приземлился… и умчался прочь от кратера. Ничего не понимающая, можно сказать, растерявшаяся, живая противница ещё достаточно долго стояла, не понимая, что с ней случилось, что вот это сейчас перед ней было и куда оно делось… Она даже не сразу поняла, что раздражающий звук, долбящий долотом её опустевшую, почти полностью избавившуюся от мыслей голову, ничто иное, как голос офицера связи рейдера Организации.

– …скатель два-два-семь-один-восемь-девять, отвечайте! Отвечайте!! – ещё раз крикнул голос и, забыв отключить связь, добавил тише: – Капитан, не вижу смысла орать дальше, кажется, мы опоздали…

– Не дождётесь, крылатые! Я живая, при памяти и жду! Забирайте меня отсюда! – завопила девушка, вернувшись в себя.

– Ну, слава мегатонным боеголовкам, ух-х! – шумно выдохнул в эфир связист. – Ищейка! Не знаю, что случилось, но мы потеряли сигнал личного маяка. Уже думали, что и тебя потеряли. Сейчас всё в норме, «мясовоз» уже в атмосфере, жди на месте…

Дальнейшие слова утонули в рёве двигателей челнока звёздного десанта, который завис прямо над Ланой. Тёртые, опытные десантники предпочитали старые, проверенные средства. Никакой гравиплатформы. Сугубая, зримая материальность. Толстый канат лебёдки эвакуатора с набором карабинов и небольшой площадкой на конце стремительно опустился на дно кратера и так же стремительно всосался обратно в чрево корабля. Но за эти несколько секунд искательница успела заметить, что вокруг кратера застыли ещё несколько каменных зверей. Они провожали её взглядами.

И, по всей видимости, стояли там давно, наблюдая за поединком человека и одного из своих. Напади они все вместе – этот кратер стал бы для человека последним пристанищем скорей всего. Не факт, что помогло бы даже внезапное обретение способности биться в полную силу. Почему они этого не сделали, для Ланы так и осталось загадкой. Из доступной жертвы она вдруг превратилась для них в неприкосновенность, в табу. Как еда она их с самого начала не интересовала, они питаются не материей, а энергией, но устранить чужеродную для них форму существования каменные явились. И уже здесь, на месте, сочли неустранимой…

Спустя некоторое время, когда бой на орбите закончился и челнок десанта вернулся на борт крейсера, Лана проследовала в ходовую рубку, чтобы, как это предусмотрено уставом, стандартно отчитаться перед старшим офицером корабля. И каково было её изумление, когда в капитане крейсера, стоявшем перед объёмной проекцией звёздной карты, она узнала…

– Это ты… – Женщина растерянно улыбнулась, и румянец смущения проступил на её щёках.

– А кого ты ожидала увидеть? – Главный на корабле, с адмиральской «ракеткой» на воротнике, тоже улыбнулся и посмотрел на неё каким-то… хитрым, что ли, взглядом. – Ты всё не меняешься, Лана. Какой была егозой, отважно нырявшей в океан неприятностей и выныривавшей из него сухой, такой и осталась.

– Простите, мы что… знакомы? – спросила искательница удивлённо, но тут же в глазах её проскочила слабая искорка узнавания; просто она ещё не могла поверить в то, что догадка может оказаться верной.

– Да-а, быстро ты забыла своего молочного братика. – Капитан сделал паузу, наблюдая за медленно отвисающей челюстью спасённой разведчицы космоса, и добавил: – Данилка, Данилка, и не сомневайся… Это же я тебя всю жизнь ищу. Вот нашёл.

Все присутствующие в рубке свидетели встречи, растерянно слушавшие этот диалог, вздрогнули от неожиданности, потому что старший лейтенант Лана Светолов, четырёхзвёздочная искательница два-два-семь-один-восемь-девять, пронзительно взвизгнула от радости и прыгнула на их капитана, обхватила руками-ногами, как обезьянка, и, казалось, с этой секунды задалась единственной целью жизни – зацеловать его насмерть. Адмирал не устоял на ногах под столь стремительным напором чувств и рухнул рядом с тактическим столом. Тем, кто продолжал видеть, что там под столом творится, довелось стать свидетелями ответного крепчайшего объятия.

Часть вторая

Вечная память

«Песнь о тебе будет жить и тогда, когда всё ныне живущее станет пылью».

Да, всё-таки мы, живые разумные, патологически дерзкие! Надо быть неисправимо оптимистичным существом, чтобы отваживаться на подобные формулировки, имея срок жизни, по вселенским масштабам не тянущий даже на какую-нибудь наносекунду.