Путь слез - Дэвид Бейкер

– Я помню, что отец как-то показывали мне охотника, – сказал Хайнц.

– Верно, Хайнц, а охотник у нас зовется Орионом. Боюсь, он сейчас отсыпается на темной стороне неба, но скоро ему подойдет время встать и показаться нам. Слабая память не позволяет мне найти все остальные частицы Божьей повести. Помню, есть еще созвездие Близнецов, что на древнем наречии означает «Христос-Царь». Теперь посмотрите к северу и ближе к земле: те яркие звезды составляют часть Л…

– Я знаю! – воскликнула Фрида. Это же Лев.

– Правильно! На месте сердца у него сверкает Регулус, а серповидное созвездие очерчивают голову. Лев замыкает круг и возвращает нас к началу, ибо хвост Льва прикасается к Деве. Лев, конечно же, – это Лев колена Иудина.

Дети озадаченно молчали.

– Лев Иудин – это Христос!

Все заулыбались и захлопали в ладоши.

И еще. Звезда, именуемая Регулус, означает «топтать ногой». Так Лев Иудин однажды растолчет ногой Своих врагов. Ах, кабы глаза мои видели зорче, а память была яснее, дети мои, я бы столь много поведал вам… Но пока мои познания исчерпаны.

Карл безмолвно взирал на молчаливое небо: рассказ Петера заворожил его воображение.

– Я никогда не думал, что звезды говорят мне, Петер. Я не знал, что за сокровище простирается у меня над головой, когда Я сплю!

Верно, сын мой, – ответил Петер. – Иногда нужно поглядывать к небесам, отрывать взоры от нашего скромного земного пути.

Глава 24

Нежданная прибыль и баня по-древнеримски

Дрейфующие крестоносцы спали по очереди, и сны шли вперемешку с обворожительными видами звездного неба. Когда наступило утро и прибрежная полоса перестала пугать зловещими тенями, они подгребли к берегу, дабы наскоро состряпать завтрак и немного поразмяться. Вил разрешил им вздремнуть часок-другой, и они снова отчалили. До Павии было более двадцати лиг, и весь путь займет у них несколько дней. Речка несколько подгоняла их, но как перевозное средство она оказалась намного благодатней любого другого: кто бы их еще так сладко убаюкивал и дарил столь драгоценный отдых? Где-то впереди катил воды мужественный По, а пока усталые крестоносцы пользовались благосклонностью нежной Тичино.

Осенним солнечным утром пилигримы умело обогнули некоторое количество островков, и вышли к пристаням Павии. Вил приказал готовиться к высадке, и дети послушно расселись по местам как заправские моряки. Около шестого часа они со знанием дела выправили суденышка прямиком на пристань и сбросили причальным канаты.

Вил приказал подчиненным следить за поклажей, а сам с Карлом и Петером отправились на поиски мастерской парусника. Они уверенно шагали по мощеным дорогам, и шумная пристань будоражила их чувства невиданными зрелищами, чудными звуками и запахами.

Шумная и беспорядочная жизнь набережной была им в новинку. Повсюду кряхтели и стонали погрузчики, ворочая на себе бочки с рыбой и клети всевозможной клади со всей Ломбардии и из-за ее пределов. Бочонки с элем, деревянные ящики с копченостями и сырами, бутыли с красным вином и чесаная шерсть в тюках – все это выгружали с нетерпеливых лодок и выкладывали на телеги, запряженные усталыми лошадьми и волами.

Карл остановился и вперил взор в темные глаза сирийских купцов, которые вежливо улыбнулись ему из-под шелковых тюрбанов. Красочная одежда свободными фалдами мягко свисала с их плеч. Они поклонились братьям, которые, в свою очередь, неуклюже ответили на их поклон. Вил неотрывно смотрел на изогнутые кинжалы, висевшие у незнакомцев на поясах. Старожилы Вейера рассказывали ему об этом диковинном оружии. Он прошептал Карлу:

– Это же неверные! Язычники, враги христиан. Что они затевают здесь?

Один из купцов расслышал его слова и засмеялся:

– Мы не язычники, сынок. Мы доставляем изысканные пряности и шелковые ткани вашим господам и лордам, и они зовут нас друзьями.

Вил растерялся.

– Вы… вы говорите на нашем языке?

– Прошу прощенья, юный господин. Ja, я владею вашим наречием. Ваши светлые волосы говорят мне, что вы пришли с севера, и, не сочтите за дерзость, позвольте спросить, что привело вас на это место?

На лице юноши отразилась внутренняя нерешительность.

– Я… я следую за Крестовым Походом, дабы… дабы освободить Палестину от ваших людей.

Карл чуть не задохнулся от испуга.

Купцы снова учтиво поклонились.

– Тысячу извинений, юный господин. Да призрит на вас милостивый Господь, и да приведут Его ангелы вас благополучно… обратно домой.

Вил озадаченно посмотрел на них: что-то в голосе чужеземцев смутило его. Впервые он слышал, как с виду доброжелательные слова прозвучали столь неискренно! Открытое злорадство или обиду он бы сразу признал и точно не остался бы в долгу, но тонкое ехидство просто выбило у него почву из-под ног. Он растерянно разинул рот и пялился, как мужчины сухо улыбнулись и, напоследок отвесив еще один поклон, растворились в толпе.

Петер догнал мальчиков и мягко подтолкнул их в спины.

– Вперед, друзья, дела ждут нас.

– Ты видел этих неверных, Петер? – спросил Карл.

Петер остановился и рассмотрел толпу вокруг. У лавки купцов, среди взъерошенных крестьянских шевелюр и шляп горожан он заметил несколько тюрбанов.

– Ах, эти, эти… хм, неверные. Да, вижу. Они уже сотни лет привозят нам свои товары из Палестины. Они не желают вам зла.

– Но они неверные, Петер! – возмутился Карл. – Враги нам.

Петер вздохнул: ежели бы в мире все можно было объяснить с такой детской наивностью.

– Подобные мысли, – ответил он, – сами часто становятся злейшими врагами. Да, их армии чинят злодейства и губят наших воинов, но эти-то люди просто добывают на пропитание себе и своим семьям, как и все мы.

Вил с Карлом неодобрительно покачали головами.

– Видать, – прошептал младший старшему, – старик выжил из ума. Они же сущие демоны в сандалиях. – Братья презрительно посмотрели на темнокожих путников. – Кожа черна, носы как крюки, а в глазах – в глазах огонь самого Люцифера!

Карл осуждающе скрестил на груди руки.

Вил согласно кивнул.

– Ja. Их надобно согнать со Святой Земли. Наши воины правильно делают, что истребляют их.

Петер раздраженно проворчал, но пресек дальнейшие прения. Некоторые битвы лучше откладывать на потом.

– Вперед, парни, за мной.

Священник повел подопечных по оживленной пристани Павии. Они протиснулись сквозь толпу возле лавки красильщика и серебряных дел мастера, чуть не опрокинули столы с пряностями и стойку с винными бочонками и добрались-таки до мастерских свечника и парусника. Петер остановился и внимательно осмотрелся: все было в точности, как описал управляющий. Он повел мальчиков вперед.

Втроем они подошли к скромному одноэтажному заведению. Перед входом стоял приземистый столик, за которым торговались и спорили несколько мужчин. Старик обратился ко всем сразу:

– Gentiluomo, scusi.

Торговцы замолчали и удивленно взглянули на оборванного старика с однозубой улыбкой. Горбоносый мужчина досадливо бросил перо на стол и поднялся на ноги. Непрошенный посетитель был некстати, и торговец проскулил:

– Чего угодно?

– Мы ищем Константино, торговца шерстью. Нас послал его управляющий в Стреза, что у Lago Maggiore.

Из-за стола поднялся кучерявый толстобрюхий мужчина.

– Я – Константино. Чего тебе, нищий? – прорычал он.

– Я принес вам добрые вести, gentile signore. У причала вас дожидаются две лодки с вашим товаром.

– Две лодки?

– Верно. По просьбе вашего управляющего мы доставили сюда две лодки и поклажу тонкой шерсти. Кажется, он ожидает, что вы отправите ему лодки обратно с собственным товаром.

Константино недоверчиво уставился на Петера. Обычно о прибытии товара он узнавал от сквернословов-гребцов, а не с уст красноречивого монаха и двух мальчишек.

– И кто же доставил мои лодки?

– О, si, справедливый вопрос, говорящий о вашей бдительности и торговой сметливости. Синьор, вы как раз видите перед собой троих из команды, остальные стерегут ваш драгоценный груз.

– Управляющий доверил вам мои лодки? Да он, верно, спятил! – торговец оттолкнул Петера и поспешил к пристани. Троица засеменила за ним. Человек вовсю разошелся и извергал проклятье за проклятьем, потом вдруг обернулся и широко расставил ноги на прочной дощатой пристани. – Что происходит, черт возьми? – Он хлопнул кулаком по раскрытой ладони. – Безмозглый, тупоумный, бо…

Петер учтиво перебил его.

– Мой господин, прошу вас, пожалейте слух невинных детей… bambini.

Торговец возбужденно фыркнул.

– Я не могу поверить, что управляющий доверил баржи каким-то оборванцам. Он получит выговор за свою опрометчивость. Вы могли потопить их, потерять, вас могли обокрасть, лодки могли перевернуться, и груз лежал бы сейчас на дне реки. А-а-а! – злобно прорычал он. – У меня в голове не укладывается, как он мог так поступить!