Зов кукушки - Роберт Гэлбрейт

Но адвокат так и сидел в ожидании доказательств, подергивая одной ногой и, как под краном, потирая руки.

— Второй раз было легче? — тихо спросил детектив. — Убить Лулу оказалось проще, чем убить Чарли?

Бристоу открыл было рот, обнажив кроличьи зубы, но не проронил ни звука.

— А Тони ведь знает, что это ты, правда? Вранье, что после смерти Чарли он говорил гадкие, жестокие вещи. Тони был поблизости: он видел, как ты на велосипеде уматывал с того места, откуда столкнул Чарли. Это ведь не кто-нибудь, а ты подначил брата проехать по самой кромке? Ты позволил ему подъехать близко к краю? Я знал Чарли: он легко велся на любые подначки. Тони увидел на дне карьера тело Чарли и сказал вашим родителям, что, по его мнению, это сделал ты, правильно? Вот почему отец дал ему пощечину. Вот почему мать упала в обморок. Вот почему Тони отказали от дома: не потому, что он сказал, будто бы твоя мать вырастила преступника, — он этого не говорил; он сказал своей сестре, что она растит психопата.

— Это… Нет! — прохрипел Бристоу. — Нет!

— Но Тони не стал полоскать грязное белье. Он держал рот на замке. Правда, слегка запаниковал, когда услышал о намерении твоих родителей взять на воспитание девочку, ведь так? Он звонил им, пытался отговорить. У него были все основания для беспокойства, согласен? Думаю, ты всегда побаивался Тони. Какая злая ирония судьбы: он сам себя загнал в угол, когда вынужден был подтвердить твое алиби при расследовании смерти Лулы.

Бристоу промолчал. Его дыхание участилось.

— Ему понадобилось обставиться: якобы в тот день он был в другом месте — в любом другом месте, только не в отеле, где развлекался с женой Киприана Мея, вот он и выдумал, что ездил обратно в Лондон проведать больную сестру. А потом до него дошло, что как раз в это время в квартире его сестры находились вы с Лулой. Но племянница уже погибла и не могла вывести его на чистую воду; ему не оставалось ничего другого, кроме как притвориться, что он видел тебя через дверь кабинета, но не заглянул поздороваться. А ты его поддержал. Вы оба нагло врали, пытаясь разгадать, что задумал другой, но боялись задавать вопросы. Думаю, Тони твердил себе, что разберется с тобой после смерти сестры. Вероятно, успокаивал свою совесть. Но все же ему было неспокойно, вот он и попросил Элисон за тобой приглядывать. А ты тем временем впаривал мне, как вы с Лулой трогательно обнялись и примирились перед ее возвращением домой.

— Я был там, — хрипло прошептал Бристоу. — Я находился в квартире матери. Если Тони там не было, это его проблемы. Тебе не доказать, что меня не было.

— Я доказываю утверждения, а не отрицания, Джон. Речь лишь о том, что все твои алиби развеялись в прах, если не считать показаний твоей оглушенной таблетками матери. Но чисто теоретически давай все же предположим, что в то время, когда Лула сидела у вашей полуживой матери, а Тони трахал Урсулу в каком-то отеле, ты по-прежнему прятался в квартире номер два и обдумывал более радикальный способ решения своих финансовых проблем. Ты выжидал. Потом нашел в шкафу черные кожаные перчатки, присланные кем-то в подарок Диби, и надел, чтобы нигде не оставить своих пальчиков. А вот это уже выглядит подозрительно. Не ровен час, кто-нибудь подумает, будто ты замышлял действия насильственного характера. Наконец, вскоре после полудня, Лула возвращается домой, но, к сожалению для тебя — а ты наверняка смотрел в глазок, — не одна, а с подругами. В итоге, — голос Страйка стал жестче, — твое положение становится совсем незавидным. Защита, конечно, могла бы настаивать на версии непредумышленного убийства: несчастный случай, легкая стычка — и Лула падает с балкона. И все было бы хорошо, но есть одна загвоздка: ты слишком долго просидел в засаде, зная, что у сестры гости. Человек, помышляющий лишь о том, чтобы вытрясти из сестры кругленькую сумму, мог бы, конечно, дождаться, когда она останется одна, но ты уже это пробовал — и ничего не вышло. Так почему было не подняться к ней домой: она, скорее всего, повеселела да к тому же не стала бы скандалить в присутствии посторонних. Уж сколько-нибудь выписала бы, чтобы только отделаться.

Страйк почти физически ощущал волны страха и ненависти, исходящие от скрываемой мраком фигуры по другую сторону стола.

— Но вместо этого, — сказал он, — ты ждал. Ждал весь вечер, видел, как она вышла из дому. К тому времени ты, должно быть, уже был на взводе. Но зато успел наметить предварительный план. Ты наблюдал за улицей; точно знал, кто есть в здании, а кого нет; прикинул, можно ли будет смыться по-тихому, без свидетелей. Ну и напомним для справки: ты уже убивал. А это меняет дело.

Бристоу резко дернулся, даже нагнулся вперед; Страйк напрягся, но Бристоу остался сидеть на месте, а Страйк ощутил незакрепленный протез, прислоненный к ноге.

— Глядя из окна, ты увидел, как Лула одна вернулась домой, но у входа все равно толпились папарацци. Вот тут ты приуныл, да? И вдруг — о чудо! будто сама судьба решила помочь Джону Бристоу! — они разошлись. Почти уверен, им что-то шепнул постоянный водитель Лулы. Его хлебом не корми — дай пообщаться с прессой. Улица опустела. Момент настал. Ты натянул толстовку Диби. Большая ошибка. Но признай, тебе столько раз везло, что хоть где-то должен был случиться прокол. И тогда — здесь я отдаю тебе должное, потому что долго ломал над этим голову, — ты вытащил из вазы несколько белых роз, правильно? Вытер стебли — не так тщательно, как следовало, но все же, — вышел с цветами из квартиры номер два, снова оставив дверь приоткрытой, и по лестнице поднялся на этаж выше. Кстати, ты не заметил, что со стеблей немного накапало. Уилсон потом даже поскользнулся. Ты постучался в дверь. Лула смотрит в глазок — и что она видит? Белые розы. До этого она стояла на балконе и смотрела на улицу — поджидала своего новообретенного брата, а он тут как тут — умудрился зайти так, что она и не заметила! В волнении она открывает дверь — и ты уже в квартире!

Бристоу застыл. Даже колено перестало дергаться.

— И ты ее убил — точно так же, как убил Чарли, так же, как потом убил Рошель: сначала толкнул, сильно и неожиданно, — возможно, даже слегка оторвал от пола, — но она была застигнута врасплох, как и те двое. Ты стал орать, что из-за нее лишен денег, подобно тому как всегда был лишен родительской любви. В ответ она закричала, что ты, даже убив ее, не получишь ни пенни. В разгар борьбы, пока ты толкал ее через гостиную в сторону балкона, она выкрикнула, что у нее есть другой брат, родной, что он уже едет к ней и что она составила завещание в его пользу. «Слишком поздно, я уже это сделала!» — кричала она. А ты назвал ее лживой тварью и выбросил с балкона навстречу смерти.

Бристоу боялся дышать.

— Думаю, розы ты сразу бросил на пол у входной двери. На обратном пути ты их поднял, сбежал по лестнице в квартиру номер два и сунул их обратно в вазу. Ну и везунчик ты, черт подери. Вазу случайно своротил полицейский, а розы были единственной уликой, подтверждающей, что в квартире кто-то был: счет времени шел на секунды, ты просто не мог поставить каждый цветок в точности на то же место, которое отвел им флорист, — тебе нужно было уносить ноги. А дальше от тебя потребовалась изрядная выдержка. Ты ведь не мог предвидеть, что кто-то мгновенно забьет тревогу, но, как оказалось, на балконе второго этажа в это время сидела Тэнзи Бестиги. Услышав ее вопли, ты сообразил, что времени у тебя еще меньше, чем ты рассчитывал. Уилсон выбежал на улицу посмотреть, что с Лулой, а затем (ты ждал у двери и смотрел в глазок) побежал на последний этаж. Тогда ты включил сигнализацию, вышел из квартиры и перегнулся через перила. Муж и жена Бестиги орали друг на друга у себя в квартире. Ты побежал вниз — тебя услышал Фредди Бестиги, хотя в тот момент у него были совершенно другие мысли… В холле никого не было — ты выскочил на улицу, где валил снег. И припустил что есть мочи. Натянул капюшон, скрыл лицо, лихо работал руками в перчатках. А добежав до угла, ты увидел еще одного человека, который тоже бежал во всю прыть от того места, где у него на глазах только что разбилась его сестра. Вы друг друга не знали. Не думаю, что ты хотя бы отдаленно подозревал, кто он такой. Ты бежал во весь дух, в толстовке, похищенной из квартиры Диби Макка, мимо камеры видеонаблюдения, которая зафиксировала вас обоих, а дальше, на Холливелл-стрит, камер больше не было — говорю же, ты везунчик. Толстовку и перчатки ты, очевидно, выбросил в мусорный бак и схватил такси, правильно? Полицейским даже в голову не пришло разыскивать белого мужчину в костюме, разгуливавшего по улицам в такое время. Ты приехал в Челси, приготовил еду, перевел часы и разбудил мать. Она до сих пор верит, что вы вдвоем всю ночь проговорили о Чарли; как трогательно, Джон: аккурат когда Лула разбилась насмерть. А ведь тебе это могло сойти с рук. Ты мог бы позволить себе всю жизнь откупаться от Рошели. Такой везунчик, как ты, мог бы даже рассчитывать, что Джонас Агьемен погибнет в Афганистане; согласись, каждое газетное фото чернокожего солдата вселяло в тебя надежду, так? Но ты не захотел пускать дело на самотек. Ты, чокнутый, самонадеянный засранец, решил подстраховаться.