Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 2 - Коллектив авторов

Необходимо отметить и еще один аспект проблемы. Колониализм как исторический феномен обычно воспринимается резко негативно. Между тем именно за счет колониализации ближних окраин, а иногда и дальних заморских территорий и период Новой истории, и в более древние эпохи шел процесс взаимовлияния, взаимообогащения культур, что вносило немалый вклад в развитие всего человечества.

Колониализм в широком смысле слова – это важное явление всемирно-исторического значения, включавшее в себя хозяйственное освоение пустующих либо слабозаселенных земель, оседание на заморских территориях мигрантов, которые приносили с собой привычную для них организацию общества, труда и быта и вступали в сложные отношения с местным населением, находившимся, как правило, на более низкой ступени развития. В каждом случае складывалась конкретная ситуация, очень часто зависящая от уникального стечения обстоятельств. Но при всей их субъективности проявились и некоторые общие закономерности, позволяющие свести феномен колониализма к нескольким основным вариантам.

Один из них – постепенное освоение отдаленных чужих, но пустующих либо слабозаселенных земель поселенцами-колониалистами. Местное население при этом обычно оттеснялось на окраинные и худшие земли, где оно постепенно вымирало, частично истреблялось и ассимилировалось. Так были освоены и заселены Северная Америка, Австралия, Новая Зеландия. В какой-то степени этот механизм был апробирован и в южноафриканских республиках буров. На этих землях со временем возникали государственные образования по европейской модели – той самой, что была перенесена европейцами-мигрантами как единственно для них возможная.

Еще один вариант – миграция новопоселенцев в районы со значительным местным населением, находившемся на ранних стадиях государственности и в рамках развивавшихся социально-политических структур и цивилизационных традиций. Однако, как правило, такие традиции, часто являясь многовековыми, оказывались непрочными и локально ограниченными, что в немалой степени объясняет ту легкость, с которой их слабые ростки были уничтожены колонизаторами.

Наиболее ярким «примером» колонизации данного типа являлись общества Южной и Центральной Америки. Там колонизация привела к другим результатам, чем, например, в Австралии или Северной Америке. Не слишком большое процентное отношение переселенцев из Европы (испанцев и португальцев) по сравнению с местными индейцами, ввезенными африканскими неграми (как результат преобладание мулатов и метисов) иные традиции, низкий уровень исходной точки развития привели к тому, что сложившиеся в Латинской Америке формы социальных отношений оказались гибридными. Второй вариант колониализации не вел к быстрому развитию колонии. Испанские и португальские колонизаторы сами были выходцами из феодальных обществ, и синтез феодального католицизма с традиционными индейскими формами не способствовал энергичным формам развития, появлению передовых форм производства и т. п. Но все же этот вариант содержал потенциал для некоторого прогресса за счет наличия пусть небольшой, но все же существовавшей и игравшей свою роль доли европейской частнопредпринимательской традиции.

Следующий, третий вариант – колонизация районов с неблагоприятными для европейцев условиями обитания. В этих нередких случаях местное население независимо от его численности было преобладающим. Европейцы оказывались лишь малочисленным компонентом, как то имело место повсюду в Африке, в некоторых (немногочисленных) регионах Азии (например, Индонезии), Океании. Эти регионы отличались слабостью, а то и полным отсутствием политической администрации и государственности. Это открывало широкие возможности колонизаторам легко и с минимальными потерями не только укрепиться на чужих землях, создавая системы форпостов, портов, торговых колоний и кварталов, но и захватить всю местную торговлю. В некоторых случаях под контроль колонизаторов очень быстро попадало также практически все хозяйство прилегающих районов, что позволяло навязать регионам или целым странам свою волю, свой принцип рыночных связей, используя систему неравноправных договоров. Со временем такая форма колониализма перерастала в иную – форму политического господства.

Последний, четвертый вариант, оказался наиболее типичным для большинства стран Востока. Это те случаи, когда колонизаторы попадали в страны с развитой многовековой структурой и богатой традицией государственности. В создании будущей модели и механизма колониального владычества большую роль сыграли различные обстоятельства: и представление европейцев о богатстве той или иной страны, и степень развития капитализма в будущей метрополии, и характер кризисных явлений, включая политическую раздробленность в будущей колонии. Но пока те или иные страны, испытавшие на себе данный вариант колониализма, еще не стали политически подчиненными метрополии (это произойдет, в основном, лишь в XIX в.), характерным для них следует считать следующее: колонизаторы в таких странах являлись меньшинством, которое действовало в условиях достаточно развитого колониального общества, управляемого местными правителями и живущего по собственным законам.

В рамках данного варианта колонизаторы не могли ни создать структуру по европейской модели (как в первом варианте), ни создать смешанную (гибридную) структуру (как во втором), ни просто доминировать, благодаря своей мощи и направить целиком по желаемому пути жизнь отсталого местного населения, как то было в Африке, на «Островах Пряностей» и т. п. (вариант третий). Здесь можно было лишь активно развивать торговлю и за счет неэквивалентного рыночного обмена получать выгоду. Но при этом, что весьма существенно, европейцы, за редкими исключениями, должны были платить наличными, золотом и серебром. Хотя в качестве платы принималось также европейское оружие и некоторые другие товары, восточный рынок, тем не менее, не нуждался в том, что европейцы до XIX в. могли ему предложить. Вот здесь то и начали действовать механизмы насильственного проникновения в страну (капитуляции и др.), способствовавшие захвату внутреннего рынка, установлению экономического диктата, принимавшего со временем также и политическое оформление.

Начальный этап истории колониализма связан с испано-португальской экспансией. Еще в позднее Средневековье в 1415 г. португальцы захватили Сеуту на северном побережье Марокко, превратив ее в плацдарм для последующих завоеваний. В течение последующего столетия в ходе непрерывных войн были захвачены основные города и порты (Эль Ксар Эс-Сегир в 1458 г., Анфу в 1468 г., Арсила и Танжер в 1471 г., Агадир и Сафи в 1505 г. и 1507 г.) севера страны, после чего с падением в 1514 г. Мазагана их власть распространилась практически на все побережье Марокко (кроме Рабата и Сале). Несколько позже Португалией были захвачены обширные территории в Африке, Южной Америке и Юго-Восточной Азии. Власть португальцев в Марокко была ослаблена, а потом и сошла на нет после 1578 г., когда под Эль-Ксар Эль-Кебиром погибла почти вся португальская армия вместе с королем Себастьяном. К тому же с 1580 г. по 1640 г. Португалия оказалась в составе Испанской империи. Ослабленная испанцами, борьбой с населением завоеванных стран Португалия не смогла противостоять натиску новых колониальных держав – Англии и Нидерландов. Однако многие крепости и опорные пункты по-прежнему обеспечивали португальское господство в Бразилии, Африке (Восточное побережье), Индии (порты Диу, Даман и Гоа), макао в Китае (вплоть до второй половины XX в.)

Испанцы больше преуспели в Америке, чем на Востоке, где их либо опередили португальцы, либо им пришлось столкнуться с ожесточенным сопротивлением. Поскольку путь на Восток вокруг Африки был захвачен с XV в. португальцами, корабли Испании, колониальная экспансия которой началась несколько позже – с конца XV в., двинулись на запад через Атлантический и Тихий океаны. После путешествия Магеллана линия разграничения испанских и португальских владений в Тихом океане (Сарагосский договор 1529 г.) прошла на 17° восточнее Молуккских островов, и в 1534 г. испанцы ушли с «Островов Пряностей», где у них был спорный пункт на о. Тидоре. Единственным владением Испании в Азии оказались Филлипины, где в 60-70-х гг. XVI в. она захватила о. Лусон, Палаван, Миндоро, северную часть о. Минданао и Бисайские острова.

Говоря о характере, значении и результатах деятельности португальских и испанских колонизаторов в XIV–XVII вв. необходимо отметить следующие обстоятельства.

Во-первых, первые колониальные захваты совершались идальго Испании и Португалии, а финансировали экспедиции купцы Фландрии и Брабанта; конкистадоров толкали за моря и океаны жажда наживы или дух приключений, но потребность в золоте возрастала в Европе в гигантских масштабах именно благодаря развитию рыночных отношений, требовавших все более значительных средств обмена. Именно тем, что колониальная экспансия (даже осуществлявшаяся сначала самыми «феодальными» странами Европы – Испанией и Португалией) отвечала потребностям развивающегося капитализма (в отличие от эпохи крестовых походов, морской экспансии арабов и китайцев) объясняется та особенность этого движения, что оно, развиваясь вместе с капитализмом, становилось всеохватывающим, неся все более глубокие последствия для колонизаторов и колонизируемых. Испания и Португалия, не будучи капиталистическими странами, предпринимали заморские завоевания, не предполагая, что плодами их побед со временем воспользуются их европейские соперники с более развитыми буржуазными отношениями.