Пленница пророчества - Анна Катнер

тебе одно скажу: так всегда было. Знаешь, почему глаза становятся такими? Это награда, она же – расплата за ритуал: забираешь жизнь в обмен на силу. А первородные маги – это сила в чистом виде, бесконечный возобновляемый источник.

Я кое-как подавила желание броситься наутек – настолько тихий голос Эстер пробирал до костей. Песка в часах осталось едва ли четверть.

– Для любого темного найти тебя – большая удача, – продолжила Эстер. – Такой источник силы может дать большое преимущество. И так просто он не отстанет. Что бы там Кэллиан себе ни воображал, в конце останешься только ты и темный.

– Что… что он будет со мной делать?

– Думаю, у тебя будет время у него спросить, – ведьма принялась мешать жидкую кашицу в миске, потом добавила несколько щепоток порошка из небольшой коробочки, и над чашей всколыхнулся огненный дымок. Я наблюдала с нарастающей паникой: все ее движения были спокойными, расчетливыми, словно она не сложную магию творила, а готовила яичницу на завтрак.

– Вижу, ты слишком воспитанна, чтобы такое в лоб спрашивать, – проворчала Эстер. – Да, так я эти глаза и получила: души в обмен на силу. Попадись ты мне лет сорок назад, мы бы с тобой совсем по-другому говорили. А сейчас посиди тихонько.

С выполнением этой просьбы никаких проблем не возникло: от страха не то что язык к небу прилип – перед глазами плясали цветные круги, и я была на грани того, чтобы рухнуть без чувств. Ведьма подошла к мирно сопящему Фэрфаксу, поднесла к его губам одну из склянок и влила не меньше половины. Колдун закашлялся, но глаза не открыл.

Из обитой бархатом шкатулки Эстер достала пять черных блестящих камней размером с монету. Из трех выложила треугольник вокруг меня, еще один положила колдуну на колени. Пятый велела зажать в ладонях. Камень был теплым и приятно согревал.

– Рубашку приспусти, слишком она нарядная.

Негнущимися пальцами я расстегнула пуговицы и обнажила плечи, прижимая руки к груди. Эстер сильнее отдернула ткань, и кожа на спине покрылась мурашками – в комнате становилось холоднее с каждой секундой.

– Это… больно? – мне удалось выдавить из себя несколько слов, когда я заметила, что ведьма берется за короткий костяной нож.

– Нет, – ровно ответила она, заходя мне за спину. – Царапина, даже не почувствуешь.

Волоски на руках встали дыбом – кажется, в этот момент я все-таки научилась различать, когда мне говорят правду, а когда с самым невинным видом лгут.

И не ошиблась: спустя долгое напевное заклинание Эстер коротко замахнулась и вогнала кинжал мне под левую лопатку.

Глава 20

Место, в которое меня закинуло, отдаленно напоминало хранилище, если бы его строил сумасшедший безумец, наделенный магией. Здесь ничего не искрилось и не летало, не переливалось радугой и не взрывалось, но с первого взгляда становилось понятно, что простому архитектору такое воплотить не по силам. Бесконечные лабиринты залов и стеллажей были наполнены тишиной и холодом. Краски были тусклыми, серыми, а в некоторых помещениях с потолка валились хлопья снега. Осмелившись выглянуть в одно из высоких окон, я обнаружила за ним плотный мрак. Изредка на пути попадались призрачные видения: женщины, дети, мужчины, какие-то странные существа, едва похожие на людей или привычных животных. Все они были нечеткими, блеклыми, таяли, стоило только сделать шаг в их сторону. Мое присутствие не мешало им раз за разом отыгрывать короткие, секунд на десять, сцены.

Хуже всего были лестницы. Они извивались, закручивались под невероятными углами, а иногда попадались почти отвесные подъемы. У некоторых ступени сами собой бежали то вперед, то назад. От этой странной геометрии кружилась голова и подташнивало.

У меня не было идей, куда меня занесло. От мысли, что это загробный мир, я отказалась быстро. Во-первых, любому известно, что мертвые не могут мерзнуть и уставать, а я начинала испытывать и то и другое. Во-вторых, ни чертей, ни демонов – обязательных атрибутов ада – не наблюдалось, но я чувствовала, что хозяин этого лабиринта где-то неподалеку. Закрыв глаза, можно было ощутить его присутствие – тонкую нить, которая тянулась на протяжении всего пути. А потому я шагала вперед, изо всех сил сопротивляясь надвигающейся апатии.

Прошло немало времени и минуло много ступенек и залов, прежде чем дорога привела в знакомую комнату подвала Фэрфакса. Здесь было теплее, ярче, и наконец появились звуки: в камине трещали поленья, огонь отбрасывал на стены пляшущие тени. Стопки книг громоздились одна на другой, заменяя всю мебель.

Колдун, облаченный в длинный бархатный халат поверх полосатой пижамы, сидел в высоком кресле, подперев щеку кулаком, и рассеянно перелистывал страницы небольшой книги в кожаном переплете. Именно его присутствие я ощущала с той самой минуты, как пришла в себя. Отросшие волосы все норовили упасть ему на глаза, и он привычно откидывал их назад, не отрываясь от чтения. Меня он не замечал, пока я не решилась прочистить горло.

– Что это? – едва мужчина поднял голову, спросила я. Вообще стоило спросить, где мы, но точные вопросы никогда не были моей сильной чертой.

– Дневники отца. – Фэрфакс совсем не удивился, увидев меня здесь. – Те, что попросила Эстер в качестве платы.

– И что в них?

– Совершенно ничего интересного. В этих, – колдун кивнул на стопку возле правой ноги, – в основном дорожные записки. Где ему понравилось, в какой таверне луковый суп вкуснее, в какой бордель лучше не заглядывать. Полезная информация, если собираешься путешествовать по миру тридцатилетней давности.

– А в этих? – Я перевела взгляд на несколько книг, которые лежали на левом подлокотнике.

– А в этих он писал после смерти матери. – Колдун помрачнел, взял один из дневников и раскрыл на середине. – В основном о том, как ему тяжело без нее жить и как он сожалеет, что вел себя как последний подлец. Понятия не имею, что Эстер хочет в них найти. Тут только сожаления и причитания об ошибках и несбывшихся надеждах.

Камин манил соблазнительным теплом. Я опустилась перед ним на колени, помешала головешки кочергой, любуясь ворохом шипящих искр, и протянула к огню ладони. Здравый смысл требовал спросить, знает ли Фэрфакс, что происходит, но не хотелось нарушать царившую в комнате странную атмосферу. Как будто все шло так, как и должно.

– Там, на Дне памяти, мне показалось, что Эстер была очень привязана к твоему отцу. Неудачи его наследников ее сильно огорчали.

Фэрфакс неопределенно пожал плечами и подошел ко мне. Подобрав длинные полы халата, он сел рядом, наблюдая