Гуннора. Возлюбленная викинга - Юлия Крён

Герцогиня, похоже, даже не услышала ее вопрос. Наверное, она вспоминала свою жизнь в лесу, думала об эльфах и гномах, о людях, просивших ее вырезать руны, о лисах и белках, ставших ее единственными друзьями. Когда герцогиня говорила о лесе, ее лицо смягчилось, теперь же вновь приняло обычное непроницаемое выражение.

— Ричарду удалось навести порядок в своих землях, — объяснила она. — Но мой сын еще неопытен, а значит, это на меня возложена задача объединения нашей страны. Я должна быть хорошей герцогиней. Наверное, ты слышала о крестьянских восстаниях: в основном речь идет о переселенцах из Ирландии, которые не хотят соблюдать наши законы.

Агнесса припоминала, что при дворе часто говорили об этом. Однажды Эмма даже рассказывала ей взахлеб, как странно выглядят эти дикари-ирландцы. Агнессе хотелось когда-нибудь и самой увидеть одного из них, но сейчас ее больше интересовал другой вопрос. Что же за тайну хранит герцогиня? Она повторила свои слова, но женщина вновь сделала вид, что не услышала ее.

— Кроме того, у нас неприятности с Англией, — продолжила герцогиня. — Их король обвиняет нас в том, что мы даем приют норманнам, которые совершают набеги на его земли. Да, недавно мы заключили мир, но вражда в любой момент может вспыхнуть вновь. Поэтому планы брата Уэна и брата Реми не кажутся такими уж странными. Немало людей считают, что всем было бы лучше, если бы наши земли вошли в состав королевства франков. И это не только церковники. Есть те, для кого это вопрос не политики, а выживания. Многие думают, что стоит отречься от своего прошлого и стать кем-то другим. Уже не норманном, а франком.

Агнесса понимающе кивнула, но ее нетерпение рос ло. Она указала на руны на пергаменте, однако герцогиня забрала у нее свиток. Она прочла написанные там строки, нахмурилась и принялась стирать их.

— Нельзя мне было это писать… нельзя было хранить этот документ. Я думала, он поможет мне позабыть Агнарра, но все равно эти воспоминания несли мне только горе. Я думала, что смогу измениться, смогу оставить прошлое позади, спрятать его в сундук, как этот свиток. Но я ошибалась.

— Вивея… — пробормотала Агнесса. — Вивея смогла прочесть эти руны. Хотя вы сказали, что вы единственная при дворе, кто умеет их читать.

— Видимо, я ошиблась и в этом, — признала герцогиня. — Мне всегда казалось, что Вивее для счастья достаточно только украшений. На самом же деле, сколько бы она ни навешивала на себя цепочек, моя сестра всегда скучала по нашим родителям. Изучая руны, она чувствовала себя ближе к ним. Наверное, это не принесло ей успокоения, иначе она не стала бы придавать такое значение молитвам. Как бы то ни было, я думаю, это Гирид ее научила.

— Гирид? — удивилась Агнесса.

— Не запоминай это имя, — отмахнулась герцогиня. — Она не осмеливалась приближаться ко мне и покинула руанский двор. Наверное, теперь она уже мертва, ведь прошло столько лет…

Она помолчала, продолжая стирать руны с пергамента. Агнесса разочарованно наблюдала за тем, как исчезают диковинные письмена. Девочка не решалась больше расспрашивать герцогиню. Она поняла, что так и не узнает эту тайну.

Слишком глубоко была сокрыта она в сердце герцогини, слишком опасно было погружаться в эту сумрачную зону, особенно такой девочке, как Агнесса, — недостаточно опытной, недостаточно искушенной. Однако же она была умной девочкой, иначе не сообразила бы, как извлечь для себя выгоду из сложившейся ситуации.

Уничтожив руны, герцогиня строго посмотрела на нее.

— Я прослежу за тем, чтобы ни брат Уэн, ни брат Реми не подобрались ко мне. Что бы они ни рассказали в монастыре, это сочтут сплетнями — да, можно посудачить об этом, но никто не станет основываться на бездоказательных слухах при принятии решений. Но они не должны получить подтверждение. Тебе не следует ни с кем об этом говорить.

Агнесса вздохнула. Она немного побаивалась герцогиню, понимая, что брат Реми и брат Уэн скоро ощутят, чего им будут стоить их интриги. Но она переборола страх.

— Я буду молчать, — заявила она.

А когда герцогиня уже отвернулась, решительно добавила:

— Но только при одном условии…

Глава 13

988 год

— Но это же скандал! — в отчаянии вскричал брат Дудо. — Почему ты раньше не подумала о том, что нужно избавиться от этих записей?

Гуннора пожала плечами, спокойно глядя на монаха. Она не разделяла его волнение.

— Я просто никогда не думала об этом, — заявила она.

Дудо с укоризной покачал головой.

— О таком забывать нельзя!

— Я была занята. Нужно было рожать детей, знаешь ли.

Щеки монаха залила краска, он с трудом сдержал улыбку.

«Как легко уязвить этих церковников, достаточно заговорить с ними о родах! Они считают себя отстраненными от всего мирского, умными и образованными, ведь они умеют читать и писать, знают латынь, но я уверена, он упал бы в обморок, если бы ему пришлось присутствовать при родах».

После Ричарда каждый год у Гунноры рождались дети. Некоторые умерли еще в младенчестве, но большинство выжили. Ричард, Роберт, Можер, Гедвига, Матильда, Беатрис — и младшенькая, Эмма. Ей всего три года от роду.

Во дворе слышался звонкий смех и крики малышни. Рауль учил своего племянника Можера управляться с мечом. Готфрид и Вильгельм, бастарды Ричарда, стали друзьями ее сыновей и оказались не менее прилежными учениками.

— Что же нам теперь делать? — в отчаянии воскликнул Дудо.

— Я думаю, все просто, — иронично улыбнулась Гуннора. — Герцогу придется-таки на мне жениться, пусть и с опозданием.

Она выглянула в окно и увидела рядом с конюшней своего старшего сына Ричарда. Тот уже давно умел фехтовать, уроки ему были не нужны. Он тоже дружил со всеми бастардами Ричарда, хотя и предпочитал держаться особняком, не позволяя даже родным братьям по-настоящему сблизиться с ним. Гуннора знала, что если им будет угрожать опасность, Ричард пожертвует собой, чтобы спасти братьев, но его повадки выдавали в нем гордого и могущественного правителя, которым ему суждено стать.

Немногим удалось найти подход к Ричарду — только его отцу, Раулю д’Иври и Турульфу Понт-Одеме, его учителю. Турульф был влиятельным норманнским рыцарем датского происхождения, упорно отказывавшимся принять крещение. Ричард не раз пытался его уговорить, но затем смирился и закрыл на это глаза. Гуннору же радовали близкие, почти отеческие отношения Турульфа с ее сыном. И конечно, она была в восторге, когда Турульф женился на Дювелине. У них родилось двое детей — старшего назвали Турульфом в честь отца, младшего — Торкетилем. Детей окрестили, хотя Турульф и протестовал против этого. Возможно, его немного успокаивало то, что Дювелина рассказывает мальчикам истории Севера, которые сама слышала в детстве.