Секрет для соловья - Виктория Холт

О докторе Адере ходило много слухов. Все считали, что нам повезло с таким блестящим врачом. Я же продолжала думать, что он – именно такой человек, как я себе и представляла: без сомнения, замечательный врач, но в то же время человек, лишенный всякого сострадания и сочувствия к больным и раненым. Меня не покидала уверенность в том, что он смотрит на своих пациентов как на материал для очередного эксперимента. Наверняка он с самого начала знал, что не сможет спасти того несчастного, даже если ампутирует ему ногу, но все же пошел на эту операцию, движимый желанием расширить свои познания. Страдания людей оставляли его равнодушным. Для него существовало только одно – жажда знаний и, конечно, приумножение славы самого доктора Адера.

Через некоторое время поток раненых несколько уменьшился. Умерших похоронили, уцелевшие отчаянно боролись, балансируя между жизнью и смертью. В течение двух дней я не видела доктора Адера. Как ни странно, без него дни текли уныло и казались пустыми. Мне не хватало остроты моей неприязни к нему, гнева и ненависти, которые уже сделались частью моего существования. Теперь более, чем когда-либо, я была преисполнена решимости вывести его на чистую воду. Только вот как?.. Это по-прежнему оставалось для меня неясным.

А потом совершенно случайно я узнала, что его нет в госпитале.

Хотя Чарлз работал в гарнизонном госпитале, мы довольно часто виделись, так как эти заведения располагались недалеко друг от друга. И вот однажды, встретив Чарлза, я спросила, что случилось с доктором Адером.

– Он уехал… по-моему, на несколько недель.

– Неужели в отпуск?

– Может быть, ему захотелось немного отдохнуть.

– Отдохнуть? В то время как здесь творится невесть что?

– Он очень много работал в последнее время.

– Так же, как мы все. Я полагала, что его место здесь.

– Но он работал день и ночь, – мягко возразил Чарлз.

– Как и все мы, – упрямо повторила я.

И почему все всегда стараются его защитить?

Вот и все, что мне удалось узнать.

Жизнь текла своим чередом. После Инкерманского сражения, в котором победу одержали английские и французские войска, мы решили, что теперь Севастополь сдастся, и втайне надеялись, что это послужит переломным моментом в войне. К сожалению, власти предержащие в очередной раз просчитались. Началась осада Севастополя. Чувствовалось, что она будет долгой и изнурительной. Значит, поняли мы, конец войны не близок, и рассчитывать на легкую победу не приходится.

Приближалась зима. В наш госпиталь постоянно прибывали раненые и больные. Мы работали без передышки. Наконец, было решено, что надо дать персоналу хотя бы небольшой отдых, иначе мы сами свалимся.

Предполагалось, что мы уедем из ускюдарского госпиталя на несколько часов. Нам предложили воспользоваться лодкой и посетить Константинополь – мы ведь совсем не знали города.

Для этой экскурсии подобралась группа из шести сестер милосердия. Путешествовать по двое нам не позволили. Некоторые из наших коллег собирались заодно купить себе кое-какую мелочь в городских лавках.

Перспектива хотя бы ненадолго покинуть ужас и мрак госпиталя, хотя бы несколько часов не видеть страданий и боли воодушевила всех. Все наши подруги, как и мы сами, были полны решимости во время этой короткой прогулки не думать о тех ужасных условиях, в которых мы жили до сих пор и в которые, увы, нам придется вернуться после небольшой желанной передышки.

Лодка перевезла нас через Босфор. Перед нами расстилался Константинополь. В самом звуке этого слова уже чудилось что-то волшебное. Город был поистине великолепен. Еще с борта лодки нам удалось рассмотреть его соборы и минареты, старый дворец Семи башен, овеянный недоброй славой, – ведь именно здесь, по легенде, султан был растерзан восставшими заговорщиками, а множество узников годами томились в его застенках и подвергались пыткам. Мне очень хотелось посмотреть дворец Топкапы – резиденцию султанов, знаменитую своей роскошью и гаремами.

Глядя на узкую полоску воды, отделявшую нас от берега, я не могла отделаться от мысли, что перед нами совершенно незнакомый мир, столь далекий от привычной нам викторианской Англии, но в чем-то немного похожий на Индию, какой я знала ее в ранней юности – приехав туда после окончания школы, я на многое взглянула взрослыми глазами, и страна моего детства потеряла для меня свое былое очарование.

Нас предупредили, что мы должны быть крайне осторожны. Мы уже знали, что фактически существует два города – христианский Константинополь и турецкие кварталы, часто называемые Стамбулом. Они располагались на южном берегу бухты Золотой Рог. Обе половины соединяли несколько мостов. Нам строго-настрого запретили показываться в Стамбуле.

Было так восхитительно оказаться среди знаменитых памятников архитектуры! Мне не терпелось поскорей сойти на берег и углубиться в город.

Мне кажется, наша форма и особенно полотняные косынки, на которых красными нитками были вышиты слова «Ускюдарский госпиталь», бросались в глаза. Люди с уважением поглядывали на нас и сторонились, чтобы дать нам пройти.

Большинство наших товарок были очарованы базарами и узкими проулками. Там толпилась масса людей, и нам стало трудно держаться всем вместе. Генриетта взяла меня под руку.

– Смотрите не потеряйте меня, – прошептала она. – Мне будет страшно, если мы потеряемся.

Улочки становились все уже. Лавки напоминали темные пещеры, в которых были разложены всевозможные товары – изделия из меди, украшения, драгоценности, шелка. На пороге, как правило, сидел хозяин и покуривал неизменный кальян. Издалека доносилась странная протяжная музыка. В толпе сновали босоногие мальчишки. Они постоянно крутились вокруг нас, тем самым напоминая, чтобы мы получше охраняли наши скудные кошельки.

У одного из ларьков мы остановились взглянуть на серьги. Разноцветные эмалевые безделушки были и вправду очень хороши.

– Вряд ли они нам понадобятся на дежурстве в госпитале, – заметила я.

– Но моя дорогая девочка, ведь не останемся же мы там на всю жизнь! Вот посмотрите – Севастополь падет, и мы уедем домой.

– Надеюсь, что так и будет.

– Я куплю себе эти сережки. Пожалуй, вот те, голубые. А вам нужно взять зеленые.

Старик, сидевший рядом и куривший кальян, почувствовал, что назревает сделка. Покупка заняла немного времени. Он явно ждал, что мы будем торговаться, но мы не знали, как, и этим, как мне кажется, разочаровали нашего продавца, который предпочел бы продать дешевле, но получить удовольствие от торговли.

Когда мы заплатили за серьги и отошли от прилавка, то вдруг поняли, что отстали от остальных.