Охота на пиранью - Александр Бушков

И тут же повеселел — к другому киоску подрулила белая «японка» годочков этак десяти, и там сидел один-единственный субъект в коричневой кожанке с узорчатыми вязаными вставками на рукавах…

Мазур неприметно подтолкнул Ольгу локтем, показал ей глазами на киоск, мотнул головой: «За мной». Повернулся к соседке слева, крепкой старушке с пачками стирального порошка:

— Присмотри за пивом, мамань? Друг вон подъехал, сейчас вернусь…

«Друг» тем временем уже затаскивал в распахнутую дверь ларька картонную коробку с «Распутиным». Издали Мазур видел, что сидевшая там продавщица — сопля соплей, и кроме нее никого вроде бы внутри не наблюдается.

Он, остановившись неподалеку, дал парню время затащить в ларек еще две коробки. Потом решительно двинулся вперед, на ходу заглянул в машину. Ключ зажигания торчал в замке. Вышел водитель, обернувшись, напоследок сказал что-то накрашенной девчонке, а в следующий миг Мазур сильным толчком левой ладони отправил его назад в ларек, вошел сам, прикрыл дверь и медленно, демонстративно извлек из кармана «Макаров». Подбросил на ладони, процедил:

— Молчать!

Размалеванная соплюшка обратилась в соляной столб. Парень в кожанке оказался не столь пугливым — отпрянул в первый миг, потом чуть оклемался, проворчал недовольно:

— Чего наезжаешь? Все заплачено…

— Это тебе так кажется. — Мазур покосился на девчонку. — Окошко захлопни, сопля… Ага. Сядь и сиди тихо. — Упер дуло пистолета парню под челюсть и, гипнотизируя злым взглядом, продолжал: — Тачку я беру. Через три часа будет стоять у автовокзала, там заберешь. И чтоб не дергаться мне! Начнешь бегать по ментам — кончу, сусел! — Прижал дуло посильнее. — Понял, нет? Через три часа. И не дергаться.

— Че, офонарел? — просипел кожаный. — Барсук тебе потом…

— Понял, нет?

— Ну понял…

— Три часа сиди здесь, гнутый… — с соответствующим выражением морды лица прошипел Мазур. — Что там Барсук — не твоя забота… — Бегло охлопал карманы прижатого к стенке в прямом и переносном смысле торговца. — Ну, я пошел, а ты смотри у меня…

Спрятав на ходу пистолет, аккуратно прикрыл за собой дверь, обошел машину, махнув Ольге. Постоял у правой дверцы с минуту, но в киоске стояла тишина, никто не спешил выскакивать с воплями, а окружающие и внимания не обратили на то, что за руль садится совсем другой человек.

«совсем другое дело, — подумал Мазур, медленно выезжая на асфальт. — Бинокля жалко, да все равно он в городе ни к чему. Зато никакой милиции не придет в голову, что беглецы столь быстро обзавелись колесами. Даже если парнишечка кинется жаловаться, все равно, милиции или друзьям, время будет безвозвратно упущено — обокраденному придется бегать на своих двоих, а телефонов-автоматов здесь что-то не видно, их и в стольном граде Шантарске днем с огнем не отыщешь…»

Он уверенно вел чужую машину по незнакомому городку и ни разу не увидел каких бы то ни было признаков облавы. Один раз навстречу проехал «луноход» — и катил что-то очень уж медленно для деловой поездки, — но старую «японку» не удостоили и взглядом.

И все равно Мазур был неспокоен — правда, повод другой. Он так долго стремился к Мише Сомову, что поневоле начал считать его квартиру некоей землей обетованной, — но, если прикинуть логично, с должной дозой разумной подозрительности, что он о Сомове-младшем знал?

Что два раза сиживал с ним за бутылкой у Сомова-старшего — и Миша вроде бы показался неплохим парнем, но это еще ничего не доказывает. И самые хвалебные аттестации, данные Володей младшему братишке, тоже не могут служить гарантией. С точки зрения теории вероятности, если у Прохора есть в пижманской милиции свои люди — а их не может не быть, одним из «кротов» может оказаться и Миша. Запросто. В юности мы все — золотые парни, но когда вступаем в суровую взрослую жизнь и погружаемся в нее с головушкой, возможны варианты. Володя, кстати говоря, лицезрел брата раз в год — и тот вряд ли бы стал ему исповедоваться, что связался с неким миллионером и стал на него работать…

Словом, нужно с самого начала допустить, что Миша заложит. Инспектор уголовного розыска — самая подходящая фигура для Прохоровых целей. Допускать нужно еще, что Миша окажется ретивым служакой и долг пересилит расположение к случайному, в общем, знакомому. Оба варианта одинаково плохи, что в лоб, что по лбу…

Но иного выхода нет. Рассуждая особенно уж цинично — идти к Мише гораздо безопаснее, чем мыкать горе самостоятельно, потому что при малейших подозрениях Мишу не так уж трудно обезопасить, а вот если он поможет — жизнь облегчится несказанно… Инспектору уголовного розыска, которого в Пижмане знает каждая собака, совсем нетрудно доставить их на вокзал и посадить в поезд, минуя все преграды и урегулировав все шероховатости. И потом, у него в квартире, скорее всего, отыщется телефон, можно позвонить по единственному шантарскому номеру, которым Мазур располагает, и, если там кто-нибудь есть, все сложности разрешатся еще быстрее…

…Миша Сомов умел слушать — как хороший профессионал. Он сидел, задумчиво уставясь в стол, лишь изредка, без всякой связи с повествованием, вскидывая на Мазура глаза, и Мазур никак не мог угадать в этом систему (если только была система). Вопросы задавал редко — и всякий раз речь шла о ключевых, самых важных деталях.

Безусловно, он держался хмуро и напряженно. Но это еще не означало, что следует его подозревать в самом худшем, на его месте Мазур был бы столь же озадачен, ошарашен, ушиблен пыльным мешком из-за угла…

Сам Мазур все время держал его в поле зрения, чтобы при нужде отреагировать мгновенно, без капли жалости. Хорошо еще, что Миша как уселся с час назад на жесткий стул, так и остался на кухне, разве что вставал снять вскипевший чайник, доставал снедь из холодильника.

— Вот и все, пожалуй, — сказал Мазур, взял кружку с напрочь остывшим чаем, жадно выхлебал до дна. — Остальное — цветистые детали, можно свободно и без них обойтись…

Сомов запустил пальцы в полупустую пачку сигарет, не сводя глаз с Мазура, сунул в рот «пегасину». Мазур напряженно ждал. Миша был чертовски похож на старшего брата — только светлые волосы погуще, еще не тронуты залысинами, да лицо пощуплее: милиция нынче, как и все бюджетники, хлебнула поганых прелестей с задержкой зарплаты, ее довольствие — это вам не спецпаек «морского дьявола», не особенно-то разъешься. Да и обстановочка в квартире — не ахти. Может, это в его пользу свидетельствует? Работал бы на Прохора — водились бы шальные денежки.

— Ну? — нетерпеливо спросил Мазур. — Что думаешь?

— Фантастика какая-то, — покрутил головой сомов. — Как триллер по видюшнику…

— Я с этой фантастикой которую неделю горе мыкаю, — сказал Мазур, печально усмехнувшись. — Володька говорил, что ты умный мужик, да мне и самому так всегда казалось. Вот и прикинь. Я ж, прости, не юный наркоман и не слесарь-белогорячечник. Я полковник, ежели по-сухопутному. И чертовски засекреченный полковник, сам знаешь. Не держат в морском спецназе ни шизов, ни фантазеров…

— И всех доказательств — эти вот татуировочки… — протянул сомов задумчиво.

— Эти татуировочки, мать их, мне всю карьеру могут поломать, — поморщился Мазур. — Если есть для нас что и запретное — так это наколки. Генералу спьяну в фуражку накакать — и то в сто раз безопаснее…

— Слышал я от Володьки что-то такое…

— Правду слышал. Кстати, что эти наколки обозначать должны? — Мазур, сидевший с засученными рукавами, расстегнул рубашку и продемонстрировал еще солнце с разлапистыми лучами.

— Ну, это-то просто, — одними губами усмехнулся Миша. — Змей вокруг ножичка — судим за убийство. Черепушка в такой штриховке — судим за грабеж.

— Надо же, какой я крутой… — хмыкнул Мазур. — А солнце?

— Длинные лучи — число судимостей. Короткие — сроки.

Мазур посмотрел себе на грудь, прикинул и сплюнул:

— Да уж — «я по жизни загулял»… А дата?

— Вот тут уже — куча вариантов. Что угодно. Первая судимость, год, когда впервые откинулся… Масса-вариантов. Не суть важно.

— А роза на бедре? — подала голос почти все это время молчавшая Ольга.

— Лесбиянка, — без промедления откликнулся Миша.

— Гады… — зло прокомментировала она, определенно удержав в последнюю минуту матерное словцо.

— А ты покажи, покажи, — сказал Мазур. — Пусть гражданин начальник своими глазами полюбуется… Давай, спускай штаны без стеснения… Во-от так. Ну что, Миша? Ради шутки я все это жене наколол?

Миша нейтральным тоном сказал:

— Вообще-то, еще надо доказать, что до вашего пребывания в тайге у нее этих татуировок не было…

— Не веришь? — нехорошо прищурился Мазур.

— Просто прикидываю, сколько все это весит. На весах у той дамочки, что с завязанными глазами, безменом и ножичком наперевес изображается… Для возбуждения уголовного дела, Кирилл Степаныч, недостаточно.