Снежная Дева - Светлана Зорина

На следующий день Изабелла и Эдан отправились на верховую прогулку. Раньше вечера их не ждали, но они вернулись раньше.

— Взгляните, — сказал Эдан, положив на стол в общем зале оледенелую хвойную ветвь.

— Болотная ель, — пожала плечами Хенна. — Зачем ты принёс сюда эту ветку? Сейчас оттает, и будет лужа…

— Не оттает. Она переродилась. Это вечный лёд, сохранивший форму и цвет той ветви, которой он ещё недавно был. На Птичьем болоте вся роща такая, и даже мох ледяной. И лес к северу от болота тоже полностью переродился — все деревья и кусты ледяные, а ведь ещё несколько дней назад этого не было. Мы с Беллой там катались, и я подстрелил пару хохлаток. Больше там птиц нет.

— Лес Богини перерождается? — испуганно спросил кто-то из молодых дружинников.

— Он гибнет, — сухо ответила Хенна. — Богиня лишила нас своей милости.

— Это она тебе сказала? — поинтересовался Пит Уотсон.

— Айсхаран — не единственный мир, где гибнут леса, — продолжал молодой учёный, спокойно встретив гневный взгляд Хенны. — И гибнут они как правило по вине тех, кто в этом мире хозяйничает. Сдаётся мне, что у вас тут обычное экологическое бедствие… То есть, конечно, не совсем обычное, если учесть, что экологическое равновесие тут нарушили не хищные промышленники, которые гонятся за прибылями, а маги. Люди везде примерно одинаковы, независимо от того, во что они верят.

— Мы уже поняли, что в вашем мире особым уважением пользуется отсутствие какой-либо веры, — язвительно заметила Хенна. — Но это не даёт вам права демонстрировать неуважение к нашим богам.

— Неуважение? — искренне удивился Дэнни Браундер. — Да Пит всего лишь сказал, что ваши боги не имеют никакого отношения к гибели ваших лесов. Велико же твоё уважение к богине, госпожа, если ты полагаешь, будто она, рассердившись на людей, губит растения в собственном лесу!

— Ты всё понимаешь слишком прямо, — досадливо поморщилась Хенна.

Симпатичный юный астроном, по которому в посёлке вздыхала добрая половина девиц от тринадцати до двадцати, раздражал хозяйку больше всех других блэквудцев. Другие, по крайней мере, почти не вылезали из своей лаборатории, а этот успевал направо и налево флиртовать, попутно забивая девчонкам головы россказнями о соблазнах чужого мира.

— У всего происходящего есть причина, — пустился в рассуждения двадцатипятилетний химик Дэми Мендлес. Джанни в шутку называл его реинкарнацией Менделеева. — Найти её — значит наполовину решить проблему, но иногда поиски этой причины требует большого труда и длительного времени. Куда проще всё объяснить гневом богини.

— Вы очень умны, чужеземные мудрецы, — промолвил старейшина Роан. — Может, вы и поможете нам решить эту проблему?

— Попробуем, — Дэми взял ледяную ветвь и с полминуты внимательно её рассматривал. — Будет проще изучить это вещество, если привести его в жидкое состояние. Или хотя бы полужидкое. Судя по тому, что оно не тает в тепле, растопить его сумеет только Илана…

— Не позволяйте чужакам рассматривать творения богини под их магическими стёклами! — неожиданно выкрикнула Фаилла, пожилая многодетная мать, входящая в Совет старейшин. — Богиня гневается, когда посягают на её тайны! Их магия — чужая для нашего мира. Возможно, она нам враждебна. С тех пор, как здесь поселились чужаки, стало хуже! Ведь ещё недавно тот лес на болотах был нормальным!

— Может, ты ещё скажешь, уважаемая Фаилла, что он переродился из-за наших с Беллой прогулах в тех местах?

Эдан задал свой вопрос негромко, но его все услышали. И те, кто уже было открыл рот, дабы поддержать Фаиллу, сразу притихли, смущённые столь нетипичным для него холодным, язвительным тоном. Эдан Сельхенвурд злился очень редко, но когда он был зол, его боялись гораздо больше, чем строгой и властной Хенны. Илана видела, как узкая белая рука Изабеллы накрыла сильную руку Эдана, который тут же ответил своей возлюбленной лёгким, успокаивающим пожатием — не бойся, я знаю, где следует остановиться. Меньше всего на свете Изабелла хотела, чтобы Эдан ссорился из-за неё со своими родными и подданными, и он прекрасно это понимал.

— Что с тобой, Фаилла? — продолжал Эдан. — Я знаю тебя с детства, я играл с твоими сыновьями. Я помню, как твоя мать Лиа, да будет она счастлива в Садах Вечности, кормила меня сладостями, когда я тайком от родителей прибегал к ней на кухню… Я многих здесь знаю и люблю с детства. Что с вами? С каких это пор друзья и подданные Сельхенвурдов оскорбляют их гостей? Я не желаю, чтобы моих друзей называли здесь чужаками. Айслинд и его свора в этом мире не чужаки, но почти всё зло, которое тут сейчас творится, из-за них. Это они впустили в наш мир зло, открыли для него врата. Дело не в том, что они открыли врата в другие миры, а в том, что они нашли там себе подобных и спелись с ними. Гости из другого мира, которые сейчас находятся в этом зале, не только не замышляют против нас ничего дурного, но и готовы помочь нам. А леса наши гибнут уже давно, просто заметили это не сразу. Раньше мы думали, что гибнут только те рощи, на которые напускают свои чары Айслинд и аханары, но ведь теперь-то уже ясно, что дело не только в этом. В последнее время изменяется даже Лес Богини, куда эти проклятые колдуны и не суются.

— Но почему он изменяется всё быстрей и быстрей? — спросила Фаилла. — Почему именно сейчас лес перерождается не по дням, а по часам? Мне жаль, если я обидела твоих гостей, молодой господин, но иногда ведь не знаешь, что и думать?

— Мы нисколько не обиделись, уважаемая Фаилла, — улыбнулся Пит Уотсон. — Когда Германар стало заносить айсхаранским вечным снегом, мы тоже были в растерянности, не знали, что думать и что делать. Так уж получилось, что наши миры связаны и решать проблемы мы должны сообща. А почему леса изменяются всё быстрей и быстрей… В других мирах подобные бедствия происходили примерно так же. Если нарушено равновесие, изменения обычно начинаются незаметно, а потом набирают силу и скорость. Иногда всё заходит так далеко, что остановить процесс и предотвратить бедствие уже невозможно.

— Ты думаешь, у нас уже тоже всё зашло так далеко? — спросил Дигималис, тот самый воин, который пятнадцать лет назад, не подумав, подшутил над сыном веринга, после чего Эдан отправился в святилище Вуурданы, чтобы исцелиться или умереть. Тогда Эдан никому не сказал, чьи слова подтолкнули его к такому решению, но теперь об этом знали многие. А Дигималис теперь был одним из самых преданных друзей Эдана Сельхенвурда.

— Не знаю, — нахмурился Пит. — Хотелось бы это выяснить. Но одно мы уже поняли — на здешние растения повлияли недостаток настоящего снега и избыток магического. Некоторые растения, не получая необходимой порции влаги, которая образовывалась после таяния снега, вступили в странный симбиоз с магическим снегом и льдом…