Свобода и евреи. Часть 1. - Алексей Шмаков

Ещё в Синайской пустыне «избранный народ» поклонялся золотому тельцу как символу богатства и медному змию как эмблеме хитроумия и лукавства.

Евреи с самого начала, как только они стали играть роль в истории, привлекали на себя неприязнь всех народов мира, без исключения. Это явление мотивируется не одной религией евреев, хотя она и предписывает им ненависть к остальному человечеству. У них никогда не было религиозного идеализма. По словам их собственных пророков, ещё в древнем мире евреи умели хорошо приноравливаться даже к идолопоклонству других народов. Что же касается так называемого «закоснелого» жидовства или талмудизма, то, строго говоря, оно явилось уже после разрушения Иерусалима.

Отвращение к производительному труду, равно как презираемый во все времена дух гордыни и лицемерия, обмана и ростовщичества — вот чем, прежде всего, отталкивали от себя евреи. Считая остальных людей «погаными» и неизменно обособляясь, иудаизм не вправе был рассчитывать на симпатию. Чуждое нравов, обычаев и самого образа жизни тех стран, где оно проживало, еврейство предательством и корыстью вело с ними такую же бесчеловечную борьбу, как и в ту эпоху, когда, будучи сильнейшим, оно истребляло туземцев Ханаана оружием.

Обладая энергией теократического фанатизма в такой степени, как ни один народ на земном шаре, и усвоив для войны и мира глубоко возмутительный кодекс, иудаизм впоследствии облёк свою разрушительную силу в иные формы и успел покорить Западный мир «договорами» в такой мере, как это не удалось ему с миром Восточным посредством огня и меча.

Сколько известно, нет другого народа, который свою наклонность к обману приписывал бы и собственному Богу. Только евреи решились на это в отношении к самому Иегове, утверждая, будто лишь с его советом и помощью обобрали египтян. Вслед засим, иудейские пленники скоро надоели и вавилонянам. Порешив спровадить их на волю, сами халдеи убедились, однако, что это легче сказать, чем исполнить. Еврейская чернь была действительно удалена в Палестину, «банкиры» же и «комиссионеры» остались вопреки громовым речам ветхозаветных пророков. Центр еврейства продолжал находиться в Вавилонии и тысячу лет спустя. Именно на Тигре и Евфрате, в Пумбедидте, Соре и Негардее был составлен вавилонский талмуд.

«Тит совершил глупейший исторический промах, — говорит Марр, [3] — частью потащив за собой евреев в римский Иерусалим, частью рассеяв их насильственно».

Сам тип еврея возбуждал смех по всему римскому государству. Но чем сыны Иуды стали в особенности ненавистны римлянам – это своей исключительностью и обособленностью в связи с реалистическим, торгашеским, ростовщическим духом, который они внесли и в само римское общество. Путём же рассеяния евреев, римляне навязали Западному миру племя, которое, как гласит его собственная история, пользовалось отъявленной ненавистью у всех народов Востока. Без золота не мыслим еврей.

«Натан мудрый» Лессинга не только не состоял банкиром, а и проводил военные займы для борьбы против крестоносцев. Величайший мудрец в Израиле и герой романов Биконсфильда, Сидония был также банкиром...

«С того же времени, — продолжает Марр, — как они распространились на Западе, обнаружилось, что, питая отвращение к земледелию и колонизации, евреи бросились в города. До позднейшего периода Средних веков разные страны Европы обладали массами свободных земель, представлявших непочатую новь. Ничто не мешало евреям сделаться такими же пионерами, как гонимые за веру англосаксы, которые в пустынях и лесах Америки создали нынешние С. Штаты. Но не топор и плуг служили орудиями евреям, а пронырливость и лукавство».

Народы Запада увидели, что чувство благородства чуждо сынам Иуды, а деньги им дороже свободы. Чтобы зашибить деньгу, евреи были готовы на что угодно. Во всём еврей мог обмануть христианина, только не в том, что он — еврей желает быть евреем. Иудейские законы являлись постоянным вызовом и демонстрацией против «поганых», среди которых иудаизм, однако, проживал и размножался. Будучи типично чужд им, еврей и остался чуждым до наших дней. А после эмансипации его жидовство выступает ещё с большей яростью, чем в прежние времена.

«Лешана габоа Бирушелаим!», т.е. «до свидания на будущий год в Иерусалиме!», говорят, по прежнему, евреи друг другу, но с той разницей, что они теперь уже затеяли сионизм и на «всемирных» сионистских конгрессах объявили себя независимым от других народом.

«Цивилизация же, — по заявлению одного из лейб-органов кагала, «Pester Lloyd» в Венгрии, — это синоним иезуитизма в религии и макиавеллизма в политике, торжество насилия, предательства и обмана»...

Действительно, еврейское «исповедание» было ни чем иным, как законами народа, основавшего государство в государстве, и это побочное, но явно враждебное государство определённо требовало себе господства. «Религиозность» еврея ограничивается обрядами и приятной обязанностью истреблять всё нежидовское. Это — могущество сознательного, иудейского реализма, который пребывает неизменным в своём пафосе, как и в своей сатире. Оно устояло против нашего мировоззрения и даже прививало гоям своё. Понятие о правде и неправде евреи сделали до того растяжимым, что в главнейшей сейчас, а для них и самой излюбленной сфере деятельности — торговле, граница дозволенного лежит там, где начинается грубое преступление, безнаказанные же мошенничества обратились в «торговые обычаи».

Единственно в качестве «маклера», т.е. почти ничем не рискуя, этот народ ещё в Средние века сделал своими данниками высшие классы и высасывал сок из низших единственно путём эластичности своего жидовского искусства. В то же время, сохраняя теократическую закоснелость, он с ярым фанатизмом преследовал собственных братьев, дерзавших мыслить гуманно.

Такое чужеземное господство захватило, наконец, диктатуру и над финансовым хозяйством государств, т.е. превратило в свою собственность сам nervus rerum gerendarum и привило ему дух семитизма.

«La nation, d’Israel ne cédait jamais rien et elle gagnait tous les jours quelque chose» (Havet).

Евреи с радостью встречали революции 1789 и 1848 годов и усердно принимали в них участие. Еврейской же по преимуществу должна быть признаваема революция 1848 г. Евреи, поляки и газетчики были её агентами, между прочим, в Германии. Надо ли говорить, что, пользуясь своей вакхической свободой, евреи кричали громче всех?!..

Достигнутое сынами Иуды раньше господство жидовского реализма над всем идеальным было не только упрочено, но и собиралось до бесконечности. Еврейству нужно было лишь равноправие, т.е. участие в законодательстве и управлении того самого государства гоев, которое со своей теократической точки зрения они отрицают и действительных граждан которого в своё собственное, жидовское государство не допускают никогда!..

Само собой разумеется, что и тогда на Западе всё сводилось к «притеснениям за веру», иначе говоря, к тому, чего не было вовсе и быть не могло. Даже в Средние века припадки фанатизма христиан являлись сравнительно редкими, неизменно обусловливаясь и другими мотивами. Это доказывается фактом, что евреи никогда не подвергались преследованиям в Риме, равно как и тем покровительством клира, которым они всегда пользовались, о чём при Наполеоне I засвидетельствовал сам созванный им синедрион. Основная же причина средневековых «погромов» заключалась в том, что бесстыдно эксплуатируемый евреями народ терял, наконец, терпение. Тогда сыны Иуды совсем изгонялись. Жажда роскоши и постоянные распри владетелей требовали, однако, денег, т.е. возврата евреев. Их призывал обратно герцог, курфюрст либо король, а члены «избранного народа» принимались опять за своё, т.е. как губка начинали снова впитывать из народа золото, пока их не выгоняли ещё раз, и т.д. Ясно, что для «владетеля» каждый еврей был драгоценностью, не смеющей себя обесценивать, т.е. не должен был креститься...

Тем не менее, в голову не приходило, что еврейский вопрос есть проблема социально-политическая и притом чрезвычайной, исключительной важности. На пути восемнадцати с половиной столетий европейские народы обманывали себя, будто дело идёт о «свободе совести», а потому и вынуждены были допустить свободное от совести социально-политическое вторжение жидовства.

— «Toute ville, où tu auras campé la veille», sera detruite le lendemain!»... таково проклятие над «Агасфером» у Эдгара Кинэ.

«Семитической расе принадлежит владычество над миром» — таков и узаконяемый «равноправием» лозун г.

До 1848 г. еврей в Германии был преимущественно демократом. Распадаясь затем между всеми партиями, кроме ультрамонтанской, еврейство остановилось в основном на партии национально-либеральной, так как в ней наиболее преуспел дух ожидовления, т.е. теория полезности и возможности наряду с отсутствием принципов. Что же касается консервативной или правительственной партии, то она в Германии кишит евреями уже потому, что две трети официозной литературы имеют своими представителями евреев.