Свобода и евреи. Часть 1. - Алексей Шмаков

Больной государственный организм взывал к врачам. Начали сбегаться самозванцы, нередко искренние. Их преследовали без пощады. Они озлобились. Пропаганда стала переходить в революцию...

«Чайковцы», анархисты, коммунисты, «народовольцы» и разные иные размножались с каждым годом. Оставляя без внимания таких «освободителей», как Нечипор, Галёрка, Куклин, Попко et caetera, мы назовём только четыре пары: Нечаева и Веру Засулич, Квятковского и Евгению Фигнер, Саблина и Гесю Гельфман, Желябова и Софью Перовскую.

Еврейских же денег всё ещё не было. Их давали Герцен, Войнаровский, Лизогуб и другие. Объявлялись уже и «самоопределяющиеся» инородцы: Зданович, Чекоидзе, Джабадари, Клеменс, Веймар и тому подобные.

Вслед за Березовским показались и многие иные поляки: Осинский, Судзиловский, Кравчинский (убийца Мезенцева), Квятковский, Колоткевич, Тарновский, а за ними, наконец, и евреи.

Но участие «избранного народа» стало замечаться, по-видимому, лишь в партии террористов. Без евреев прежде всего не удавались революционные типографии. Контрабандист Зунделович провёз одну из-за границы и наладил. Лейзер Цукерман подготовил взрыв Зимнего Дворца. Милецкий покушался на жизнь Лорис Меликова, Гольденберг убил харьковского губернатора Кропоткина, участвовал в подкопе Гартмана под Москвой, равно как и в других злодеяниях. Рейнштейн и Розенцвейг состояли шпионами, хотя как предатель, кажется, всех евреев превзошел тот же Гольденберг, пойманный в Елисаветграде с динамитом, который он вёз для взрыва Императорского поезда близ Верхне-Днепровска, и выдавший массу лиц. Геся Гельфман содержала подпольную типографию, развозила и распространяла прокламации террористов, а в заключение являлась хозяйкой той квартиры в Петербурге, где совещались убийцы Государя Александра II и откуда 1 марта 1881 года они вышли с бомбами на цареубийство.

Социалистическая программа террористов раскрывается самими названиями главных органов этой партии: «Земля и Воля» и «Чёрный Передел». Вообще же говоря, такая, действительная программа ничем в сущности не отличается от лживых и предательских «директив» партии «народной свободы», сколько бы в расчете на скорейший захват власти эта последняя партия ни уклонялась ныне от партии «автономистов» и «трудовой группы», совместно с ней заседающих в Государственной Думе и, во всяком случае, более искренних.

Plus ça change, plus ça reste la même chose!..

Никто ещё не отказывался от власти добровольно (исключения подтверждают правило), и мы, например, видим, что нет принципиальной разницы между Людовиком XIV, Робеспьером, Наполеоном I и Желябовым. Как и его сожительница — Перовская, Желябов был деспот и тиран. Мудрено ли, что именно к его взглядам примкнули террористы от колена Иудина. Между тем, раньше сам Исполнительный Комитет партии относился к евреям крайне непочтительно и даже напечатал об этом прокламацию в Москве 30 августа 1881 года.

Само же еврейство ещё в 1891 году приписывало, хотя и заведомо ложно, погром в Стародубе подстрекательству социалистов. В действительности и этот погром был вызван самими евреями, а именно — их продерзностной мстительностью за указ об удалении из Москвы таких сынов Иуды, которые занимались здесь всем, чем угодно, только не честным трудом...

Противопоставляя иудаизм социализму, евреи в то, по-видимому, столь недавнее время, отождествляли ещё свои выгоды с интересами порядка и состоятельных классов вообще.

VII. Однако, действительную цену еврейского извета на социалистов как авторов погрома в Стародубе определить нетрудно. Лассаль и Маркс — евреи. Они вели свою пропаганду и видели её плоды не после, а раньше Стародубского погрома. Еврейство же, проживающее в России, достаточно ознаменовало своё вступление в политику не только бесконечными рядами агитаторов, заполонившими и запятнавшими революционные течения в русском народе, но и такими уголовными процессами общей подсудности, каковы Минский и Шкловский. Маскируя кадры своей «самообороны» так, что об этом никто и подозревать не мог, сыны Иуды уже на Пасхе 1897 года, т.е. почти одновременно с учреждением «Бунда», осмелились в Минске нападать на пехотные патрули из двух-трёх человек, а затем учинили и нечто дерзновеннейшее.

Полагаясь на своё численное превосходство и воспользовавшись излишней снисходительностью командира 119-го Коломенского полка Бестужева, который запретил стрелять и даже действовать штыками, местное еврейство начало избивать христианское население, а затем в количестве нескольких тысяч человек охватило патруль из 20 рядовых под командой поручика Галлашека и преследовало с таким ожесточением, что лишь мужество солдат и доблесть начальника спасли патруль от мученической смерти.

Не успел, однако, закончиться в Виленской Судебной Палате этот единственный в своём роде процесс, как нападение вооружённого кагала на солдат в Шклове явилось предметом нового дела в Киевской Судебной Палате по той же 2691 ст. Улож. о наказ. На этот раз «самооборона» представлялась уже в виде еврейской вольной пожарной дружины. С разрешения обманутой власти кагал организовал шайки злодеев, которыми и была учинена над солдатами дьявольская потеха...

VIII. Тем не менее, всемирное еврейство не чувствовало ещё себя в силах перейти в открытый бунт против русского правительства. На пути веков евреи обучались поджидать случая и действовать без ошибки при соответственных обстоятельствах. «Помогая своему счастью», сыны Иуды зорко следили за внутренними невзгодами нашего отечества и всемерно способствовали их развитию.

Наконец, роковой час приблизился.

Уже первые, ещё отдалённые раскаты японского урагана, не замедлили выразиться в том, что известно под названиями Кишинёвского и Гомельского еврейских погромов, хотя в действительности являлись погромами христиан, особенно в Гомеле. Вооружённые финскими ножами и револьверами, а также запасами серной кислоты для сжигания гоев заживо, еврейские шайки в одном 1903 году совершали ужасы и в Кишинёве, и в Гомеле — раньше, чем исстрадавшееся христианское население обратилось к возмездию.

Обстреливание войск было, насколько известно, впервые применено евреями в Кишинёве, а засим ещё предерзостнее — в Гомеле. В этом городе открылись и курсы преподавания молодым евреям револьверной стрельбы залпами.

Что же касается финских ножей, ударами которых в шею евреи отправили на тот свет нескольких христиан в Гомеле, то этот новый вид предательского убийства был за несколько недель раньше испытан, хотя и неудачно, на П.А.Крушеване как редакторе-издателе непокорных кагалу газет «Бессарабец» и «Знамя».

Среди бела дня и в самом центре Петербурга, на Невском проспекте, 5 июня 1903 года Пинхус Срулев-Дашевский вместе с другим, скрывшимся евреем замыслил убить мужественного редактора. Страшный удар финским ножом сверху вниз был нанесён Дашевским П.А.Крушевану вблизи сонной артерии.

К счастью, толстый стоячий воротник сорочки, куда пришёлся удар, спас Крушевана. Он был только ранен и потерял много крови, но остался жив.

Надо ли вспоминать об издевательстве над ним еврейской прессы и о безучастии русского общества?.. А между тем, зловещий характер события был очевиден и достаточно свидетельствовал о недалёком будущем уже не для одного Крушевана.

Впрочем, те присяжные заседатели в С.-Петербурге, которыми Пинхус Дашевский за покушение на убийство был приговорён к пяти годам арестантских рот, исполнили свой дол г. ..

Их старались обмануть «политикой», но они не сделали ошибки. О прелестях же этой «политики» кричат теперь и воробьи на крышах.

IX. Если всемирный кагал ещё лишь задумался об афере, какую в союзе с масонством он ведёт против России в настоящее время, то отсюда не следует, что ради еврейства им не было предпринимаемо серьёзных шагов. Наоборот, мы видим, что уже в первое посещение Московского университета Боголеповым как министром народного просвещения студенты дебютировали ходатайством о неограниченном приёме евреев. Не допустив Герценштейна в университет для чтения лекций, министр отказал и студентам как прозорливый государственный человек. Здесь не место развивать проблему о безрассудстве обучения христиан евреями, да и мыслящему читателю разъяснений не требуется. Увы, патриотизм Боголепова остался гласом вопиющего в пустыне.

В свою очередь студенты не понимали даже того, что нельзя допускать евреев в университет свыше известной нормы, т.е. за счёт русского народа, как нельзя привилегию высшего образования отнимать у христиан для возвеличения талмудистов. Еврейство же, хорошо сознавая, куда идёт, и тогда уже раскрывало свои замыслы тому, кто хотел видеть. Высшее образование не только доступно евреям как проживающим, обыкновенно, в городах, но является той именно почвой, где они нанесут нам тягчайший удар. Не даром с таким азартом интригует кагал и его приспешники за открытие «вольных» или «народных» университетов (новое издание «народной свободы») – этих будущих рассадников мятежа, как и специально еврейских, т.е. уже нагло предательских школ вообще.