Будущее непределенное - Дэйв Дункан

За пятнадцать минут он дошел до деревни Морковок. Его приближение заметили, и встречать его вышли трое мужчин. Двоих пожилых он не помнил, но третий — помоложе — служил раньше дворецким у Пинкни, хотя как его зовут, Джулиан тоже забыл. Когда до них оставалось двадцать или тридцать футов, тот, что помоложе, крикнул: «Стой!»

Джулиан остановился где был, в грязи, под зонтом.

— Сколько ваших заболело? Сколько умерло?

— Слишком много! Пусть тайки заботятся о своих больных и не трогают Морковок. Тебе нет хода сюда. — Зеленые глаза были непривычно враждебны.

— Я не понимаю… Мы принесли этой долине столько процветания, мы сделали вашему народу столько добра. И стоило прийти болезни, как вы…

— Уходи, Каптаан! — прокричал другой. — Вы навлекли на нас гнев богов. Многие из нас хотели сжечь ваши большие дома и выгнать вас вон. Не искушай нашу молодежь. Уходи.

— Я и пытаюсь.

— Тогда иди вдоль реки, — посоветовал бывший дворецкий.

Это был изрядный крюк, но харизма, очевидно, больше не действовала.

— Энтайка Маккей у вас?

— Нет.

— У меня с собой два письма — одно для нее, если она вернется, и одно от Домми для Айеты.

— Положи их на этот пень и уходи.

Джулиан подчинился и повернул прочь. Поведение Морковок раздражало, но было понятным. Для них легче приписать болезнь гневу Зэца и Пентатеона. Возможно, буря могла бы сойти на нет, если бы тайки вели себя увереннее и тверже. Но теперь Службе была нанесена смертельная рана. И Служба не могла винить в этом ни Экзетера, ни Пентатеон: кару Небесную она навлекла на себя сама.

42

Никто не знал, за что Ревущая Пещера заслужила столь неподходящее название, ибо мало где можно было найти место тише этого. Это была огромная пещера в склоне, выходящем на Лоспасс — один из самых оживленных перевалов в Вейлах. Элиэль уже ночевала в ней несколько дней назад по пути в Ниолвейл, так что вернулась сюда, как в хорошо знакомое место. Мышцы ее не привыкли еще к новым нагрузкам и болели так, будто их терзали раскаленными клещами. Старый Пиол выглядел по крайней мере не хуже ее, но оба замерзли под дождем как ледышки. Они вместе с дюжиной паломников вскарабкались по склону ко входу в пещеру, и там их встретил один из Носителей Щита, помощников Освободителя.

— Мы только что развели еще один костер. — Он горделиво выпятил грудь.

— Ступайте за мной, и я провожу вас туда, только постарайтесь не шуметь.

Пол в пещере был по большей части ровный, но усеянный камнями, обрушившимися, судя по всему, со свода. Извилистая тропа вела в полумрак. Поначалу Элиэль не видела ничего, кроме спины Пиола прямо перед собой, но постепенно ее глаза привыкали к неяркому свету множества костров, вокруг которых небольшими кружками собрались люди. Не шуметь их просили потому, что все слушали Д'варда. Он сидел у одного из костров, но говорил громко, так, чтобы слышали все. Он не проповедовал, он просто отвечал на вопросы.

Элиэль усадили у дымной, шипящей, еще не разгоревшейся как следует груды ветвей, и она протиснулась поближе к ней, не прекращая дрожать. Сквозь треск веток и стук зубов она почти не слышала, о чем идет речь. В пещере сильно пахло мокрой одеждой, но она радовалась обществу. Огонь разгорался, и она понемногу отогревалась. Только тут она поняла, что один из притиснутых к ней людей — Дош. Свет костра блеснул в его глазах, когда он увидел, что она узнала его.

— Ты что, следишь за мной? — сердито прошептала она.

Он кивнул и прижал палец к губам.

Она огляделась по сторонам. Все новые люди набивались в пещеру. Рядом развели еще один костер, и вновь пришедших вели уже к нему. Тишина для такой толпы стояла неправдоподобная.

Д'вард поднялся и перешел к следующему костру. Кто-то освободил камень, чтобы он мог сесть. Теперь он сидел ближе к ней, так что она слышала лучше.

— Ну? — весело спросил он. — Вопросы есть?

— У меня есть вопрос к тебе, еретик! — Резкий голос принадлежал рослому мужчине в темной хламиде. Элиэль не могла разобрать цвет хламиды, но узнала в нем одного из жрецов Падлопана, ехавшего вчера в телеге вместе с ней.

Голос Д'варда звучал не мягче.

— Ты растратил жизнь, поклоняясь ложному богу болезней! Не знаю, найдутся ли слова, способные пробиться сквозь годы извращенного мышления, но спрашивай.

Жрец поднялся на ноги и стоял теперь массивной темной фигурой на фоне пляшущего огня.

— Ты говоришь, ты идешь убить Смерть? Тогда скажи нам, что будет потом, когда Смерть погибнет! Будем ли мы жить вечно?

Освободитель вздохнул:

— Что бы я ни ответил тебе, ты все равно не поверишь мне. Ступай с нами и увидишь сам, что случится. У кого еще вопросы?

— Я еще не кончил, — взревел жрец. — У меня еще много вопросов! — Ответом ему был взрыв негодования толпы. Это заметно потрясло жреца, но не поколебало его решимости. Д'вард что-то резко сказал ему, и он опустился, скрывшись из вида.

Элиэль чуть не захихикала. Она встретилась взглядом с Дошем и увидела, что тот ухмыляется так, словно уже слышал такие разговоры раньше.

Следующего вопроса она не расслышала.

— А! — сказал Д'вард. — Не все расслышали это. У тебя, жрец, отменно громкий голос. Повтори-ка этим добрым людям, что спросила госпожа?

На этот раз жрец не вставал, но голос его не сделался от этого тише.

— С удовольствием, с удовольствием! Эта женщина говорит, что ее ребенок умирает, так что можешь ли ты. Освободитель, убить Смерть вовремя, чтобы спасти его? Да, ответь нам, Освободитель!

Д'вард молчал, и в Ревущей Пещере воцарилась мертвая тишина, нарушаемая только негромким потрескиванием веток в кострах.

— Передайте мне этого ребенка, — произнес он наконец.

Элиэль приподнялась на коленях, надеясь хоть что-нибудь увидеть, но перед ней было слишком много тел и камней, а люди за ее спиной зашипели на нее, так что ей снова пришлось сесть. Все, что она разглядела в узкий просвет, — это знакомое лицо Д'варда, освещенное бликами костра. Он склонился над ребенком.

— Вот! — сказал он. — Я надеюсь, это ответит на твой вопрос, мать, и на твой тоже, жрец. Бедная кроха голодна. Ни у кого не найдется капельки еды для голодного ребенка? Спасибо, брат, и да благослови тебя Неделимый. А ты ступай к маме, киска!

Ревущая Пещера не наполнилась ревом, но по ней пронесся шелест шепота, а потом несколько голосов вскричали: «Чудо!»

Элиэль оглянулась, и выражение лица Доша было насмешливым, как она и ожидала.

— Как меня? — спросила она. — Он исцеляет других? Он делает это все время?

Дош кивнул. Она съежилась, лихорадочно размышляя.

Д'вард подождал, пока голоса не стихнут.

— На нашего гостя снизошло благословение Неделимого. Кто еще хочет задать вопрос?