Золотой век предательства. Тени заезжего балагана - Дарья Кочерова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Остаток пути они провели в молчании. Дзиэн назначил встречу на одном из причалов квартала Фурумати, и потому идти оставалось недолго. Уми не могла понять, почему каннуси выбрал именно это место. Утром на причалах всегда было не протолкнуться: рядом были рыночные ряды, и потому лодки, гружённые разным товаром, одна за другой причаливали к берегу. На причалах всегда слонялся разный народ: грузчики в застиранных набедренных повязках или коротких засаленных кимоно, нищие выпивохи, которые хотели заработать к вечеру хотя бы горсть медных сэнов, чтобы потом просадить их в ближайшем кабаке…
В общем, с какой стороны ни глянь, а для спокойного разговора причалы квартала Фурумати подходили меньше всего. Но, должно быть, старик преследовал одному ему ведомые цели, избрав для встречи именно это место. Хотя Уми видела Дзиэна всего один раз и знала его совсем плохо, каннуси не показался ей глупым человеком – напротив, её не отпускало ощущение, что старик знал куда больше, чем говорил. Да и хитрость, на которую он пошёл, чтобы проникнуть на пожарище, свидетельствовала о живом уме каннуси – даже Уми при всей своей находчивости не сумела бы придумать способа лучше.
Как Уми и предполагала, на причале было полно народу. Лодочники и грузчики с удивлением, а кто и с видимым неудовольствием взирали на девушку в дорогом кимоно и сопровождавшего её высокого монаха, которые с упорством прокладывали себе путь в лабиринте тюков и ящиков.
Дзиэн ожидал их на самом краю причала: его белое одеяние чистым пятном выделялось среди выцветшей и далеко не свежей одежды матросов и рабочих. При свете дня каннуси показался Уми намного более старым и хрупким, чем когда они только с ним познакомились. Не может же за одну ночь человек так усохнуть и постареть? Или же на него так подействовала потеря друга, каннуси Кодо? Оставалось лишь гадать – лезть к Дзиэну в душу Уми не собиралась. Владыка свидетель, им и без того нужно было о многом поговорить.
Неподалёку от того места, где стоял Дзиэн, на волнах покачивалась небольшая лодчонка с навесом, под которым стоял низенький столик и две лавки. На носу лодчонки сидел мужик в латаной, но добротной крестьянской одежде: голову его покрывала старая соломенная шляпа с прорехами, в которые он то и дело щурился на поднимавшееся всё выше солнце.
– Ну чего, долго ещё стоять будем? – крикнул лодочник каннуси. – Когда отчаливать изволите?
В этот момент к Дзиэну как раз подошли Уми и Ямада, и старик поприветствовал их лёгким поклоном головы.
– Мои спутники прибыли, так что можем отправляться, – ответил старик, и мужик с довольным видом принялся отвязывать лодку от причала.
– Не знала, что нас ожидает лодочная прогулка, – не сумела скрыть своего удивления Уми.
– Нам предстоит разговор, не предназначенный для чужих ушей. А река сохранит наши тайны и унесёт их с собой.
– Опять вода, – проворчала себе под нос Уми, забираясь в лодку. Дзиэн и Ямада то ли не услышали её слов, то ли предпочли прикинуться глухими. Старик был взволнован, а Ямада по обыкновению своему спокоен – так и не поймёшь сразу, что у него не уме.
– А как же лодочник? – поинтересовалась Уми, пытаясь усесться поудобнее на жёсткой скамье. – Разве он не подслушает наш разговор? Или вы настолько ему доверяете?
С этими словами Уми смерила мужика пристальным взглядом, желая тем самым показать, что она не стала бы совершать столь опрометчивых поступков.
Прежде чем развеять подозрения Уми, Дзиэн достал из рукава своего одеяния небольшой мешочек и развеял его содержимое за бортом лодки. Что лежало внутри мешочка, Уми так и не успела рассмотреть, но сам старик явно знал, что делал, потому как напряжённые морщинки между его седыми бровями будто бы чуть разгладились.
– Эта храмовая земля поможет нам уберечься от ненужного внимания, – проговорил старик, наблюдая за тем, как лодочник отталкивается от причала длинным бамбуковым шестом. – Даже если кто-то посмотрит на нас с берега, он увидит тут совершенно других людей. А лодочник не услышит того, чего ему слышать не положено.
– Сколько предосторожностей, – протянула Уми. – Что же за тайну вы храните, почтеннейший, раз она требует такой оглядки?
Действия Дзиэна пробудили в Уми любопытство, почти угасшее после известия о смерти дядюшки. Впервые с той горестной минуты мысли об утрате отошли на второй план, и Уми приготовилась внимать каждому слову каннуси.
И старик не заставил себя долго ждать.
– Вы знаете, почему Ганрю носит именно такое название? – спросил Дзиэн, испытующе глядя на Уми и Ямаду.
– Как-то не задумывалась об этом, – пожала плечами Уми.
– Я здесь совсем недавно, так что почти ничего не знаю о Ганрю, – покачал головой Ямада.
– Говорят, всё дело в причудливой форме песчаной отмели, которая, если взглянуть на неё с высоты, напоминает драконий глаз. Сходства с этим древним и благородным существом добавляет и сама река Ито, которая извивается и блестит, словно покрытое чешуёй драконье тело.
– Весьма поэтичное сравнение, – отметил Ямада.
Уми ничего не смыслила в поэзии, поэтому к замечанию монаха ей было нечего добавить.
– На деле же истина лежит куда глубже, – продолжал Дзиэн. – Мало кто знает, но именно в долине, где теперь раскинулся Ганрю, когда-то в незапамятные времена сам Сэйрю, Великий Дракон, сражался с силами тьмы. Битва была долгой и жестокой, но Сэйрю всё-таки удалось одержать победу. Однако в пылу сражения он потерял глаз, и после отыскать его так и не сумел.
Уже много позже на это место пришли люди. Чтобы построить дома, они выжгли часть леса, и тогда-то один из поселенцев обратил внимание на странный синий свет, что бил будто бы из глубин земли. Когда люди разобрали валежник, то увидели, что свет этот исходил от камня, отдалённо напоминавшего чей-то исполинский глаз.
– Неужто они в самом деле нашли глаз Сэйрю? – подивилась Уми.
– Да, но тогда эти люди не могли осознать всей важности своей находки, – покачал головой Дзиэн. – Не пришло ещё время для великого открытия – оно должно было наступить гораздо позже.
В ту пору многие поселенцы страдали от тяжких болезней, но после обретения чудесного камня все их хвори
