Тьма, выкованная в огне - Крис Эванс

Конова перевел дух и поднял взгляд.

— Да, в порядке. Подозреваю, на нем все-таки лежало проклятие, — солгал он, взглянув на кучку пепла.

Снова навалилась летняя жара, и он утер лоб рукавом.

— Но что произошло? Что это означает? — спросил Лориан, не отрывавший глаз от дымящегося пепла.

— Ничего особенно важного! — крикнул в ответ принц.

Он легким галопом подъехал к ним и осадил жеребца, жестко передернув повод. Испуганный конь загарцевал. Он никак не желал успокаиваться, нервно косил глазом, и принцу приходилось изо всех сил натягивать узду, дабы удержать скакуна на месте.

— Я не потерплю, чтобы солдаты империи шарахались от подобных зрелищ, точно безмозглые лошади! — Он огрел коня поводом между ушами. — Этих людей убили бунтовщики. Возможно, тут действительно замешано какое-то колдовство, однако оно второстепенно и не играет роли. Потрудитесь донести это до своих подчиненных. Наша основная цель — Звезда!

И принц оглянулся назад, на приближающуюся колонну пехоты.

Конова встал, неуклюже разминая ногу. Руки тряслись от воспоминания о хлещущем сквозь них ледяном пламени, и эльф вытянул их по швам и прижал к бедрам.

— При всем моем уважении, сэр, — произнес он, — солдаты не идиоты. Они более или менее имеют представление о том, куда и зачем мы идем и с чем предстоит иметь дело. Я всегда считал наиболее разумным говорить с ними как с равными. Они сражаются куда лучше, когда знают зачем.

Это не значит, что он собирался говорить им все.

Взбудораженный конь прогарцевал по кругу, прежде чем принц снова заставил его повиноваться. Его высочество подъехал вплотную к майору и свесился с седла настолько, что Конове показалось, будто он вот-вот свалится.

— Им следует знать лишь одно: что я — командир этого полка и принц Калагрии! Они должны повиноваться моим приказам, а кто не ослушается, того я вздерну!

Он снова выпрямился.

— Мятежники за это поплатятся! — провозгласил он так, чтобы слышали проходящие мимо солдаты. И, понизив голос, продолжил: — Хоронить тела некогда. Выкорчуйте деревья, отнесите все это в хижину и сожгите. Немедленно!

Конова мысленно проклял маршала Руула и своего папашу, из-за которых ему приходится нянчиться с этим кретином. Его охватило нестерпимое желание стащить принца с коня и сжечь вместо трупов. Эльф, конечно, сдержался, но чего ему это стоило!

— Да, сэр, сейчас, сэр.

Он отдал честь и проводил взглядом принца, стремительно уносящегося прочь: его конь спешил очутиться как можно дальше от этого кошмара.

— Вы слышали приказ его высочества. — Конова потрудился скрыть гнев и презрение.

Он велел Лориану позаботиться о теле капрала, а сам перешел к следующему дереву.

Раз за разом одно и то же. Изнутри поднималась ледяная волна, и дерево пыталось ее вобрать, а душа мертвого солдата вопила в ужасе и муке. В итоге оба сгорали, и с каждой следующей парой концентрировать энергию становилось все легче. Конова собирался сжечь тем же способом и саму хижину, когда ощутил за спиной присутствие Лориана. Угрозой тут и не пахло, но Конова становился все холоднее по мере того, как ледяное пламя разгоралось в его жилах. Мир будто превратился в сверкающую снежную пелену, испятнанную красными рубцами живых существ. И потребность очистить эту пелену, очистить все, прокладывала себе путь в душе Коновы, пока он не утратил способность думать ни о чем, кроме нее. Он обернулся.

Лориан смотрел на него, выпучив глаза и разинув рот. В руке — без перчатки — он держал бритвенно-острый лист кровавого дерева. По поверхности листа расползался иней, сверкая россыпью черных алмазов. Мгновением позже вспыхнуло алчное пламя, пожравшее деревца, и лист моментально превратился в пепел, а рука Лориана, как и руки Коновы, осталась чистой и нетронутой.

— Что вы с нами сделали? — прошептал Лориан, шевеля пальцами так, словно впервые увидел собственную руку.

И словно прорвало плотину. Восторг, возбуждение, упоение собственной властью схлынули. Конова покачнулся.

Что же он натворил?

Чем обернулся отцовский подарочек? Он взглянул на тела в хижине — и на миг увидел на их месте трупы эльфов, которых знал когда-то.

Это не врожденный дар — это проклятие.

Топот солдат, марширующих мимо хижины, привел его в чувство. Конова выпрямился и одернул мундир.

— Возьмите фунт пороху и фитиль и спалите тут все к чертям.

Не дожидаясь ответа, он вышел из хижины в тот самый момент, когда мимо катился фургон Ралли. Рядом с возницей сидела Висина, и обе женщины, проезжая мимо, встретились с ним взглядом.

Конова ожидал гнева, негодования, даже угроз. Но когда фургон поравнялся с ним… бринды похрапывали и мотали куцыми хвостами, Джир трусил рядом, все поглядывая на крышу фургона в надежде, что оттуда свалится пеликан, — эльфу пришлось отвернуться. Не гнев и не возмущение увидел он в их глазах, а жалость… жалость и страх.

Глава 41

Луугут-Йор стоял в излучине Байнамы. Лента густой, темной воды удавом змеилась по центральным равнинам Эльфии, огибая деревню, бурым полумесяцем вытянувшуюся вдоль ее западного берега. Дюжина приземистых глинобитных, крытых тростником хижин занимала выгодную позицию — они стояли на маленьком полуострове, образованном старицей вечно меняющей русло реки, под невысоким травянистым холмом, отстоявшим от деревни на несколько сотен футов. Причалы из грубо отесанных и связанных лианами бревен выдавались в реку напротив хижин, точно корявые пальцы старческой руки. Здесь жители деревни садились в свои утлые плоскодонные лодчонки-киосы, выходили на середину реки и забрасывали искусно сплетенные сети, ловя иджука, водяных черепах и бара-джогга. Потом улов привозили на берег, где женщины потрошили и разделывали рыбу, а внутренности кидали обратно в реку, богам за щедрость. Рыбьи головы же уносили на холм и там сжигали, дабы души животных могли вырваться на волю вместе с дымом и возродиться в реке после зимних дождей. Согласно легендам, именно туда, на вершину холма, при самом рождении мира упала Звезда. Поэтому рыбаки исправно выполняли ритуал, рыба исправно плодилась, и все было хорошо.

А потом явились зесеры. Солдаты установили на вершине холма красивое зеленое с серебром знамя и объявили эти земли владением империи. Они трудились в течение нескольких месяцев, обнесли всю вершину холма высокой глинобитной стеной, утыкали ее кактусовыми шипами и спрятались за ней, глядя вниз, на реку. Эльфиды отговаривали солдат строиться там, страшась гнева богов. Они рассказали пришельцам о Звезде.