Мореплаватели солнечного восхода - Те Ранги Хироа

Одна самоанская легенда сообщает следующее о перевозке свиней. Самоанский мореплаватель посетил острова Фиджи, где его угостили свининой. Он, естественно, захотел взять с собой свиней на родину. Фиджийцы, однако, не разрешили вывезти живую свинью с острова, но не возражали против того, чтобы гость захватил с собой свинину в качестве продовольствия на дорогу. Тогда самоанцы достали двух очень больших свиней, убили и освежевали туши. Затем тайно от хозяев они достали несколько поросят и спрятали их в брюшной полости туш, которые они прикрыли листьями. Неся туши на палках, они обманули бдительность фиджийских таможенников. Так, по словам легенды, свиньи попали на острова Самоа.

Значение островов Фиджи как торгового центра нельзя переоценить. Западный треугольник Самоа — Тонга — Фиджи стал важным районом обмена и диффузии[94]. Развитию торговых отношений способствовали смешанные браки, и фиджийские обычаи, которые были полезны полинезийцам, охотно усваивались последними. Смешанные браки в семьях вождей приводили к тому, что в местах контакта развивалась более высокая фиджийская культура, включавшая в себя некоторые полинезийские элементы. Эта смешанная культура характеризовалась наследованием по мужской линии, усилением власти могущественных вождей и весьма сложными церемониями, которых не знала ранняя меланезийская культура, сохранившаяся на тех островах Фиджи, где не сказалось полинезийское торговое влияние. Жители островов Самоа и Тонга в свою очередь восприняли некоторые фиджийские обычаи, такие, как власть брата матери и запрет общения братьев и сестер. Торговые приемы, усвоенные в сношениях с фиджийцами, оказали влияние на психологический склад западных полинезийцев, ибо как бы они не скрывали это обрядами, жители Самоа были достаточно смышлеными, чтобы научиться торговать и приобрести коммерческую жилку, не свойственную остальным полинезийцам[95]. Изменения в области культуры, которые произошли в западной части треугольника, первоначально были вызваны торговлей и обменом съедобными растениями и домашними животными. Связь продолжалась, ибо как самоанцы, так и тонганцы нуждались в красных перьях фиджийских, попугаев для орнаментации своих тонковыделанных циновок и украшений, а тонганцам не хватало стройного леса для лодок и сандалового дерева для воскурений в честь умерших.

Итак, растения и животные были перевезены в Центральную Полинезию, однако фиджийские обычаи укоренились только на западных островах. Из центра растения, животные и политеистическая мифология переносились по радиальным направлениям позднейшими мореплавателями с X по XIV в. По северному пути все растения и животные были завезены на Гавайские острова, а по северо-восточному все они, за исключением собаки, добрались до Маркизских островов. С Маркизских островов все растения были перевезены на Мангареву, но домашняя птица вымерла, и только свинья здесь временно прижилась. На отдаленном острове Пасхи не разводили ни кокосовой пальмы, ни хлебного дерева, а из трех видов животных сохранилась только курица. По южному и юго-восточному путям жителями южных островов завезены все растения и все три вида животных. Однако на южной Рапе не было ни хлебного дерева, ни кокосовых пальм, ни животных. К юго-западу от архипелага Кука встречались все растения, но животные разводились только на отдельных островах. Так, например, свиней, этих ценных домашних животных, распространенных на Раротонге, Атиу, Мауке и Митиаро, не было на Антутаке и Мангайе. У меня нет сведений о разведении собак и домашней птицы на островах Кука. На юге в Новой Зеландии прижились таро, ямс и маленькая тыква. Но из трех видов животных до появления европейцев там была лишь собака.

Бумажная шелковица разводилась на всех вулканических островах, включая Гавайи, остров Пасхи и Новую Зеландию.

Распространение растений и животных на всех островах Полинезии подтверждает тот факт, что ранним разведывательным группам удавалось добираться до отдельных архипелагов по счастливой случайности. Лишь в более поздний период, начавшийся с X в., за пионерами последовали мореплаватели, предпринимавшие путешествие со специальной целью обосноваться на вновь открытых островах. Независимо от свидетельств, имеющихся в древних преданиях, можно сделать логическое заключение, что поселенцы не стали бы переносить нежные отростки хлебного дерева и бананов на расстояние более 2000 миль, отделявших их от Гавайских островов, и банановые отростки на расстояние свыше 1000 миль до острова Пасхи, если бы они не имели некоторого представления о местах, куда направлялись их ладьи.

Распространение на Гавайских островах большой калебассы, которой, кажется, не обнаружено на других островах Полинезии, представляет собой загадку. Благодаря его величине из этого растения изготовлялись отличные короба для одежды («ипу нуи»). Калебассу использовали также для хранения толченого таро. Ботаники называют это растение Cucurbita maxima и включают его в группу тыкв, которая отличается от группы кабачков (Lagenaria vulgaris), широко распространенной по всей Полинезии.

Первоначальной родиной различных видов тыкв, кабачков и дынь считают Америку. Возникает вопрос, как же большие тыквы попали на Гавайи? Они не могли быть завезены сюда одновременно с бататом, так как в этом случае встречались бы на других островах Полинезии. Гавайцы рассказывают, что большая тыква первоначально также называлась «хулилау», так как листья и цветы нельзя было отличить от листьев и цветов других тыкв, разновидности которых служили для различных целей. Возможно, что большую тыкву ошибочно относят к роду тыкв и что она должна принадлежать к группе кабачков. Если это так, то вопрос становится ясным: она могла быть завезена; как обычный кабачок из Центральной Полинезии и развиться в крупноплодную разновидность на Гавайях.

Обратимся к вопросу о появлении батата (Ipomoea batatas), который перенесен в Полинезию с востока, а не из Азии, ибо ботаники установили, что первоначальной родиной его является Южная Америка. Теория одного немецкого ученого[96], согласно которой бататы были завезены в Полинезию испанцами, основана на ложной информации, и ее следует считать несостоятельной. Из преданий мы узнаем, что бататы уже появились на Гавайях к 1250 г. нашей эры, а в Новой Зеландии — самое позднее к 1350 г. Так как не существует преданий о более позднем соприкосновении с внешним миром, очевидно, полинезийцы сами перевезли бататы из Центральной Полинезии в северный и южный углы Полинезийского треугольника. Таким образом, бататы достигли островов Общества еще до последних морских путешествий полинезийцев на север и на юго-запад.