Кхаа Тэ - Дарья Согрина – Друк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Давно я здесь? – хрипло поинтересовался маг, тяжело дыша.
– С тех пор, как тебя нашли в Мальковском лесу, – хмуро пробормотал целитель.
– Ясно. Она меня обхитрила, – с печальной насмешкой, заключил маг и поморщился от боли, пульсирующей в ране, оставленной клыками Милдред. – Поделом мне, простофиле.
– Ты говоришь сейчас о ведьме? – целитель напрягся.
– А кто бы мог меня так отделать в Пустоши Гревгер? Не мертвые же камни, что там высятся, подобно остовам великанов.
– Шутишь! Возможно, не все так плохо, как предполагал Рейвен, – произнес травник, осознавая, что самообман, лишь продлит горечь истины. Вид Ноэла не внушал напрасных надежд, но, тем не менее, Барку хотелось верить, что шанс на исцеление, пусть и незначительный, у его приятеля существует.
– Значит магистрам известно о моем провале, – сокрушительно покачал головой маг. – Представляю радость Эуриона. Он так долго ждал, пока я оступлюсь.
– Никто не рад тому, что с тобой приключилось, – голос травника звучал удрученно. – Беда, настигшая тебя, может вызвать лишь сострадание, а не безудержное веселье. Магистры объявили пленум. Все Верховные маги после полудня соберутся в зале, дабы обсудить и решить, как избавиться от колдуньи Сеньи и сохранить тебе жизнь.
Аскалионец внезапно расхохотался прерывистым кашляющим смехом. Тело от спазмов напряглось, но он не мог остановиться, пока слезы не пошли из глаз.
Барк озадачено смотрел на друга, не понимая: обезумил ли тот, или целитель произнес шутку, которой не заметил. Наконец, чародей смог совладать с собой и проговорил:
– Это не собрание, а скопище менестрелей, стремящихся дать напоследок незабываемое представление. Меня не спасти. И Магистрам это известно, не хуже моего!
– Ты еще слаб, и ум твой не способен трезво рассуждать, – дрожащим тоном прошептал Барк, но взгляд Ноэла, полный сожалений, лишь подтвердил его самые худые предчувствия.
– Не тешь себя напрасной надеждой, мой друг. Теневые ведьмы не дозволят своим жертвам долго жить. Она питается мной, наслаждаясь процессом. И совсем скоро, колдунья закончит свой пир. Недолго осталось. Темноликая воротится за мной, когда ведьма отыщет себе новое убежище.
Барк тяжело опустился на край постели и схватился за голову. Ему хотелось рвать и метать, плакать и вопить, молиться и проклинать.
– Что ты натворил, Ноэл! Зачем, зачем, ты помчался в одиночку в это окаянное место? Неужели тебе так опостылела собственная жизнь? Ты нарочно стремишься в гущу Тени, дабы только оказаться в объятьях Собирательницы душ! Безумцами, существ делают три вещи: зависть, ненависть и любовь. В чем твое сумасшествие, Ноэл?
Горькая усмешка слегка тронула губы волшебника. Если бы Барку были ведомы его страдания, он бы мог понять его. Но травник был человеком, которому никогда не познать, как сжигает заживо кровь демонов, испепеляя разум, разъедая душу.
– Я не стремился намерено погибнуть в Пустоши Гревгер. Но не стану лгать, смерть для меня – спасение. Дерода несет мне свободу. Свободу от моей вагхирской сущности. Свободу от сомнений, что терзают мое естество. Свободу от предположений, что я строю в своей голове.
Барк убрал руки с головы, скрестив их на груди. Он смотрел на своего друга долгим пустым взглядом, словно перед ним сидел не человек, которого он полюбил еще тогда, когда тот был младенцем, а незнакомец нацепивший маску Визиканура.
– Твой взор, скорее отправит меня к костяной невесте, чем чары ведьмы, – выдержав немое презрение приятеля, промолвил маг. – Но позволь мне, перед встречей с Деродой, закончить последнее дело.
– Хочешь прощальное письмо настрочить? – иронично молвил Барк, чувствуя, как его настроение с каждым мгновением обращается в едкий пепел.
– Нет. Я не настолько романтичен, чтобы марать напрасно бумагу, – попытался изобразить улыбку волшебник. – От Карро до сих пор нет вестей?
Травник покачал головой. Даже умирая, этот глупец думает не о себе, а о ком-то другом.
– Я так и думал, – тяжелый вздох вырвался из души Ноэла. – Значит, мне предначертано вновь попытать счастье в башне.
Глаза Барка округлились. Он, рыбой на суше, глотал воздух, дабы подобрать слова, выражающие его негодование. Находясь одной ногой в чертогах Темноликой, этот неугомонный чародей, стремился напоследок, заработать в свою копилку еще больше бед.
– Ты и впрямь ополоумел! – наконец выдохнул он. – Тебе туда дорога заказана! Особенно, в нынешнем твоем состоянии!
– Ты мне поможешь, – невозмутимо произнес волшебник, и травник мгновенно осознал, что друг не шутит. Он действительно рассчитывал на него.
– Как?
– Мне нужны эликсиры. Много эликсиров. Я должен во время собрания пробраться внутрь и разбудить зеркало.
Целитель побледнел, казалось, невидимая пия вцепилась ему в аорту и высосала всю кровь. Он судорожно пытался что-то придумать, дабы отговорить приятеля, но ничего дельного на ум не приходило.
– Я знаю, мой организм еще не восстановился, – проговорил Визиканур, догадавшись, чего опасается травник.
– Я в тебя влил лошадиную дозу снадобий. Если превысить норму, то можно заработать обратный эффект. Не легче ли мне, просто преподнести тебе чашу с ядом?
Ноэл, снова попытался улыбнуться. Барк не оставит его в самый тяжкий час.
– Я никогда в тебе не сомневался, мой друг, – произнес он с благодарностью. – Я должен проверить, как там девчушка. Мне нужно знать, что с ней – все хорошо. А потом, Темноликая может смело меня увести в свои покои.
– Ты безумный и своенравный демон, – проворчал Барк. – Если я откажусь тебе помогать, то ты все равно, отправишься в крыло Магистров, даже если тебе придется ползти туда. Сдалась тебе эта девочка…
– Спасибо, – оборвал его Ноэл, и целитель почувствовал ладонь друга на своем плече.
Если Рейвен окажется прав в своих догадках и волшебникам удастся спасти Визиканура, то Барк, непременно, его хорошенько отчитает за безрассудство. Но, а ежели версия Ноэла верна, и ему не удастся избежать объятий Дероды… Глаза травника стали предательски пощипывать в преддверии слез. Коли чародею не избежать Темноликой, то услуга, которую Барк окажет ему, рискуя заработать гнев магистров, станет последней.
Сон к Ребекке не шел. Как только девочка переступила порог хижины, она тут же окунулась в домашние хлопоты. Следовало завтрак приготовить, покормить птицу и убраться по дому. События, произошедшие ночью, то и дело проносились перед глазами, словно пляски скоморохов. Только вознесение эльфа, к туманным далям Инайрлан, не могло вписаться в единую картину. Она не помнила ни мгновения, хотя Годфри в деталях рассказал о случившемся. Губы до сих пор жгло от поцелуя, и приступы стыда смешивались, с незнакомой доселе, эйфорией.
Усталость, непосильной ношей,
