Узники власти - Александр Ялтыченко

-Ты все-таки решилась? - заботливо поинтересовался Фордус.

-Да...без него мне жизни нет, - твердо ответила Нирана и, не дожидаясь ответа, медленными усталыми шагами двинулась на нос корабля.

Фордус грустно и задумчиво посмотрел ей вслед и молча покачал головой.

Кромка солнечного диска скрылась за горизонтом, последние оранжевые блики растворились в густом вечернем сумраке. На небе замерцали звезды, посреди них в гордом величии переливалась мягким бледно-желтым светом полная Луна, указывавшая путь на юг.

Синий парусник поднял якорь, неторопливо отчалил и растворился во мраке ночи, широко раскрыв все паруса, обращенные к попутному ветру.

Средь звезд небесной вышины

Сокрыта вечная обитель,

Где правят звуки тишины,

Где плачет гордый победитель.

Средь звезд

Еще несколько мгновений назад он вместе с друзьями принимал праздничную трапезу, предвкушал свое счастливое будущее. Теперь же его окружали лишь звезды, мерцавшие во мраке бескрайнего космоса.

-Где я? - спросил он пустоту.

-Там, где и должен быть, в предвечной обители, - ответил Верум.

-Сесть-то на что-нибудь можно? - поинтересовался Элиффин.

-И это меня спрашивает Сапиен премудрый, повелитель кристалла? - улыбнулся заданному вопросу себрин воздуха и, точно не выдержав, звонко и мелодично рассмеялся.

Элиффин догадался в чем дело. Мысленно он заставил явиться стул и тот, по его приказу, в ту же секунду появился из ниоткуда.

-Что я должен делать? - задал он новый вопрос.

-Все, что считаешь нужным, легче будет ответить, что ты не должен делать...- промолвил Верум.

-Хорошо и, что же я делать не могу?

-Ты не можешь губить свой дух мирскими привязанностями, подобно той одной, что чуть было не взяла верх над тобой, но довольно, теперь ты выше всех...-вмешался в разговор Доритерн.

Элиффин ничего не ответил жесткому властелину земли, но в голове его вновь возник милый сердцу образ.

Несколько минут они пробыли втроем в тревожном молчании, которое, наконец, прервал Верум:

-Сапиен, я понимаю все...ты сотворил любовь и сам же пал ее жертвой...но все забудется и даже в твоей вечной памяти совсем скоро это воспоминание померкнет...

-А если я не хочу, чтобы оно померкло? Почему, если я всесильный себрин, я не могу быть с той, кого люблю?

-Да потому, что есть синяя друза, что стоит превыше даже тебя...

-Можешь забирать ее, она мне больше не нужна, - неожиданно рассердился Элиффин.

-Это не имеет смысла, кристалл твой и быть он может лишь в твоих руках, - неожиданно строгим тоном ответил Верум.

Элиффин понял, что разговаривать с ними бессмысленно. Не найдя идеи получше, он решил на время переменить тему для разговора:

-И где тот дворец, что вы мне показывали?

-Возжелай и он явится! - хором ответили Доритерн и Верум.

Элиффин мысленно приказал дворцу явиться. В тот же миг, словно из ниоткуда явилась высокая и грозная звездная обитель. Стены ее были расшиты диковинными созвездиями, окна ее подсвечивались яркими лампадами. Пол устилал роскошный ковер. Элиффин зашел первым. Следом за ним проследовали Доритерн и Верум.

В тронном зале их ожидали трое великолепных кресел. Срединное из них было выше и больше прочих. Туда молча указали Элиффину его предвечные соратники. Дождавшись, покуда он присядет, они последовали за ним и разместились по правую и левую руку от водного властелина.

-Хорошо сидим...уважаемые, - рассмеялся Элиффин, но его радость почти сразу же сменилась на печаль, едва он вспомнил лицо бедной Нираны, которая ни за что на свете не желала отпускать его.

-Каждый из нас может не только сидеть, но и творить, пронзая острым, как нож, взором пелену пространства и времени, нужно лишь возжелать...-объяснил Верум.

-Можно ли тогда воскресить гламаринов, погибших в Альбигунде? - поинтересовался Элиффин.

-Кристалл дарует власть будить души умерших, но счастья им ты не принесешь, лишь долгие страданья до новой смерти...мудрее оставить их в царствии блаженного покоя и вечной тишины...- задумчивым и грустным тоном пояснил ему властелин воздуха.

-Могу ли я путешествовать по Вселмагу или мне и этого нельзя? - задал он вопрос напрямик.

-Да, ты властен путешествовать, где жаждешь, но вот обрести телесный облик не дано тебе, как и говорить с простыми смертными, ибо тотчас же твой дух падет жертвой иной мирской привязанности.

Элиффин погрузился в раздумья. Все вокруг него казалось совершенно непривычным. Вдали от неба и яркого света солнца, он быстро потерял ход времени. Несмотря на все запреты, установленные синей друзой он не мог, да и не хотел забыть Нирану.

В безмолвии он созерцал звездное пространство. Внезапно взгляд его приковала малая голубая точка. Обуздывая космос, в единое мгновение он переместился прямо к ней. Дивная голубая точка расцвела, преобразилась и оказалась сотворенным себринами Вселмагом.

Гигантский голубой шар был затянут облаками, его полярные шапки поблескивали на солнце, которое отсюда казалось куда ярче. Различил себрин и серый диск луны, холодный и ныне ему чуждый. С ходу сориентировавшись по этой живой карте, Элиффин устремился вниз. В единое мгновение дух его, незримый для простых смертных, пронзил пелену облаков. Завеса туманов отдернулась, и властитель морей оказался в небе Альбигундом.

Он знал запрет, но был не в силах с собой бороться, точно предугадывая беду. Доверяя своим чувствам, он помчался к причалу. Внезапно он приметил одинокую фигурку Нираны. Но не успел его неплотский дух приблизиться, как на нее напали трое рослых крестьян, пришедших со стороны Лазурной деревни. В тот миг, когда один из негодяев простер над ней свой тяжелый кулак, Элиффин сотворил волну, с яростью обрушившуюся на перепугавшихся проходимцев. Нирану же, он бережно отдалил от врагов.

Волна отступила. Она же, едва придя в себя, бросилась бежать. Не медля ни секунды, он последовал за ней в город. Внезапно для себя Элиффин обнаружил, что с момента их прощания минуло уже пять долгих месяцев, и пришла весна.

Попав домой и вкратце пересказав случившееся брату, Нирана села к окну и тихо заплакала. Элиффин приблизился к ней, как мог, попытался позвать, обнять и даже написать посланье, но все его усилия были тщетны. Чужды были кристаллу чувства, не ведал он страстей, а потому и не щадил никого.

С тех самых пор он каждый вечер был у причала, незримый для всех и ненавидимый самим собою за свое бессильное всевластие.

С грустью созерцая прекрасный закат, изо дня в день бродила и она вдоль набережной, встречала купцов, торговцев, влюбленных, мечтала о жизни и даже о смерти, но не ведала, что не отступает от нее ни шаг безумно влюбленный и смиренно покорный властитель морей.