Тень Нерона - Роман Буревой

Марк вдруг сообразил, что сейчас даже не способен определить точно возможности этого человека. Ведь за прошедший со времени их встречи стандартный год Никола мог научиться новым фокусам.

Глава 9 СТАРЫЕ СЧЕТЫ

– Послушайте, Друз, скажите на милость, что вы такое вообразили, а? Вы получили Лери в жены, получили патрицианство. Радуйтесь! Хотите начистоту: я вас ненавижу, конечно, но мстить не собираюсь. Спросите – почему? Думаете, я вам благодарен за спасение патрициев Лация или за своих сестренок? Ладно, можете так считать. На самом деле мне лень. Если бы вы жили на Петре, вы бы поняли всю силу этого чувства.

– Я совершенно точно вычислил, – прервал Друз монолог Фабия. – Корвин прилетел на Петру с двумя десятками охраны. Они выехали с космодрома на трех вездеходах и отправились в двадцать девятый сектор.

– Поместье наварха Корнелия – в тридцатом секторе, – напомнил Фабий.

– На самой границе. Так вот, в систему защиты планеты поступил сигнал, что в двадцать девятом секторе сели три катера пиратов. Два планетолета тут же вылетели на задание и уничтожили эти якобы враждебные катера. Но буквально сразу же выяснилось, что не было никаких пиратов, пришел ложный сигнал, а планетолеты сожгли три неизвестные наземные цели. Я помчался в указанный сектор и нашел обугленные обломки. И никаких следов. Песчаная буря там неплохо поработала. Но я смог установить, что ложный сигнал пришел с границы тридцатого сектора. На карте он значился как совершенно пустынный. Я решил проверить, насколько точны карты. И вот я здесь. Ну, как вам мой рассказ?

– Звучит убедительно, – вздохнул Фабий. – Жаль, что я к этой блестящей операции не имею никакого отношения. Наварх Корнелий дал мне приют на развалинах своего «Вавилона», я здесь и погибаю. Когда была Марта, развратничал каждую ночь помаленьку. Но она сбежала, решила подзаработать в секторе Красных фонарей. Может быть, выпить хотите? «Мозгодробиловка». Это, знаете ли, нечто. А вот и Крус явился! – воскликнул Фабий, заметив в дверном проеме хрупкую фигурку гибрида.

Друз обернулся. На пороге (дверь, помнится, гость не закрыл за собой) стоял парнишка в грязном комбинезоне, на лице – кислородная маска. Такую обязаны иметь при себе все обитатели купола на случай его повреждения.

– Крус, скотина, где тебя опять носило? Ну ничего, я тебя прощаю! – объявил Фабий. – Он сейчас нам принесет бутылочку.

Друз всмотрелся. Что-то в фигуре малыша показалось знакомым. И эти голубые глаза поверх надетой на нос и рот маски…

– Ты! – ахнул Друз.

Крус не ответил, развернулся и пустился наутек.

– Идиот! Кретин! – выкрикнул Друз и понесся следом.

Фабий с трудом сел на кровати.

Все-таки ему пришлось встать! Орк!

Похоже, эти двое были знакомы. И оба не ожидали встречи. Тогда что же получается, этот чертов гибрид вовсе не тот, за кого выдавал себя все три месяца пребывания в «Вавилоне»?

По всему поместью разнесся сигнал тревоги. Сирена взвыла оглушительно, требовательно. Что такое? Кто-то захотел нарушить периметр? Интересно, а как Друз проник в купол? Ага, сигнализация просто сработала слишком поздно – гость заблокировал ее и вошел тихо-тихо.

Сирена смолкла так же внезапно, как включилась. Кто ее вырубил? Друз? Или этот чертов гибрид?

Где-то хлопнула дверь, потом послышался грохот – рухнуло что-то громоздкое, железное. В замкнутом пространстве купола все звуки были искаженными, придушенными.

Фабий попытался включить стационарную связь через галанет. Возник столб синего света, дернулся, на миг превратился в голограмму военного средних лет в серо-черной форме. Но тут же связь отключилась. Поговорить с Моргенштерном не удалось.

На повторные вызовы никто не откликался.

Фабий снова плюхнулся на кровать. Пот катился с него градом – рубаха и штаны промокли насквозь. Он не понимал, что происходит. Знал одно – он опять стал пешкой в чужой игре.

Люс уже три дня не ходил на работу. Он вообще никуда не выходил. Просто лежал на кровати и смотрел в потолок. Ждал. Его должны спасти. Скоро. Успеют? Нет? Неважно. Все равно пути назад нет. Пусть сгорит этот чертов котел в двадцать девятом секторе. Люс отказался мыть эту гребаную посуду. Есть вещи, с которыми скрепя сердце Люк мог смириться. Но были мелочи, выносить которые он просто не мог. Люс почти целый стандартный год мыл пластиковые стаканчики и вытирал столики, выслушивал ругань и оскорбления, получал три жалких кредита в день и бесплатную жратву. Его почти всякий раз под разными предлогами лишали премии. В его жизни были десятки минусов, отвратительных, как жирные черви. Но был один плюс, за который Люс все прощал, – это начало работы в полдень. Счастье, когда можно не только выспаться, но и поваляться утром в постели, побродить по галанету, лежа на кровати. И вдруг хозяин заявил, что его затрапезная кафешка будет работать теперь на три часа дольше, и мойщик посуды должен приходить на работу к девяти часам. Люс молча выслушал сообщение хозяина, не спросил даже, сколько прибавят за эти три часа, и прибавят ли вообще. Он просто ушел в свой закуток, где мыл посуду, достал припрятанные за шайкой с раствором полбутылки крепкого пойла, вылакал все из горла и на следующий день никуда не пошел. Вообще никуда. Долго спал, потом пил дешевое пиво, ел пищевые таблетки и ждал. Верил, что чудо должно случиться, вот-вот явится Марк и спасет его. Но явился не его друг, а хозяин кафешки.

– Люс, открывай! – заколотил он в хлипкую дверь.

Задвижка на двери прыгала, грозя открыться.

– Нет.

– Ты пойдешь мыть посуду? – рычал хозяин за дверью.

– Нет, – вновь так же кратко отозвался Люс.

– Учти, я тебе премиальные не заплачу. – Имелись в виду очередные двадцать кредов.

– А пошел ты! – огрызнулся Люс. – Подавись своей двадцаткой.

– Не будешь работать – выпрут из купола. Кончатся кредиты – отправят на рытье котлованов. Еще прибежишь, будешь в ножки кланяться.

– Не прибегу.

Никогда больше ни за что не вернется он в эту проклятую дыру. Рубеж пройден. Точка невозвращения. Если Марк не спасет его, Люс умрет. Марк, я ненавижу тебя, всеми силами души ненавижу, клянусь Аустерлицем!

Спаси!

Ах, если бы не пропали так нелепо креды! Люс был бы почти счастлив на этой мерзкой планетке, которая и в подметки не годилась Колеснице. Он скривил губы, вспоминая рыжего Турна с лицом наполовину синим, наполовину белым. Жулик! Ведь сразу было понятно, что Турн – мерзавец и жулик. Это же было ясно как дважды два. Но почему-то Люса все время обманывали. Прежде на грядках Жерар обсчитывал, назначая невыполнимую норму на день, теперь этот Турн. Потом хозяин проклятого котла принялся зажиливать кредиты. Манлий вон обещал прислать тысячу. Может быть, прислал? Люс проверил счет. Но там по-прежнему оставалось чуть больше сотни кредитов.