Навигаторы Апокалипсиса - Вячеслав Шалыгин

На служебной даче, кроме двух охранников и прикормленного в «дежурке» рыжего кота, не было ни души. Пусто было и в основном здании, и в двух небольших флигелях – один ближе к воротам, а другой, в прошлом это была сауна с комнатой отдыха, в правом дальнем углу дачного участка. По крайней мере, охрана клялась, что на дачу никто не заглядывал вот уже неделю. В качестве доказательства бойцы предъявили полные комплекты ключей, а затем указали на нетронутый снег перед домиками и на липкие ленты с печатями, которыми были заклеены замочные скважины.

Локтев поспешил развернуться и даже побрел обратно к воротам, но майор почему-то не поверил охране и придержал товарища за рукав.

– Чего? – негромко спросил Локатор. – Ясно же все. Как я и говорил, пустышка.

– Не факт, – Гуськов взглядом указал на окно первого этажа главного здания.

Локтев обернулся, проследил за взглядом майора, но никого в окне не увидел. Зато и Локатор, и охранники успели заметить, как дернулась портьера по ту сторону стекла. Вряд ли в закрытом и опечатанном доме гулял сквозняк. Да и слишком резко дернулась тяжелая штора. Обычно так бывает, когда кто-то ведет скрытое наблюдение через щелочку, а затем резко сдает назад и отпускает край занавеса.

– Открывайте, – приказал Гуськов охранникам.

– Мож, показалось? – засомневался охранник с ключами.

– Всем четверым? Открывай, не сомневайся.

Охранник протопал на крыльцо, вставил ключ в замочную скважину, провернул пару раз и потянул за ручку… но дверь не открылась.

– О-от гремучий случай! – Охранник обернулся и слегка растерянно посмотрел на Гуськова. – Изнутри заперто!

– Что и требовалось доказать, – Гуськов переглянулся с Локатором.

– Не, ну неделю никого не было, зуб даю! – заявил второй охранник. – И следы… сами же видите! Как он туда проник?

– А почему «он»? – уцепился Локтев. – Почему не «она»? Вы, поди, баб притащили еще с вечера, а к утру все следы и замело. Колитесь, архаровцы!

– Какие бабы?! – возмутился первый охранник. – Мы ж не пацаны, чтобы из-за баб нагоняи получать! Привели бы с вечера, вечером и спровадили бы. До утра они нам ни к чему. Да и дорого.

– Это верно, – согласился Локтев. – Черный ход тоже изнутри запирается?

– Только если подручными средствами, – охранник с ключами спешно спустился с крыльца и потрусил вокруг дома.

За ним отправился и Локтев. Майор Гуськов жестом приказал второму охраннику встать на левый угол дома, чтобы видеть не только фронтон, но и боковую стену, а сам занял позицию на правом углу.

Ожидание не затянулось. Нет, затаившийся в доме неизвестный не попытался прорваться через главный вход и не выпрыгнул в окно. Ничего такого не произошло. Минут через пять лязгнула внутренняя задвижка, и входная дверь медленно открылась. На пороге стоял Локтев.

– Никого, – заявил старлей, пряча в карман пистолет. – Но кто-то был, эт-точно. Там кофейник еще горячий. Сами взгляните, командир.

– Второй этаж проверили?

– Боец поднялся, – Локтев пропустил майора и кивнул второму охраннику. – Тут стой, а напарнику скажи, чтоб у черного хода встал… Командир, сюда, кухня направо.

– Я помню, – майор прошел в кухню, подошел к чайной стойке и потрогал электрический кофейник. – Действительно горячий. А это что у нас?

Гуськов взял лежащую рядом тонкую прозрачную папку с какими-то бумагами. В кухонном интерьере предмет выглядел чужеродно. Причем это был единственный оказавшийся не на месте предмет. В остальном придраться было не к чему; в кухне, да и во всем доме царил почти идеальный порядок. И тем очевиднее был факт того, что папку рядом с горячим кофейником оставили намеренно. Причем именно для Гуськова. Почему именно для него? Ну, а кто тут был навигатором? Коллегой «призрака», запершего изнутри дверь, игравшего портьерами и оставившего эту папку? Гуськов.

В том, что в доме побывал именно навигатор, сомневаться больше не приходилось. Причем Гуськов почти не сомневался, что это снова «фальшивый Козерог», он же Академик. Побывал, оставил какие-то документы и смылся.

«Теперь нет сомнений, что он чего-то от меня хочет. Чего? Завербовать вместо выбывшего из игры Клименко? Или желает все-таки использовать меня как посредника в переговорах с Мазаем? И что за документы он мне подсунул?»

Майор открыл папку и пробежал взглядом по строчкам на первой вложенной в нее странице. Текст поначалу казался странным, но о чем идет речь, Гуськов понял довольно скоро. Он вынул стопку листов из крепления, бросил папку на стол, а сам принялся читать, подкладывая прочитанные листы снизу непрочтенных.

Локтев не мешал командиру. Он воспользовался тем, что чайник еще горячий, и быстренько сообразил всем по чашке растворимого кофе. Даже консервированные сливки где-то отыскал. Не ожидавшие такого поворота охранники тут же прониклись к старлею лучшими чувствами и шепотом доложили обо всем, что произошло в их смену за последний месяц. По большей части это были всевозможные пикантные истории, но кое-какие действительно нужные данные Локтев все-таки раздобыл. Правда, доложить об этом Гуськову он смог гораздо позже. Майор настолько увлекся чтением документов, что не слышал и не видел никого и ничего.

– «Чума на оба наших… мира», – проронил Гуськов, закончив чтение. – Это ж надо так… завернуть!

– Чего, сведения по нашей теме? – уточнил Локтев. – Ценные?

– На вес золота, – Гуськов сложил листы пополам и спрятал во внутренний карман куртки. – Бойцы, опечатывайте дом. А нам флигель служебный откройте. Мы там со старшим лейтенантом летучку проведем.

– Есть, – первый охранник вручил второму ключи от служебного флигеля, а сам потопал в «дежурку» за лентой и печатью.

По пути в служебный домик офицеры молчали, и пока охранник отпирал дверь и регулировал отопление во флигеле – тоже не проронили ни слова. Только когда они остались вдвоем, Гуськов достал из кармана бумаги, протянул Локтеву и приказал:

– Читай.

– А в двух словах никак? – Локатор с тоской взглянул на жиденькую стопку из десятка листов. – Читатель из меня… не очень.

– А говорил, что семь книг за отпуск освоил, – Гуськов усмехнулся. – Враль ты, Локатор.

– Чего сразу «враль»?! Ничего я не враль! Читаю просто… только на отдыхе.

Старлей взял бумаги, тяжело вздохнул и углубился в чтение.

Гуськов тем временем занял «командирское» место в единственном кресле и, прикрыв глаза, попытался расслабиться. На пару минут его охватил блаженный покой, но после из «оперативной памяти» всплыли «ценные сведения», и расслабленность сменилась новым напряжением, на этот раз не физическим и эмоциональным, а умственным. Чтобы осмыслить прочитанное в подброшенных Академиком бумагах (а Гуськов теперь не сомневался, что записи подкинул именно Абрамов, и адресовалась «бандероль» конкретно майору), требовалось изрядно пошевелить мозгами.

Почти все изложенное в первой части послания совпадало с тем, что Гуськов уже знал. В этой части рассказывалась предыстория текущих событий, то есть как Мазай и его команда узнали о возможном дублировании реальности, как выяснилось, что существуют навигаторы и что многие из них почему-то вошли в команду Мазая. А вот вторая часть текста содержала как известные, так и новые для майора данные и показалась Гуськову немного провокационной. В ней автор ставил под сомнение «случайность» расщепления реальности, а также задавал вполне резонные вопросы: почему все-таки практически все навигаторы, которых, как выясняется, на всю Москву было два десятка, а на всю страну около сотни, оказались в поле зрения Мазая? Нет, когда началось дублирование, их вычислить стало относительно нетрудно. Но как Мазай вычислял их раньше? Каким образом он настолько безошибочно находил этих людей среди полутора сотен миллионов граждан? И это был только первый провокационный вопрос. Дальше – больше. Почему Мазай решил, что в Новом мире найдется место для контрнавигаторов, если программа дублирования ясно дала понять – никому из людей, обладающих талантом шастать между мирами, не будет места в Новой реальности? Почему Мазай проявляет такую запредельную жестокость в отношении простых граждан? Беспокоится о равновесии? Какое может быть равновесие, если программа исключила множество людей и еще весьма солидную массу вирусов и особо опасных бактерий? И так далее, и тому подобное. Академик уже не намекал, что Мазай пугающе странный тип, а говорил об этом прямо.

А в третьей части послания Академик и вовсе заявлял, что если не сам Мазай виновен в том, что случилось с реальностью, то, по крайней мере, он тесно связан с «виновными». Из чего следовало, что все работающие на Мазая навигаторы обмануты и выступают не на той стороне. Они невольно стали подручными чуть ли не дьявола в человеческом обличье.

В общем, Абрамов не скрывал, что идет на прямой контакт и вербовку Гуськова и его подчиненных. Академику почему-то до зарезу потребовался майор. Хотя, если ориентироваться на его утверждение, что контрнавигаторы обмануты Мазаем, выходило, что Абрамов пытается отнять у Мазая вообще всех, кто имеет навигаторский талант. Что ж, этой версии имелись уже, как минимум, два подтверждения. Сначала был Клименко, теперь Гуськов.