Воспоминания немецкого генерала.Танковые войска Германии 1939-1945 - Гейнц Гудериан

После ужина беседа была возобновлена, и я внёс предложение о том, чтобы на работу в верховное командование вооружённых сил и главное командование сухопутных войск были поставлены офицеры генерального штаба, имеющие фронтовой опыт. Я сказал:«Судя по отношению работников главного командования сухопутных войск, у меня сложилось впечатление, что наши донесения и доклады оцениваются неправильно, а вследствие этого и вас часто неверно информируют. Поэтому я считаю необходимым на должности офицеров генерального штаба назначать в верховное командование вооружённых сил и главное командование сухопутных войск офицеров, имеющих достаточный фронтовой опыт. Необходимо произвести „смену караулов“. В обоих штабах, на самых высших должностях, находятся офицеры, которые с самого начала войны, т. е. в продолжение двух лет, ни разу не видели фронта. Эта война настолько отличается от первой мировой войны, что фронтовой опыт того периода сейчас не имеет никакого значения».

Мои слова попали в самый центр осиного гнезда. Гитлер с негодованием возразил: «Я не могу сейчас расстаться со своим окружением».

Я: «Вам нет необходимости расставаться со своими личными адъютантами; не об этом идёт речь. Важным является замена руководящих офицеров, занимающих должности в генеральном штабе, офицерами, обладающими фронтовым опытом, особенно опытом боевых действий в зимних условиях».

Эта моя просьба была также категорически отклонена. Беседа закончилась неудачно. Когда я выходил из помещения, где делал доклад, Гитлер сказал Кейтелю: «Этого человека я не переубедил!» Тем самым в отношениях между нами образовалась трещина, которая в дальнейшем уже никак не могла быть ликвидирована.

На следующее утро, прежде чем отправиться в обратный путь, я ещё раз позвонил по телефону начальнику штаба оперативного руководства вооружённых сил генералу Йодлю и вторично заявил, что нынешние методы действий неизбежно приведут к исключительно большим человеческим жертвам, которые ничем не оправдываются. Необходимы резервы, причём незамедлительно, для того, чтобы, оторвавшись от противника, закрепиться на тыловой оборонительной полосе. Этот мой призыв не возымел никакого действия.

21 декабря, после телефонного разговора с Йодлем, я вылетел обратно в Орёл. По приказу Гитлера граница левого фланга моей армии была установлена у места впадения р. Жиздра в Оку. Это изменение в значительной степени увеличило ответственность танковой армии, что было для меня весьма нежелательно. Остаток дня ушёл на разработку и отдачу приказов, которые должны были учесть намерения Гитлера.

Для того, чтобы обеспечить выполнение этих приказов, я 22 декабря отправился в дивизии, входящие в состав 47-го танкового корпуса. После непродолжительной беседы в штабе корпуса я поехал в Чернь, где находилась 10-я мотодивизия, и сообщил командиру дивизии генералу фон Леперу цель нового приказа и причины, заставившие Гитлера его отдать. Во второй половине дня с той же целью я побывал в 18-й и 17-й танковых дивизиях. К полуночи я по гололедице возвратился обратно в Орёл. Во всяком случае, я лично подробно ознакомил командиров соединений, находившихся на самом левом фланге, с изменениями, вызванными приказом Гитлера, и считал, что с чистой совестью могу ожидать событий ближайших дней.

23декабря ушло на беседы с командирами остальных корпусов. В 43-м армейском корпусе мне сообщили, что 167-я пехотная дивизия также сильно пострадала, 296-я пехотная дивизия отступала по направлению к Белову. Способность этого корпуса к сопротивлению оценивалась очень низко. Между его левым флангом и 43-м армейским корпусом образовалась громадная брешь, которая не могла быть закрыта наличными силами, почти не имевшими возможности передвигаться вне дорог по непроходимой местности. Учитывая всё это, я принял решение отвести по шоссе Тула-Орёл 3-ю и 4-ю танковые дивизии к Орлу, дать им трёхдневный отдых для приведения себя в порядок, а затем под командованием штаба 24-го танкового корпуса направить обе дивизии через Карачев, Брянск на север с задачей атаковать фланг противника, форсировавшего Оку. Однако прорыв противника в районе действий 2-й армии вынудил меня повернуть часть этих сил к месту нового кризиса, что замедлило сосредоточение обеих дивизий в районе Лихвина. Все остальные части 24-го танкового корпуса, кроме танковых, были сосредоточены в Орле и использованы в качестве гарнизона города.

День 24 декабря я использовал для посещения ряда госпиталей, где происходили рождественские празднества. Мне удалось доставить радость бравым солдатам. Но это была печальная обязанность. Вечер я провёл за работой, пока не явились Либенштейн, Бюсинг и Кальден, с которыми я и провёл несколько часов в дружеской обстановке.

24 декабря 2-я армия оставила Ливны. Севернее Лихвина противник переправился через Оку. По приказу главного командования сухопутных войск 4-я танковая дивизия была направлена на Белев с задачей задержать противника. Намечаемая мной контратака сосредоточенными силами 24-го танкового корпуса грозила превратиться в частные, разрозненные действия.

В ночь на 25 декабря 10-я мотодивизия вынуждена была оставить Чернь в связи с охватывающим манёвром, предпринятым русскими. Успех русских был неожиданно увеличен тем, что части 53-го армейского корпуса, действовавшие левее 10-й мотодивизии, не смогли удержаться больше на своих позициях, и противнику удалось прорвать здесь наш фронт. Части 10-й мотодивизии были окружены в Черни. Я немедленно доложил командованию группы армий об этом неблагоприятном событии. Фельдмаршал фон Клюге бросил мне ряд резких упрёков, сказав, что я должен был бы отдать приказ об оставлении Черни не в эту ночь, а, по крайней мере, на 24 часа раньше. Результатом задержки приказа и явилось окружение части 10-й мотодивизии. Я же, как об этом сообщалось выше, лично передал войскам приказ Гитлера удержать этот населённый пункт. Поэтому я с возмущением отклонил предъявленный мне несправедливый упрёк.

25 декабря окружённым частям 10-й мотодивизии удалось вырваться из кольца окружения и достигнуть наших позиций, приведя с собой несколько сот пленных. Был отдан приказ об отходе на рубеж рек Зуша, Ока.

Вечером у меня снова произошло резкое столкновение с фельдмаршалом фон Клюге, который упрекнул меня в том, что я представил ему неверное официальное донесение: он повесил трубку, сказав: «Я доложу о вас фюреру». Это было уже слишком. Я сообщил начальнику штаба группы армий, что после такого обращения я больше не считаю возможным командовать армией и прошу освободить меня от занимаемой должности. Это своё решение я немедленно передал также по телеграфу. Фельдмаршал фон Клюге упредил меня в этом отношении и ещё раньше обратился к главному командованию сухопутных войск с ходатайством о моей смене. 26 декабря утром я получил распоряжение Гитлера о переводе меня в резерв главного командования сухопутных войск. Моим преемником был командующий 2-й армией генерал Рудольф Шмидт.