Вирус бессмертия - Дмитрий Янковский

– А Сердюченко? Он ведь на свободе, но хочет рискнуть ею ради спасения жены, – возразила девушка.

– Вот в этом вся соль, – улыбнулся китаец. – Сердюченко, хоть и кажется добродушным увальнем, сам из той же шайки. Он знает то, что для других скрыто мнимыми успехами колхозников и сталеваров. Он знает главную тайну всех бандитских шаек – пощады не будет никому. Он знает, что к понятию «на свободе» всегда необходимо добавлять слово «пока». Он видел это изнутри системы, и у него нет иллюзий. Если бы радио вдруг перестало работать, а газеты перестали писать, вы бы через несколько дней поняли то же самое. Если бы каждый муж взял не револьвер даже, а хотя бы топор, и пошел, как Сердюченко, спасать жену, если бы каждая жена отстаивала свое достоинство с оружием в руках, то бандитскому режиму пришел бы конец! – воскликнул Ли и вздохнул. – Правда, это все равно ничего бы не решило.

– Почему?

– Эти мужья с топорами стали бы просто следующей бандитской шайкой. Собственности-то все равно ни у кого нет! Сейчас все фабрики, заводы и угольные шахты принадлежат бандитам. Если бы у каждого из вас было бы по маленькой шахте или заводику, то все были бы примерно в равных условиях. Рабов бы не стало. Но до этого России еще лет сто. Поэтому я помогу Сердюченко. Если он воспитает так же своих детей, то рабов на земле станет меньше.

– А я боюсь, что тебя убьют! – нахмурилась Варя. – Ты такой хороший, Ли! Как же я без тебя? Никогда я таких хороших, как ты, не видела!

– А что убьют жену Сердюченко, ты не боишься? – мягко спросил взволнованную девушку китаец.

– Я ее не знаю совсем, – смутилась Варя.

– Я тоже ее не знаю, – улыбнулся Ли. – А вот ты мне очень нравишься! И я бы хотел, чтобы ты никогда не говорила слова «боюсь». Страх – это черное божество, отбирающее у людей честь, совесть и сострадание. Его мантра – «БО-ЮСЬ». Повторяя ее, ты даешь демону власть над собой.

– А что должно быть вместо страха? Я ведь не могу вообще ничего не чувствовать, провожая тебя в такое опасное место!

– Чувствуй желание мне помочь. Страх боится действия! Действуй так, будто его нет. Оставь только осторожность, потому что безрассудство – это тоже страх.

– Но я ведь не могу пойти с тобой на Лубянку!

– Если человек хочет, он всегда может помочь. Например, не бойся. Твоя уверенность во мне удвоит мои силы. Мне не нужно будет тратить их на то, чтобы самому верить в себя, ведь если кто-то уже верит в меня, значит, это так и есть!

– Да ну тебя! – махнула рукой Варя. – Как же ты мне так можешь доверять, а вдруг я ошибусь?

– Неправда! Ты не ошибешься, – улыбнулся Ли. – Разве ты не веришь своему сердцу? Разве тебе мог понравиться плохой, неудачливый человек? Знаешь, что неудачники – плохие люди?

– Ой, ты меня запутал совсем! – Варвара схватилась за голову, потому что мир вдруг закружился у нее в глазах, меняя свои очертания. Она начала видеть мелочи и цвета, которых раньше не замечала. – Ой, Ли! Что со мной? – воскликнула девушка. – Я будто сквозь туман смотрела на мир, а теперь он рассеивается! Я вижу совсем по-другому! Вот, например, я не видела, что на этой чашке маленькие синенькие цветочки, они казались мне просто пятнышками… Ой! И со слухом что-то случилось, я слышу, как гудит огонь в плите, как звонко скребет метель по стеклу. Ты колдуешь, Ли!

– Нет! Это твой страх перестал отравлять тело. Сердце, печень, почки. И у тебя появились силы любоваться миром. Может быть, ты сумеешь стать счастливой. Если захочешь, я помогу тебе.

Варвара тихо рассмеялась.

– На самом деле ты действительно можешь очень мне помочь, – сказал Ли, любуясь вдруг проявившейся красотой девушки. – Расскажи про фабрику, на которой ты работаешь. В каком цехе, как пройти от проходной, как зовут бригадира.

– Зачем тебе?

– Прежде чем спасать жену Сердюченко, мне надо выяснить, в розыске ты или нет. От этого будут зависеть мои действия там.

– Хорошо. – Варя с удивлением ощутила, что ее беспокойство отступает. Черный демон страха, не получив пищи, оставил ее и отправился выискивать другую жертву.

ГЛАВА 31

1 января 1939 года, воскресенье.

Москва. Проходная ткацкой фабрики

«Красная Роза»

Несмотря на то, что улицы опустошил прошедший праздник, в двери проходной вливалось немногим меньше народу, чем в обычные рабочие дни. Мороз, словно тоже отгуляв положенное, пошел на убыль, но Ли все равно озяб, ожидая, когда схлынут пролетарские массы. Он кутался в халат, притопывал и попеременно совал за пазуху то одну, то другую руку. В другой руке у него при этом оставался небольшой газетный сверток.

Дождавшись, когда смена разойдется по рабочим местам, китаец семенящей походкой направился к дверям. За ними, на страже вращающегося турникета, сидела грузная женщина.

– Ты кто такой? – увидела она Ли.

– Моя киргиза, – подобострастно улыбнулся китаец. – Раис колхоза «Светлый путь». Моя посылку привез для Варвары.

– Для кого?

– Женщин такой, у вас на фабрике должен работать. Моя на съезда приехал, будут нас учить трудиться по-ленински. А друг ее отца посылка мне передал. Вот. Хурма, гранат – очень вкусно.

– Да у нас вон сколько Варвар! – Охранница мотнула головой в сторону полки с пропусками. – Фамилию знаешь?

– Как не знать? – закивал Ли. – Стаднюк Варвара. Очень хороший фамилий. Отец у нее большой человек был. Умный. Бандиты его в горах застрелили. А помощницу бригадира звать Настей. Есть такая, да?

– А, понятно, – буркнула женщина.

Она отвернулась к висящему на стене телефону и провернула ручку.

– Алле! – громко сказала она в трубку. – Михалыч? Глянь-ка, там Настасья далеко? Да киргиз какой-то явился, посылку привез для ее подопечной. А. Ага. Сейчас спустится Настя, – сообщила охранница, вешая трубку. – А Варвара твоя пусть работает. Нечего баловством всяким людей от дел отрывать.

Ждать пришлось минут пять, но спустилась не Настя, а высокий блондин с блестящими глазами.

– Это вы к Варваре Стаднюк? – спросил он, снисходительно смерив китайца взглядом.

– Моя ей посылка привез.

– Ну проходите тогда. Пусти его, Кузьминична.

Ли, путаясь в полах халата и постоянно перекладывая посылку из руки в руку, протиснулся через турникет.

– Вперед давай, – блондин указал рукой на коридор, в который выходило с десяток дверей.

Дойдя до самого конца коридора, провожатый открыл дверь и, уже не церемонясь, впихнул китайца в кабинет.

– Ой, зачем так толкаться, а? – обернулся Ли и тут же получил кулаком в челюсть.

Однако упасть ему не дали – другой мужчина, одутловатый и красномордый, подхватил его на руки и усадил на стул.

– Ну что, понял, зачем толкаться? – спросил он китайца.

– Моя понимает. Только бить больше не надо.

– Не буду, – красномордый уселся за стол, а блондин остался стоять у дверей. – Только отвечай сразу на вопросы, что я буду спрашивать. Откуда знаешь Варвару Стаднюк?

– Друг отца посылку передавал. Все сказал. Как зовут, где искать.

– Имя как друга-то? – красномордый приготовился записывать. – Где живет?

– У нас живет. Колхоз «Светлый путь» знаешь? Кишлак Сыт-Мякир. Фергана совсем рядом.

– Район какой?

– Не понимаю. Кишлак Сыт-Мякир. Там еще гора, как кулак.

– Сейчас я тебя своим кулаком приложу, – пригрозил красномордый. – Имя говори.

– Семен Ефимыч. Очень хороший человек.

– А фамилия?

– Ефимыч, наверное. Я другого не знаю.

– Вот лешак! – психанул красномордый. – Ладно, Федь, отведи его к нам. Здесь у него с русским языком проблемы, а там вспомнит и то, о чем только догадывался.

– Может, не надо? – запричитал Ли. – Моя на съезда приехала. Я раис, председатель по-вашему. Очень большой человек. Меня бить не надо.

– Пикнешь на проходной – убью, – предупредил блондин Федя и, взяв китайца за шиворот, выволок в коридор.

– Ой, моя посылку оставила! – запричитал Ли, когда дверь кабинета закрылась.

– Хочешь забрать? – усмехнулся Федя.

– Ой, хочу. Там хурма. Очень я вез, старался.

– Ну пойди, забери, – совсем развеселился блондин.

Он остался в коридоре, а Ли неуклюже ввалился в кабинет и как бы невзначай прикрыл дверь. Красномордый поднял на него удивленный взгляд, но не успел открыть рот, как китаец молниеносным прыжком преодолел расстояние до стола, пробил пальцами толстую шею и вырвал кадык. Руку забрызгало кровью, так что пришлось быстро вытереть ее о гимнастерку вяло дергающегося на стуле энкавэдэшника. Ли огляделся, схватил со стола бумаги, сунул под халат, а потом грохнул ладонью в стол и заорал:

– Ой, не надо! Ой! Не бейте!

Рванув на себя дверь и прижимая скулу рукой, он выскочил в коридор под хохот Федора.

– Ну что, вкусная хурма? – Он с удовольствием вновь ухватил Ли за шиворот. – Наелся?

Ли решил не отвечать.

Дойдя до проходной, Федор сказал охраннице: