Обнимай и властвуй - Дженнифер Блейк

Морган, похоже, тоже остался доволен. Проглотив свою порцию, он огляделся по сторонам в надежде получить добавку. В этом не было ничего удивительного — он работал наравне с остальными, если не больше всех. Несколько раз за день Фелиситэ приглядывалась к кораблям, вытащенным на берег залива, сразу замечая среди других моряков его широкоплечую фигуру с покрытой шрамами спиной.

В последние дни плавания и здесь, на острове, она обратила внимание на то, что Морган любит физический труд, ему нравится делать что-нибудь своими руками. Теперешняя обстановка казалась более подходящей для него, поскольку он наконец избавился от стеснявшего движения мундира и от бесчисленных мелочей и ограничений, без которых немыслима жизнь испанского офицера. Фелиситэ сожалела о том, что он не смог использовать столь кипучую энергию для какого-нибудь полезного предприятия. Например, для того, чтобы завести хозяйство на обещанной земле, о которой он так мечтал. О'Райли совершил ошибку, не сдержав своего слова. Такие, как Морган Мак-Кормак, смогли бы сделать очень многое, чтобы превратить Луизиану в богатую колонию, которой ей давно следовало стать.

Но стоило ли об этом сожалеть? Морган потерял родину, а она лишилась дома. У них теперь не осталось ничего, кроме этого затерянного в бескрайнем море острова и неопределенного будущего. Подняв глаза, она увидела, что Морган внимательно наблюдает за ней.

— О чем ты думаешь? — спросил он.

— Меня интересует, что ты собираешься делать… потом, то есть когда все это закончишь. — Она указала взмахом руки на корабли в бухте.

— Почему я должен что-нибудь делать?

— Ты не можешь заниматься этим бесконечно.

— Почему же?

— Потому что ты вряд ли проживешь так долго! — сердито бросила Фелиситэ, раздраженная его притворным непониманием.

— А что мешает мне грабить англичан, чтобы нажить состояние? Так же как это делал Ибервилль, едва не разоривший Компанию Гудзонова залива, разрушив Порт— Нельсон и Форт-Уильям Хенри, не говоря уже о десятках других рыбацких поселков англичан в Северной Америке, прежде чем стать почтенным основателем такого прекрасного города, как Новый Орлеан. Если он сумел прожить столь интересную и славную жизнь и умереть в постели, чем я хуже него?

— Возможно, он и умер в постели, только туда его загнала тропическая лихорадка, когда ему еще не исполнилось и тридцати пяти. Надеюсь, тебе не хочется соревноваться с ним в этом отношении. Но у него по крайней мере была родина, на чью поддержку он мог рассчитывать и которая приняла его клятву на верность, чего нельзя сказать о тебе, насколько мне известно. Откуда, в таком случае, к тебе придет слава?

— Скорее всего, из первой же страны, которую я попробую подкупить, — ответил он с нескрываемым цинизмом. — Что вызывает у меня любопытство, так это почему ты столь сильно переживаешь обо мне.

— В этом нет ничего странного, — ответила Фелиситэ, — сейчас мое будущее связано с твоим.

— Это точно. Ты ешь со мной за одним столом, спишь в одной постели, ты моя женщина… так по крайней мере кажется остальным. Если тебя не устраивает наш уговор, то остается Баст, который до сих пор тоскует по тебе. Или, может быть, ты предпочитаешь нашего доброго капитана? У него есть одно несомненное преимущество, он твой земляк.

— Нет. — Фелиситэ повысила голос, стараясь заглянуть сквозь непроницаемую маску, в которую превратилось его лицо.

— Почему? Потому что я не требую от тебя слишком много? Но я не могу обещать, что так будет всегда.

— Если ты решил заставить меня пожалеть о моих вопросах, считай, что тебе это удалось.

Морган погрузился в долгое сосредоточенное молчание. Взглянув в его сторону, Фелиситэ увидела, как он давно знакомым жестом потер ладонью лицо, а потом провел пальцами по волосам, словно собираясь зачесать их назад. Его зеленые глаза потемнели, когда он наконец сказал:

— Наверное, нам пора пойти искупаться. Помнишь, я тебе говорил?

Они направились вдоль берега к тому месту, где находилась пещера, а потом поднялись ко входу, цепляясь за выступы и углубления, вырубленные в скале несколько десятилетий назад, вспугнув колонию крачек, с криками закружившихся над головой. Нижнее оперенье крыльев птиц казалось розовым в лучах заходящего солнца.

Внутри пещера расширялась и становилась выше. Несколько тоннелей и узких ходов, извиваясь, уводили в темноту. Каждое слово, даже сказанное совсем тихо, отдавалось в пустоте гулким эхом, спугнувшим висевших на потолке бурых летучих мышей. С пронзительным писком они стремительно носились перед глазами, стараясь скорее добраться до выхода. Впрочем, мыши оказались довольно безобидными созданиями. Когда одна из них промелькнула рядом с Фелиситэ, едва не задев волосы, девушка отскочила в сторону, однако увидев удивление на лице Моргана, замерла в ожидании, пока летучие мыши покинут пещеру.

Бассейн, наполненный темной водой, загадочно поблескивал в глубине подземелья. Фелиситэ приблизилась к нему, осторожно ступая по засыпанному песком полу пещеры. Он представлял собой не слишком большой резервуар, около восьми футов в ширину и примерно столько же в длину, окаймленный красно-коричневым камнем. На водной поверхности отражались солнечные блики, а также белизна известняка, образовавшего свод над головой, поэтому бассейн напоминал огромный лунный камень, источавший негостеприимный свет.

Морган достал из кармана маленький кусочек мыла.

— Полезай первая, я покараулю.

— Хорошо, — неуверенно ответила Фелиситэ. Заметив ее сомнения, Морган рассмеялся.

— Не бойся. Он не глубже пяти футов, а дно у него каменное.

С этими словами он направился обратно, его высокая фигура обозначилась четким силуэтом в освещенном проеме пещеры. Раздевшись, Фелиситэ осторожно попробовала ногой воду. Она оказалась восхитительно прохладной. После прошедшего в заботах дня и быстрой прогулки, которую им пришлось проделать, чтобы добраться сюда, Фелиситэ чувствовала, что ее разгоряченное тело сделалось липким от пота. Присев на край бассейна, она медленно скользнула в воду, держась за камни, пока не нащупала ногами дно. Морган оказался прав: вода не достигала шеи. В одном месте в бассейн вдавался уступ шириной целых шесть футов или чуть меньше. Он напоминал скамейку с идеально гладкой поверхностью, на которую она могла присесть, чтобы намылить волосы.

Фелисиэ уже давно не испытывала подобного блаженства. Она несколько раз ополоснула волосы, смыла с тела мыльную пену; чистая прохладная вода освежала, наполняя ее легкостью, заставляла расслабиться. Охваченная беззаботной ленивой истомой, закрыв глаза и распустив волосы шелковистой паутиной, она лежала в воде, не ощущая собственного веса. Далеко внизу начинался прилив, волны прибоя с грохотом ударялись о подножие утеса, отчего на поверхности бассейна появлялась легкая рябь. Фелиситэ казалось, что она по воле какого-то волшебства растворилась в воде, сделавшись частью окружавшей ее природы.