Звёздные мальчики - Ирина Скидневская

Ана взглянула на него. В ее черных глазах промелькнуло страдание, и взгляд снова сделался безразличным. Король перевел дух и замолчал надолго, расхаживая по комнате и иногда поглядывая на девушку. Муха настороженно следил за королем и что-то сердито шептал.

- Почему ты все время смотришь на свои руки? - не скрывая раздражения, спросил король. - Разве ты не знаешь, что это плохая примета?

- Не знаю...

- Это к смерти. Перестань смотреть на них! Зачем ты это делаешь?!

- Они болят, - глухо сказала Ана. - Посмотри... Мне кажется, или они и вправду черные?

Далибор подошел к ней, взял ее ладони в свои и посмотрел. Потом сел за стол и обхватил голову руками.

- Они не черные, - раздельно произнося каждое слово, ответил он.

... Этой же ночью, холодной и ветреной, дождавшись, когда замок погрузится в темноту, Ана взяла Муху за руку и, стараясь ступать бесшумно, пошла в конюшню. Ее качало от слабости. Ветер встретил ее тихим радостным ржанием. Ана с трудом оседлала его и вывела во двор.

Там, с факелом в руке, с непокрытой головой стоял король. Из окон башни, уже освещенных светом свечей, украдкой смотрели люди. На глазах у всех король встал на колени. Пурга яростно набрасывалась на огонь, пляшущий в его руке, и заметала белой пылью его черный плащ.

- Не оставляй меня... - полным страдания голосом произнес он. - Я не смогу без тебя жить... любимая...

Ана больным взглядом смотрела на короля и стояла, не зная, на что решиться. Король поднялся с колен, осторожно высвободил из рук Аны поводья и кинул их подбежавшим слугам. Потом взял Муху за руку с другой стороны, и они втроем медленным шагом вернулись в башню.

Утром гонец из дальнего поселения привез в замок страшную весть. Он был измучен тяжелой дорогой и отморозил на руке два пальца, но, отказавшись от горячего медового напитка, поднесенного ему с дороги, поспешил в тронный зал, где его уже ждал король.

- Война! - скорбно склонив в поклоне голову, сообщил он.

Тотчас во все концы королевства устремились гонцы с приказом Далибора вооружаться и собираться в войско.

- Зачем я отпустил Бивоя? - говорил король Ане. - Куда он отправился? Как назло... И все лучники ушли с ним. Восемьдесят человек. Что ж, это судьба... Бивой станет моим преемником. Ведь после меня не останется наследника. Я уже распорядился.

- Бивой скоро вернется, - сказала Ана.

- Завтра, когда мы уйдем, тебя укроют в лесах, в моем тайном убежище. Урсула будет опекать тебя.

- Твоя нянька ненавидит меня. Зачем ты посылаешь ее со мной?

- Она предана мне. Я возьму с нее слово, что она позаботится о тебе.

- Ты вернешься!

Король задумчиво смотрел на Ану.

- С этой войны не вернется никто. Это знают все. Но разве ты слышишь в моем замке плач и горькие стенания? Каждый из нас унесет с собой как можно больше жизней наших врагов. - Он нежно погладил Ану по щеке. - Об одном я жалею - ты не успела стать моей женой. Моя королева...

При этих словах Далибора Ана, не сумев скрыть отчаяния, заплакала:

- Я буду ждать тебя...

- Мы уже пришли к соглашению с Сохором. Страна бедна... и он понимает, что невыгодно еще больше разорять ее, жечь... Будет одна большая битва. На южной границе, в Трехречье... День пути отсюда.

Ана подняла на него заплаканные глаза.

- Правда? И будут соблюдены обычаи?

Король кивнул. Ана поднялась из кресла и порывисто обняла его.

Прощание дружины с обитателями замка, молчаливое и сдержанное, было омрачено неприятным событием - прошедшей ночью платье невесты исчезло из покоев Аны. Слуги безуспешно обыскали весь замок. Король был разгневан, но Ана, как могла, успокаивала его:

- Мое синее платье ничуть не хуже. Его даже не придется перешивать...

- Эта кража - позор... Красть у короля... - Давая выход гневу, король яростно затягивал свой пояс из дубленой кожи, пробитый серебряными гвоздиками. Тонкие цепочки, скрепляющие на нем золотые бляхи, нежно звенели.

- Мне все равно, в каком платье я выйду за тебя замуж, - сказала Ана.

- Ты никогда не говорила мне, что любишь меня, - дрогнувшим голосом произнес король.

- Ты не собирался на войну...

Король горько усмехнулся.

- Понимаю... Это жалость к отправляющемуся на смерть.

Ана покачала головой и прильнула к его груди, обтянутой кольчугой.

- Просто я только сейчас поняла, как ты мне дорог...

10.

- Через час я жду тебя. Служанки помогут тебе собраться.

- Не дождешься.

- Ты слышишь? - Урсула была вне себя от гнева. - Я обещала Далибору позаботиться о тебе!

- Я сама о себе позабочусь. Я буду ждать его здесь.

Урсула схватила Ану за руку и, резко рванув, развернула ее от окна, у которого девушка стояла. Длинная и костлявая, она была необычайно сильной, а гнев только усиливал угрозу, исходящую от нее.

- Ты будешь делать то, что я тебе скажу! - прошипела она, больно стискивая своими железными пальцами локоть Аны, и тут же почувствовала, как что-то острое кольнуло ее в бок.

- Выйди отсюда, - спокойно произнесла Ана, сжимая в руке кинжал. Благодари бога, что ты нянчила Далибора.

Она отвернулась и снова принялась смотреть в окно. Урсула попятилась. Из ее горла вырывались нечленораздельные звуки. Она выскочила из покоев Аны и с силой захлопнула дверь.

- Проклятая ведьма... - прошептала она, сжимая кулаки. - Воровка... Несчастье на наш дом...

Гонец, которого обитатели замка в большой тревоге ждали уже пять дней, прибыл под вечер. Женщины и трое стариков, оставшиеся в замке, помогли спешиться седоку в заиндевевшем плаще и провели его в просторную столовую. Стянув с головы меховой капюшон, он подсел к огню, обвел взглядом напряженные лица столпившихся вокруг него женщин и, счастливо вздохнув, разлепил обветренные февральской метелью губы:

- Спустили псов...

Раздался общий радостный возглас. Заплакав, женщины бросились обниматься.

...Далеко отсюда морозным ранним утром два огромных войска, как две черные тучи, нашли друг друга в заснеженном поле и с грозным гулом выстроились тесными рядами. Солнце играло на острых копьях, шлемах и обнаженных мечах.

Воздух дрожал от боевых песен, доносившихся с обеих сторон, от ржания коней, лая свирепых псов, рвущихся с поводков, и клекота хищных птиц, которых несли на плечах или на рукавицах. И смерть в ожидании обильной жатвы уже витала над полем...

Много часов подряд стояли так полчища вооруженных до зубов воинов, собравшихся здесь, чтобы уничтожить друг друга. Ждали гонца. Наконец он показался. Он гнал коня во весь опор, и, завидев его, в нетерпении заревели оба войска. Передние их ряды прикрылись щитами, чтобы сбить натиск первой атаки, самой яростной и жестокой, остальные ощетинились стрелами, копьями и мечами. Гонец доскакал, бесстрашно встал между двух огней и поднял вверх руку. Тишина воцарилась над полем. Гонец набрал в грудь побольше воздуха и зычно крикнул, провозглашая волю богов: