Происхождение - Ирвинг Стоун

– Вам не кажется, что эти предположения весьма забавны?

– Кажется. И все далеки от истины. Насекомые с зачаточными крыльями напомнили Чарлзу

нелетающих бакланов с Галапагосских островов. Его, как и капитана Фицроя, Джона Уикема, Бенджамина Байно, тогда крайне озадачили эти птицы, потерявшие способность летать. Никто на "Бигле" не смог дать этому разумное объяснение, и только теперь, исследуя рудиментарные органы, Чарлз смог объяснить себе это явление.

Сидя с Гукером в кабинете, Чарлз во всех подробностях живописал ему тот день на острове Албемарл. Запасы пресной воды на судне настолько истощились, что ежедневную норму пришлось уменьшить вдвое, до полгаллона на человека, это суровое испытание на экваторе, где солнце весь день стоит в зените. Чарлз сошел на берег, полный решимости найти пресную воду, но попадалась лишь солёная. Именно там, на Албемарле, он увидел больших бакланов, они кормились на нижних уступах скал, их крылья являли собой обрубки с бахромой из- перьев. Пищи на скалах было предостаточно, в летать "ад водой в поисках рыбы не требовалось; не водились там и хищники, и большие птицы. Крылья бакланов атрофировались, потому что в них отпала нужда! Крыльями перестали пользоваться, и от неподвижности Они усохли – а ведь когда-то их размаха хватало, чтобы поднять эти большие тела в воздух! – как сходит на нет всякий неиспользуемый орган всякого живого существа, если он теряет свою функцию.

Джозеф Гукер любовно пощипывал брови, столь же густые, как тропические растения в его Ботаническом саду в Кью. – Да, тут нечего возразить.

– Конечно, Гукер. Это просто невозможно. Бог не мог дать птице обрубки вместо крыльев – ведь птица должна летать! Нелетающих бакланов создало время и изменения.

В начале 1855 года Чарлз забросил дневник здоровья, который вел пять с половиной лет. Ему нравилось делать записи, но ежедневные пометки все равно не позволяли обобщить его хронические недомогания.

В кабинете он проводил лишь часть своего времени; в основном он работал на воздухе, исследовал скелеты цыплят, уток, индеек, пытаясь определить, какие разновидности есть у каждого вида. Своему кузену он написал: "Я был бы очень рад получить от тебя семидневного утенка и какую-нибудь старую утку, умершую естественной смертью".

Изучая крошечных цыплят, он стал измерять их конечности, ощупывая суставы, записывал данные о скелетах старых индеек, тщательно обследовал ломовых и скаковых лошадей. Он узнал, что один из его приятелей-натуралистов насчитал сорок разновидностей обычной утки. Дарвин начал исследовать строение глаза и уха сотен птиц, лесных и домашних, пресмыкающихся и млекопитающих, ни на минуту не забывая о том, насколько эти органы хрупки и сложны.

– На какую глубину меня занесло! – жаловался он. Чтобы получить скелеты, он вынужден был варить уток над огнем, который поддерживал в сарае за домом молодой Леттингтон, новый садовник, заменивший ушедшего на покой Комфорта. Семь детей Чарлза (из Регби приехал погостить Уильям) были заинтригованы его опытами с домашней птицей; от усоногих рачков они устали гораздо раньше, чем их отец. Они поддразнивали его, крича:

– Ой, как здорово пахнет вареная уточка!

Эмма не возражала против смрада, она просто спросила: не лучше ли построить небольшую печь в дальнем конце заднего дворика?

– Я собираюсь заняться изучением голубей. Яррел подучит меня, и тогда голубятникам не так-то просто будет меня провести. Не бойся, – усмехнулся он, – варить их я не буду.

Через крупнейшего лондонского поставщика Бейли Чарлз купил несколько отборных голубей, веерохвостых и дутышей, и поместил их в большую клетку. Раньше голуби его никогда не интересовали, но теперь он был ими просто очарован и, к восторгу детей, построил голубятню.

Весной Джозефа Гукера назначили заместителем директора Королевского ботанического сада в Кью. Джозеф и его жена Френсис, которая уже родила двух детей и ожидала третьего, получили домик у входа в сад. Чарлз сказал Гукеру:

– Я искренне и от всей души поздравляю Вас с этим назначением. Понимаю, пока это не бог весть что, но в будущем Вы наверняка станете директором.

Гукер относился к Чарлзу так же, как тот – к Джону Генсло. Гукер был чрезмерно перегружен, так как постоянно подрабатывал – принимал экзамены по ботанике у соискателей ученой степени в медицине. Он готовил к публикации свой труд о флоре Новой Зеландии и Индии, но занятость и усталость никогда не мешали ему отвечать на письма Чарлза со множеством вопросов, касавшихся ботаники.

В начале июня Чарлз и мисс Торли, гувернантка его детей, собрали все растения с поля, которое раньше возде-лывалось, а теперь заросло. Потом – с соседнего возделываемого поля, чтобы узнать, какие растения появились недавно, какие исчезли.

– До чего трудно распознать растения! – воскликнул Чарлз, разглядывая свои трофеи. – Наверное, без Гукера нам не обойтись.

Когда среди многочисленных трав Чарлз впервые сумел выделить уже знакомую, он воскликнул:

– Ура! Ура! В жизни бы не подумал, что когда-нибудь сумею отличить одну травинку от другой. Нужно написать об этом Гукеру.

Во время путешествия на "Бигле", как и в последующие годы углубленного чтения, он столкнулся с тем, что на отдаленных островах водятся растения, животные и птицы, i которые сами никак не могли туда попасть. У традиционали-: стов имелось готовое объяснение: бог одновременно создал все формы жизни во всех уголках земли. Чарлз в это не верил. Мало-помалу он пришел к выводам, дававшим частичный ответ на этот вопрос: семена и яйца перемещаются через моря на бревнах, плотах, водорослях, в когтях или кишечниках перелетных птиц, которые опорожняют на острове желудки, наполненные на материке. Чарлз спросил Гукера:

– Могут ли семена, яйца сохраняться в соленой воде в течение дней, недель, месяцев и затем воспроизводить свои виды на далеких берегах?

– Думаю, что да, – ответил Гукер, – но вы должны проверить это.

– Да я готов положить все силы на то, чтобы выяснить такую возможность. Я знаю, что вы отнесетесь к моим экспериментам, как подобает доброму христианину. Я собираюсь собрать различные семена, свежие яйца, положить их в бутылки и бочонки с соленой водой, записать, сколько они там пролежат, а затем вынуть их и дать им развиваться нормальным путем. Если вы, конечно, не возражаете.

– Да что вы! – воскликнул Гукер. – А вы не против, если я немного поэкспериментирую подобным образом у себя в Кью? Я тоже хочу выяснить, могут ли семена плавать.

– Давайте работать вместе. Поплывут, должны поплыть! Он купил бутылки, бочонки разных размеров, поставил их в ряд на заднем дворике, наполнил соленой водой, поддерживая температуру тридцать два – тридцать три градуса по Цельсию – он считал, что среднегодовая температура воды в океане должна быть как раз такой. Детям-нравилась эта новая игра, они думали, что он затеял ее ради них. Эмма, не желавшая участвовать в препарировании животных, домашних и лесных птиц, не говоря об усоногих раках, теперь заинтересовалась. Дети сделали на каждой бутылке и бочонке наклейки с надписью, где какие семена. Эмма вызвалась изо дня в день записывать состояние семян. Она не думала, что эта работа ляжет в основу трактата ее мужа о происхождении видов.