Аналогичный мир - 3 (СИ) - Татьяна Зубачева

Мамми собрала опустевшие, вытертые лепёшками до блеска миски. Остальные допивали кофе, вставая из-за стола.

— Молли, ты бидоны не ворочай, я подмогну…

— Ларри, ты…?

— Как всегда.

— Ну, ясно….

— А ну, живо выметайтесь, мне вон его ещё собирать.

Кухня опустела. А Мамми быстро, с привычной сноровкой вымыла и расставила на сушке посуду и окликнула упрямо торчащего у наружной двери мальчишку.

— Роб, а ну, проводи его к кладовкам.

— К вещевой, Мамми?

— Ну да. Ты, Чак, иди, я сейчас.

Мамми быстро вытерла стол и накрыла угол чистой салфеткой. Чак, застёгивая куртку, настороженно напрягся. И угадал: в кухню вошёл Фредди.

— Ага, спасибо, Мамми, иди, я сам управлюсь.

— А как хотите, масса Фредди, — с готовностью отозвалась Мамми.

Но пока Фредди мыл и вытирал руки — тем же мылом и полотенцем, что и все! — Мамми накрыла на стол. То же, что всем, но только тарелка и кружка фарфоровые. Садясь за стол, Фредди скользнул по Чаку невидяще холодным взглядом, и тот понял, что лучше мгновенно исчезнуть.

— Пошли, парень.

Мамми, уже в накинутом на голову и плечи рабском платке, подтолкнула Чака в плечо.

Через двор прошли к кладовкам.

Мамми достала из-под фартука связку ключей и зазвенела замком.

— Сейчас постель возьмёшь, — объяснила она Чаку. — А там и одёжу подберём. Сказано, чтоб всё, а это, значитца, полное обеспечение.

Порядок в кладовке был… настоящий. Мамми ловко и точно вынимала из аккуратных стопок нужное и бросала на руки Чаку, приговаривая:

— Одеяло, простыней… две… наволочки… две… Одну, что погрубее, набьёшь, а тонкую сверху… Тюфяк держи… Тоже набьёшь… у Рола в сенном… Он покажет, из какого брикета брать… Ну, стружек у Сэмми добавишь…

— Опилки ещё есть, — подал голос Роб, хвостом ходивший за Мамми вдоль стеллажей.

— Вот и покажешь, где взять… Так, полотенце держи, мыло… Здесь всё, пошли дальше.

— Мамми, а записать, — опять вмешался Роб.

— Сейчас и запишем, — засмеялась Мамми, раскрывая лежавшую на столике у окна толстую разграфлённую тетрадь. — Вот, парень, твой лист будет. Масса Фредди уже определил.

Чак подошёл поближе и чуть не присвистнул. В самом деле, наверху листа было написано коротко — Чак.

— Грамотный? — вдруг спросила Мамми.

От неожиданности Чак кивнул.

— Правильно открыла?

— Да, Мамми, — Чак в который раз заставил себя улыбнуться.

Мамми взяла прикреплённый к тетради длинным шнурком карандаш и старательно проставила палочки напротив нарисованных столбиком слева картинок: простыня, полотенце, мыло, наволочка, тюфяк, одеяло.

— Вот так, парень. А когда рассчитаешься за них, я зачеркну, чтоб крест получился. Понял?

Чак кивнул и осторожно спросил:

— И что, так и останется у меня?

— А куда ж ещё? Вычесть вычтут, и будет как купленное. Раз крест стоит, значит, без возврата.

— Понятно, — хмыкнул Чак.

Они вышли из кладовки, Мамми заперла её и открыла соседнюю. Здесь была одежда. И тоже всё разложено — рубашки, штаны, кофты, юбки, куртки, сапоги, шапки, платки, а детское отдельно…

— Держи. Штаны, рубаху, куртку, сапоги, портянки… две пары… шапку ещё…

— И тоже, — Чак подбородком придерживал заметно выросшую стопку, — в вычет пойдёт?

— А как же! На халявщину жить — последнее дело. Сапоги если малы, поменяю.

И здесь такая же тетрадь. Мамми записала на его странице выданную одежду, и они пошли к выходу.

— Мамми, — вдруг спросил Роб, — так чего, так и будет лишнее без дела лежать?

— Кто ж без массы Джонатана такое решит, — Мамми вытолкнула Роба из кладовки.

— А масса Фредди?

— Иди, я сказала, вот масса Джонатан приедет, ему и скажешь. Помоги лучше донести.

— Обойдусь, — отказался Чак.

Когда он вошёл в кухню, Фредди там не было. Уже легче. Чак отнёс все вещи в свою выгородку, свалил на кровать. Что ж, от чего бежал, к тому и вернулся. Он уже заметил, что все, даже беляк, в рабском. Одежда, правда, крепкая, целая, хотя… за год особо сносить и не успели. Сволочь, конечно, Бредли: за рабское шмотьё вычитает. Да ещё за жратву, за жильё… это ж сколько на руки останется? В прошлую пятницу хорошо заплатили, за три рабочих дня и за сверхурочную первого, тут ничего не скажешь, не обманули. А вот что теперь будет?

За этими мыслями он разобрал по табуреткам и гвоздям вещи, взял тюфячную и подушечную наволочки и пошёл искать набивку. Сена, конечно бы, лучше, на опилочном жёстко.

Роланд показал ему, откуда можно взять сена и сказал, чтоб брал, сколько надо. Хватило и на тюфяк, и на подушку. Роб настырно вертелся рядом и опять вылез с вопросом.

— Ну, а сена сколько ушло?

Если бы не страх перед параличом, Чак бы за это так врезал… а Рол только заржал и стал объяснять, что этот брикет масса Фредди не разрешил задавать ни коровам, ни лошадям, даже на подстилку, так что…

— А взвесить надо, — убеждённо сказал Роб. — Немеряное даром тратится.

Тут Рол совсем зашёлся, как от щекотки. Чак сцепил зубы и вместо уже готового сорваться ругательства ограничился кратким:

— Ишь… цепняк!

Рол сразу перестал смеяться.

— Роб, сходи-ка посмотри, что мамка делает, поможешь ей.

— Ага!

И, когда мальчишка выбежал, укоризненно сказал Чаку:

— Что ты… совсем уже?! При мальце и такое.

— А что? — Чак сдерживался из последних сил.

— Чего-чего… А ничего, а пацана не трожь, понял?

Рол сердито оглядел его, рывком переставил соседний брикет.

— Набрал себе? Ну и мотай отсюдова!

Чак поджал плечами, взял тюфяк и подушку и пошёл в барак.

В кухне гремела крышкой закипающая кастрюля и хныкал перебиравший на столе крупу мальчишка.

— Да-а, так Джерри ты не посадила, а меня-а…

— А Джерри крупу Бобби утащит, — в кухню вошёл Роб и сел рядом с Томом. — Ты смотри, вот эти два зерна хорошие, а сор из крупы надо курам отнести, так выгоднее.

— Это чем? — еле выговорила сквозь смех Мамми.

Ответа Роба Чак не услышал, пройдя в свою выгородку. Бросил тюфяк на кровать, огляделся. Нет, никто не заходил, оставленные им секретки не тронуты. Ну… ну, вляпался он… психушка какая-то, всё не как у людей. Он застелил кровать, повесил свою кожаную куртку на гвоздь рядом с рабской, сумку с вещами засунул под кровать. Прислушался. От кухни доносились детские голоса, но слова неразличимы. Что ж за порядки здесь такие?

— Эй, — сказали вдруг за дверью, — как тебя, Чак, ты где?

— Здесь, — откликнулся Чак, привычно сделав шаг в сторону, чтобы не оказаться под пулей, когда стреляют на голос.

Вошёл Сэмми.

— Ты того, ежели полка нужна или чего там, пошли, я-то шабашу уже.

Полка? Да, полка ему нужна.

— Пошли, — кивнул Чак.

В кухне ещё перебирали крупу, у рукомойника Мамми умывала Джерри, от плиты тянуло умопомрачительными запахами.

А на дворе снова сыпал мелкий холодный дождь, и ветер опять рябил и морщил лужи. Высокий негр шёл от кладовок к бараку, а рядом с ним вприпрыжку бежал мальчишка.

— Эй, Ларри, пошабашил? — окликнул его Сэмми.

— А как же, — улыбнулся Ларри. — Обедать пора.

— Ну, и мы мигом.

В кладовке, заваленной всяким хламом, обломками и остатками мебели, сравнительно быстро отыскалась даже не полка, а небольшая этажерка, которую вполне можно в дело пустить, если вон ту рейку вместо ножки приспособить.

— Сам справишься или сделать тебе?

Чак на мгновение, но уже привычно стиснул зубы, глотая просящееся на язык ругательство.

— Сам.

Сэмми не стал спорить. Чак взял ещё молоток, горсть маленьких мебельных гвоздей, и они пошли обратно в барак.

— Щас пообедаем, — гудел Сэмми, — а потом сделаешь. После обеда время уж наше.

Чак кивал, быстро прикидывая. С обеда, значит, личное время, ты ж смотри, как Бредли опасается, что здесь, в глуши, так законы блюдет. Это ж чем его русские прижали?

В бараке он занёс всё в свою выгородку, выслушал от Сэмми обещание подобрать крючок на дверь и пошёл на кухню. Как все, вымыл руки у рукомойника в углу и сел к столу. Мамми поставила перед ним миску с густым, чуть пожиже каши, супом, в котором плавал большой кусок мяса. Чак быстро определил, что всем мужчинам столько и такого же налили, и мяса одинаково положили. Ну, что ж, он сам выбирал, сам напросился. Ему теперь здесь жить, вряд ли бы его стали кормить, чтобы убить, раб должен отработать затраченные на него деньги. Он невольно повеселел и даже улыбнулся чей-то шутке.

В отличие от ленча, сейчас уже не спешили. Смеялись, что Молли своё мясо Ролу подкладывает, а он, как она отвернётся, обратно. После супа ели творог, политый сметаной. От этого Чак совсем обалдел.

— Это ж сколько коров? — удивился он вслух.