100 великих кладов - Николай Непомнящий

На одной из вершин хребта Уосатч Безерс и Борен показали автору той статьи замаскированный тоннель, который вёл на двадцать пять футов внутрь твёрдой скалы и был когда-то золотоносной жилой. Этот тоннель оба золотоискателя расчищали на досуге в течение года. Позже они обнаружили новое ответвление. И вот, к моменту посещения журналиста, Безерс и Борен нашли ещё один рукав. Все эти тоннели были заполнены рыхлой глиной и камнем, но расчистить их с помощью лопат не представляло особого труда, что доказывало только одно: тоннели были засыпаны. Очень возможно, что именно из них в своё время мексиканцы пополняли свои кладовые. Другое обстоятельство, на которое нельзя было не обратить внимания, — большой гранитный камень, торчавший у подножий гор перпендикулярно земле примерно в полумиле от места разведки.

Он весь был покрыт странными иероглифами и рисунками, высеченными ударным инструментом. Камень имел форму клина, пять футов в высоту и четыре в ширину. Смысл рисунков на нём могли понять только те, кому они принадлежали. Одна из фигур — человек с раскинутыми в удивлении руками, другая — нечто напоминающее вьючного мула или осла, третья — серп луны… Целый ряд изображений, различимых довольно чётко. Расшифровать их значение так никому и не удалось.

Безерс и Борен утверждали, что эти иероглифы есть не что иное, как ориентиры для людей, работавших на руднике, которые при долгом отсутствии могли забыть точное местонахождение своей шахты. Странно, но нигде не были найдены останки мексиканцев, убитых, по рассказам, индейцами. Поиски продолжались, но в прессе о тоннелях больше не упоминалось. По местным слухам, семейство Безерсов и в наши дни знает место, где расположены неисследованные до конца старые шахты.

Само собой разумеется, поиск многообещающих шахт отнюдь не был ограничен районом долины Хибер. Та же «Уосатч вейв», местная газета, писала в 1895 году: «Весьма любопытные шахты найдены в горах недалеко от Камас-Кинкса. О восьми таких шахтах, открытых в трёх милях восточнее Камаса, заявили на прошлой неделе трое энтузиастов, пожелавших остаться неизвестными. Хочется верить, что их открытия обещают в будущем сенсационные находки». Сенсационных находок не последовало. А может, о них просто не заявляли?

Ясно, что поиски кладов, особенно золотых, — дело нешуточное, а зачастую — опасное. Для некоторых кладоискателей поиски закончились трагически. Как только в Юте прослышали об испанских рудниках, тотчас возникло множество историй о нашедших свою смерть старателях. Говорили, что это мстили индейцы, защищавшие священные места. Хотя наверняка не обошлось и без «бледнолицых братьев», сводящих счёты друг с другом. «Теперь золота стало чуточку больше…» Помните?

Но увы, трагические события не прекратились и после того, как канула в лету кровавая эпоха колонизации диких земель. В 1939 году золотоискатель по фамилии Бабкок был убит индейцами неподалёку от старой шахты у ручья Поул, впадающего в реку Уинта. По всей видимости, эта бонанса, а ныне шахта Бабкока, оказалось ещё не до конца выпотрошенной. Официально после того инцидента шахту закрыли, но работы на ней продолжались до 1986 года, когда во время взрыва при невыясненных обстоятельствах погиб некий Уоллес Муир…

В книге Джорджа А. Томпсона приведён и более свежий пример, когда один из жителей Солт-Лейк-Сити рассказал свою мрачноватую историю: во время поисков заброшенного рудника в районе реки Рок-Крик, на индейской территории, жестокие потомки краснокожих отрубили ему три пальца на руке. В 1990 году в американской печати промелькнуло сообщение о том, что по кладоискателям, копающимся недалеко от источника Фарм-Крик, кто-то открыл огонь из винтовок. Кто же? Индейцы, не желающие допускать белых к своим тайнам? А может, «бледнолицые братья»?

Проходя по краю каньона, нависшего над Змеиным ручьём, неподалёку от хребта Уосатч, и сегодня сверху можно видеть заброшенные шахты. Только вырыты они уже не испанцами, хотя всё равно привлекают внимание — здесь орудуют современные золотоискатели. Они частенько промывают в лотках воду Змеиного ручья, не забывая заглянуть и на соседний источник, легендарный ручей Дэниелса. А окрестные каньоны? А Парк-Сити? Да что там! Шахт в округе немало… А ещё больше историй о скрытых в них богатствах.

Тайна «Шахты шахт»

После знаменитого восстания индейцев пуэбло в 1680 году, распространившегося на всю Новую Мексику, многие древние шахты отошли в область легенд. Фольклор юго-запада США до сих пор изобилует рассказами о неправдоподобно богатых забытых шахтах и потерянных сокровищах. Одно из центральных мест в этих рассказах занимает легендарная «Шахта шахт» — Эль-Мина дель Тиро.

Первые слухи о ней принесли люди Франсиско Васкеса Коронадо. В 1540 году, идя долиной реки Галистео, Коронадо услышал от местных индейцев рассказ о богатых залежах серебра и бирюзы, расположенных где-то поблизости. Индейцы давно разрабатывали эти богатейшие копи, и испанцы смогли самолично убедиться в этом: на всём пути через долину им встречались следы старых горных разработок. Главная рудная жила, по слухам, находилась где-то в горах. Люди Коронадо не смогли отыскать её: их гнал вперёд призрак «золотого города» Сиволы. Индейцы пуэбло, недовольные жадностью и жестокостью испанцев, старались как можно быстрее отделаться от пришельцев и охотно рассказывали им всякие небылицы о «золотых городах», якобы лежащих где-то дальше на северо-востоке. Так что экспедиция Коронадо прошла в непосредственной близости от шахты Эль-Мина дель Тиро, и тайна «Шахты шахт» так и осталась нераскрытой. До времени.

В 1580 году фра Бернардино Бельтран получил разрешение отправиться на север, в совершенно неизвестные и не нанесённые на карты области Новой Мексики, чтобы отыскать и спасти двух священников, отставших от экспедиции Родригеса. Вместе с ним в путь отправился богатый промышленник из Санта-Барбары по имени Антонио Эспехо. В сущности, экспедиция Бельтрана и Эспехо была призвана стать спасательной миссией, но на практике это вылилось в геологоразведочную экспедицию, искавшую новые золотые и серебряные копи.

В 1581 году фра Бернардино Бельтран и дон Антонио Эспехо, сопровождаемые 14 солдатами, исследовали север и запад Тусайяна и нашли богатые залежи серебра и меди на реке Верде в Аризоне. Индейцы также показали Эспехо богатую серебряную жилу (возле современного города Прескотт, Аризона). Затем маленькая экспедиция отправилась в западную часть современного штата Нью-Мексико, где обнаружила древнюю индейскую серебряную шахту, разрабатывавшуюся уже много лет. Дон Эспехо был потрясён её богатством: «Я своими собственными руками извлёк из неё руду… Она очень богата и содержат много серебра». Эта и была легендарная Эль-Мина дель Тиро, «Шахта шахт».

Испанцы осмотрели выработку и пришли в удивление от масштабов ведущихся здесь обширных работ. Добывать серебряную руду здесь было весьма рискованно: жила уходила в глубь горного массива под очень крутым углом, постоянно изгибаясь и меняя направление. В одних местах шахтёрам приходилось спускаться в отвесные колодцы, в других — пробивать узкие отверстия под названием «лаз для койота». Протиснуться в такую щель мог только человек очень маленького роста или подросток. Тем не менее на поверхность извлекалось немалое количество серебра и золота.

Эспехо и Бельтран возвратились в Мексику в 1583 году. Сделанные ими открытия наделали много шума. Их появление в Чиуауа — тогдашней столице Северной Мексики, с мешком самородков и рудных образцов, вызвали настоящий фурор. В своём письме вице-королю Эспехо сообщил, что Новая Мексика изобилует серебром и золотом, и сведения, полученные в своё время экспедицией Коронадо, в общем и целом соответствуют действительности: «Новая Мексика очень богата, и я привёз оттуда с собой образцы руды, чтобы доказать это». Эспехо подал прошение на имя испанского короля, стремясь получить право на разработки богатейших месторождений Новой Мексики, но в этом ему было отказано. Вместо него король уполномочил разрабатывать сокровища северных земель Хуана Оньяте, богатого шахтовладельца из мексиканского города Сакатекас. Горя желанием во что бы то ни стало заполучить эту концессию, Оньяте даже согласился на собственные средства снарядить экспедицию, оплатить жалованье и экипировку королевских солдат и все расходы на изготовление и доставку шести орудий, двух дюжин кольчуг и двух дюжин аркебуз.

На то, чтобы подготовить это масштабное предприятие, Оньяте потребовалось несколько лет. Лишь 26 января 1598 года прекрасно снаряжённая экспедиция, в составе которой было 130 солдат, восемь священников и несколько десятков рабов-индейцев, возглавляемая Хуаном Оньяте, вышла из Санта-Барбары и двинулась на север. Экспедицию сопровождали 83 фургона и огромное стадо, насчитывавшее 7000 голов рогатого скота. Многие из его солдат взяли с собой свои семейства и имущество, поскольку предполагалось, что экспедиция будет основывать по дороге колонии и миссии. Первой из них стала миссия Сан-Габриель (ныне вошедшая в черту города Санта-Фе). Она стала «столицей» Оньяте, базой для его дальнейших действий.