Отец городов русских. Настоящая столица Древней Руси. - Андрей Буровский

Вторая и еще более важная причина: у Москвы была ИДЕЯ. Важная идея, отличавшая ее от других государств Руси XIV–XVI веков. Это была идея своей исключительности и особости. Большой Московский Миф говорил: именно Москва и только Москва — наследница Киева! Все остальные русские земли лишь временно отпали от Москвы, нужно привести их к единству под властью Москвы.

Сам титул московских великих князей «государь Всея Руси» вызывал бешеные протесты и в Великом княжестве Литовском и Русском, и в Польше, и в Новгороде. Но москали стояли на своем.

БММ требовал воевать, не жалея сил. Завоевывать и покорять остальную Русь. Любой ценой. Всякий, кто сопротивляется, — предатель! Всякий, кто сомневается, — недоумок! Предателей казнить, недоумков бить батогами, пока не проникнутся и не поумнеют.

У противников же Москвы нет никаких идей, сравнимых по масштабам с Большим Московским Мифом. Идея сохранения старины, местных особенностей не требует таких же усилий, не заставляет жертвовать собой в такой же степени.

Нечто похожее есть в русских землях, входящих в Великое княжество Литовское и Русское — это как раз идея сохранения себя и от татар, и вообще от любых форм азиатчины. Это охранительная идея, в ней нет наступательного напора. Но даже она позволила уйти в другое, не московское, государство и сопротивляться москалям так долго, что успел сформироваться особый народ белорусов.

Идей же, равновеликих БММ, вполне могло родиться несколько. Это могли быть:

1) политическая идея, то есть идея, по которой политический строй Новгорода и Пскова обязателен для всей Руси;

2) религиозная идея, то есть идея особой северо-западной религии или версии религии. (Москва считает, что все православные должны подчиняться Москве… Она не перестанет настаивать на своей религиозной исключительности. Но одной религиозной идее можно противопоставить другую.

«Вы православные и потому должны подчиняться Москве!»

«Нет! Это мы православные! А вы — отступники от истинного православия, и это вы должны подчиняться нам!»

Если человек воюет за истинную веру, это дает ему немереные силы.

3) цивилизационная идея — то есть идея принадлежности Новгорода к другому культурному кругу. (Москва хочет нас присоединить? Но мы далеки от Москвы, нам понятнее шведы, ливонские немцы и поляки. Лучше мы будем с ними, чем с Москвой.);

4) национальная идея — то есть осознание себя особым народом, не русскими. (Москва объединяет русские земли? Ну, а к нам это имеет какое отношение? Мы-то не русские!)

Если бы на Северо-Западе Руси появилась любая из таких идей, становились бы возможными совершенно другие, не сбывшиеся версии русской истории.

1. Собирание русских земель Северо-Западом, а не Северо-Востоком.

2. Независимость Новгорода и Пскова после XVI века, как особого государства.

3. Новгород и Псков в составе других государств, не Московии: Швеции, Ливонского ордена или Речи Посполитой.

Глава 2

ИСТОРИЧЕСКАЯ ВИРТУАЛЬНОСТЬ № 1, ИЛИ СОБИРАНИЕ РУССКИХ ЗЕМЕЛЬ НОВГОРОДОМ

Мы идем вдоль огненных пожарищ,

По развалинам родной страны.

Приходи и ты в наш полк, товарищ,

Если любишь Родину, как мы.

Назовем вещи своими именами: еще до монголов на Руси началась гражданская война. Помимо всех прочих проблем: династических войн, «раздробленности», боярского произвола в Галицкой земле и набегов половцев, появилось еще одна, — с конца XII века в междуречье Оки и Волги возникло новое русское общество, азиатское по своей природе.

Правда, до монголов эта русская азиатчина оставалась слаба и сожрать русскую Европу даже в собственном логове, на Северо-Востоке, была пока что не способна. Пока что.

С появлением монголов русские азиаты пришли в такой восторг, что их главарь даже стал приемным сынком самого главного монгола. Потом Александр Батыгович удавил Европу на Северо-Востоке и начал удавливать ее в других государствах Руси. Не во всех, конечно, но в некоторых — до каких дотянулись его руки.

Уже Андрей Боголюбский пытался подчинить Новгород. Не получилось, но и Новгород ведь вел себя пассивно: ни разу не ударил сам по Северо-Востоку. При некоторой агрессивности Новгорода попытка Андрея Боголюбского перекрыть подвоз хлеба вполне могла бы вызвать поход Новгорода на Суздаль и Владимир. Возможности такого рода у Новгорода очень даже были: в 1170 году новгородцы разбили Андрея Боголюбского, а в 1216-м участвовали в разгроме Северо-Востока. Именно новгородцы в 1216 году осадили Владимир и заставили сдаться родного дядю Александра Юрия Всеволодовича.

Но в целом и до, и после монгольского нашествия Новгород мало принимает участия в общерусских делах. Есть в этом нечто довольно симпатичное: Господин Великий Новгород занимается своими делами, в чужие не лезет и даже на прямые попытки вторгнуться в его дела старается отвечать дипломатией, а не силой оружия. Но эта сама по себе скорее привлекательная позиция обрекает Новгород не играть активной роли в политике. Город обороняется, но, как правило, не нападает.

Георгий Владимирович Вернадский полагал, что возможность утвердить на Северо-Востоке демократическое устройство государства исчезла после монголов. «Как ни парадоксально, политическая слабость Руси в этот период (XII век. — А. Б.) явилась частично результатом ее экономического и культурного развития. Если это была болезнь, то она сопутствовала развитию возрастающей демократии. Возможно, что со временем Русь могла бы достичь нового политического и экономического единства на демократической основе, но монгольское вторжение положило конец любым возможностям для разрешения кризиса» [35. С. 238].

Во всяком случае, Северо-Запад упускает возможность вмешаться в идущую на Северо-Востоке гражданскую войну 1262–1265 годов, утвердить на Северо-Востоке другой тип государственности. Он сочувственно следит за войной Андрея Ярославича с монголами, за восстанием в Твери… Но не вмешивается.

Северо-Восток с его растущей, крепнущей азиатчиной все чаще чувствует свою силу и оскаливается железом. Александр Батыгович приводит в Новгород суздальские полки, чтобы обложить новгородцев данью в пользу своего приемного отца, Батыги Джучиевича, и даже тогда Новгород не поднимает ополчения, не зовет других князей против Владимиро-Суздальского княжества.

Северо-Восток все активнее навязывает Руси то, что считает правильным. Он все меньше сомневается и в правильности того, что навязывает, и в своем праве навязывать. Претензии растут вплоть до объявления московского князя «государем Всея Руси» — это при бытии 10–12 независимых русских государств и при том, что многие русские земли входят в состав Польши и Великого княжества Литовского и Русского.

Новгород и Псков никогда не осознавали идею своего политического строя как русскую национальную идею. Как то, что они имеют право нести на остриях своих копий и навязывать другим русским государствам.

Московия же вовсе не считает азиатчину чем-то своим, локальным, важным только для Северо-Востока. Свой вариант русской цивилизации она силой оружия навязывает всей Руси.

Единственная сила, способная оторвать головы шипящему, плюющемуся набегами северо-восточному Горынычу, — это ответная идея. Европейская.

Ничто не мешало Новгороду сказать с той же силой убеждения, с какой Москва говорила свое: вечевой строй и служилая роль князя — обязательны для всякого русского государства! Никто не имеет права жить не так, как на Северо-Западе, по другим политическим традициям! Новгородцы знают это совершенно точно, потому что они-то и есть хранители самого главного сокровенного знания о том, как надо.

Откуда есть пошла русская земля? Из Новгорода.

Кому Ярослав Мудрый дал жалованные грамоты? Новгороду.

Кто знает, как жить «по старине, по пошлине»?

Какой государственный строй правильный и в какой степени?

Новгород знает, как надо жить, и готов показать кому угодно.

Суздальская земля отступилась от заветов династии Рюрика?

Ее необходимо призвать к порядку.

Александр Батыгович снял вечевые колокола, упразднил веча?!

Долой Батыговича с престола, анафема ему, изгнание из пределов Руси.

При достаточной активности и агрессивности Новгорода события могли бы развиваться примерно так: в 1263 году псковско-новгородское ополчение вступает в пределы Владимирского княжества. Тверь, Суздаль и Ростов встречают новгородские полки колокольным звоном, а если Батыгович успел колокола спереть и увезти в Орду, ликование народа не уменьшается. Приходится только отлить новые колокола.